Олег Коряков - Костя-работяга
Костя секундочку подумал и решил запрятать искромсанную книгу в чулан. Решено — сделано.
Потом они красили пушку. Зелёную краску в акварельном наборе истёрли до дырки, зато цвет у пушки получился почти совсем такой, какой бывает у настоящих орудий, — защитный.
Оставалось раздобыть порох и дробь. Костя прошёл в папину комнату. Где лежат охотничьи боеприпасы, он прекрасно знал, — в левом нижнем ящике письменного стола. Вот только не на замке ли ящик?.. Нет, открыт. Полминуты — и готово дело: горсть пороха в одной руке, три десятка дробин в другой…
— Костька, ты что это делаешь? Это зачем ты таскаешь у папы порох?
Костя обомлел. В дверях стояла Валя.
— А ну, положи обратно!
— Ага, так сразу и положил…
— А я говорю: положи!
— Мало ли что ты говоришь.
— Костька!!
— Не ори.
— Ах, так?! Не ори, да? Ну ладно…
С самым решительным видом Валя двинулась к брату. Костя напружился и метнул взгляд по сторонам. Он соображал, как лучше, оттолкнув сестру, убежать от неё.
— Не убежишь! — сказала Валя.
И вдруг… вдруг у дверей квартиры раздался знакомый условный знак: одна длинная трель и две коротких.
Костя сжался: «Мама!»
Валя секунду помедлила, повторила шёпотом своё: «Положи на место» и пошла открывать.
Костя быстро-быстро размышлял: «Положить?.. А если нет? Попадёт… Сейчас скажет… Неужели наябедничает?.. Положить обратно?..»
Он резким толчком задвинул ящик и, зажимая добычу в руках, бросился на кухню.
— Спрятать! Пушку спрятать. Держи! — Костя моментально ссыпал в карманы оторопевшего Вити дробь и порох, схватил пушку и сунул в стенной шкаф.
В это время на кухню зашла мама. Она поздоровалась с Витей. Тот еле пролепетал ответное «здравствуйте!» и стоял ни жив ни мертв. Костя повернулся к маме спиной и делал вид, что отряхивает штаны. А на самом деле он стряхивал крошки пороха, которые прилипли к потной ладони.
— Вы почему такие кислые? — поинтересовалась мама. — Что-нибудь набедокурили?
Витя посмотрел на неё растерянно и робко. С языка его чуть не сорвалось: «Да». Костя шагнул вперёд, отодвинув приятеля в сторону:
— Ничего мы не бедокурили. Мы… мы на дворе играли, а потом книжку… читали.
Валя из-за маминой спины показала Косте кулак.
Тайный выстрел
После обеда папа прилёг на диван с газетой в руках. Мама принялась штопать носки. А Валя убежала… Кто сё знает, куда она убежала. Наверное, к подругам.
Костя зашёл на кухню, вытащил из шкафа пушку и тихонько пробрался к выходу. Во дворе, оглядываясь на окна дома, он проскочил в сарай. Витя был уже там, Костя присел рядом.
— Никто не видел? — спросил Витя.
Вокруг никого не было, но спросил он это шёпотом.
— Хо! — ответил Костя. — Меня разве увидят? Я шмыг — и всё. Спички принёс?
Витя молча вытащил из кармана коробок спичек.
— Порох и дробь тоже вытряхивай.
Они высыпали боеприпасы на лист бумаги.
— Этот выстрел будет у нас пробный, — сказал Костя. — Без дроби будем стрелять. А то в первый раз мы не знаем, куда полетят снаряды. Может, кого-нибудь убьём. Отходи, — Костя повелительно махнул рукой, — стань сзади. Артиллеристы всегда стоят сзади, за пушкой.
— А ты?
— А я командир. Командир должен быть впереди. Брось сюда спички.
Костя нагнулся к пушке, чиркнул спичку. Витя хотел зажмуриться, но вспомнил, что настоящие мужчины так не поступают, и, наоборот, раскрыл глаза пошире.
Жёлтенькие огоньки нехотя поползли к стволам. Вите опять очень захотелось зажмуриться.
Огоньки подошли совсем близко к трубкам. Отчего же пушка не стреляет? Витя подался вперёд. В трубках что-то пыхнуло, пушка подскочила, и тут же раздался громкий, почти как выстрел из ружья, взрыв. Витя вскрикнул и повалился на землю.
Костя сначала ничего не понял. Он кинулся к Вите, мотом к пушке, снова к Вите. Тот привстал и отнял руки от лица. Из щеки, под левым глазом сочилась кровь. Откуда? Ведь дроби в стволах не было.
— Ага! Значит, стреляли?
Перед растерявшимися приятелями стояла Валя.
— Я тебе, Костька, что говорила? «Положи обратно!» А ты, значит, не положил… Ой, да у него кровь!.. Постойте, я сейчас.
И Валя исчезла так же внезапно, как и появилась.
Крови становилось больше, щека припухла, появился синяк.
— Больно? — участливо спросил Костя.
Витя молчал и утвердительно кивал. В его глазах блестели слезинки. Но он не плакал. Молодец Витя! Из него может получиться хороший солдат.
— Вить, а мы нечаянно не положили в ствол дробинку?
— Н-нет, не положили. Это, знаешь, как получилось?..
Но тут снова примчалась Валя. В руке у неё был флакончик с настойкой йода.
— А ну, Витя, давай… Не бойся, не бойся… Да помогай ты, Костьяка, ну!
На этот раз Костя послушно исполнял распоряжения сестры. Витя мотал головой и мычал.
— Сейчас бинт принесу. — Валя опять убежала.
— Наябедничает, — угрюмо сказал Костя.
Витя промолчал.
Костя подобрал валявшуюся в стороне пушку. Взрывом пороха её отбросило назад. Она-то и ударила Витю по щеке. Он сам видел. Недаром он не зажмурил глаза. Порох взорвался только в одном стволе, а из других высыпался.
— Надо её спрятать, — сказал Костя, сунул пушку под рубаху и пошёл в сарай. Когда он оттуда выходил, из дома выскочила Валя.
— Костьяка, тебя папа зовёт. Велел немедленно!..
Костя хотел сказать ей «ябеда», но Валя была уже рядом с Витей.
Костя побрёл домой…
Непонятное задание
Что отец очень сердит, это Костя понял сразу, как только вошёл в комнату. И мама сердита. Костя остановился у двери, опустил голову и ждал, с чего начнётся разговор.
— Держи.
Костя взглянул на отца и ничего не понял: тот протягивал ему лист бумаги.
— Ну, что стоишь? Держи, говорю… Теперь возьми свои цветные карандаши и нарисуй что-нибудь. Да получше нарисуй.
Нет, Костя совершенно ничего не понимал.
— Зачем это, папа?
— Надо. Садись и рисуй.
— А что рисовать?
— Что хочешь. Только побыстрее.
Совсем непонятное задание!
Рисовать ему, конечно, не хотелось. Какое уж тут рисование, если там, на дворе, раненый товарищ! И что хочет папа? Почему он ничего не говорит о порохе, о неудачном выстреле?
Всё же Костя начал рисовать. Сначала он изобразил самое простое — дом. Пририсовал трубы, дым, «посадил» около дома цветы, а в небо пустил облака. Потом в сторонке от дома подрисовал чёрный танк. Это вражеский танк. Его надо уничтожить. И сразу же с другой стороны на танк двинулись наши храбрые бойцы.
Получалось интересно. Костя уже забыл о Вите.
Бойцы шли на танк и стреляли. Но одним солдатам с такой грозной машиной справиться трудно, решил Костя, и наверху листа, в небе, появились самолеты. С них на танк летели бомбы. Танк горел. Алые языки пламени облизывали его. Клубился густой дым…
— Пап, посмотри, что получилось. Даже на стенку можно. Да?
Папа внимательно рассмотрел рисунок.
— Хорошо получилось, — похвалил он и попросил: — Дай-ка мне ножницы.
Костя дал ножницы, и тут папа… Как вы думаете, что сделал Костин папа?
Он взял ножницы и разрезал рисунок на кусочки. Ну, всё-всё испортил!
У Кости вытянулось лицо, губы приоткрылись и задрожали. Кому это приятно видеть, как портят то, что ты так любовно, старательно делал!
— Что, жалко рисунок? — усмехаясь, спросил папа.
Губы Кости задрожали ещё сильнее.
— А знаешь, почему я сделал это? — Костя насторожился. — Это я сделал, чтобы ты понял, как нехорошо портить вещи. Мама нашла в чулане книгу Маршака. Ведь это ты её изрезал?
«Вон что!» — понял Костя и сказал:
— Я… Только ведь книжку-то машины делали, я знаю, а рисунок я сам рисовал.
— Нет, Костя, книгу делали люди. Много людей делало. Вот послушай.
Папин урок
Папа стал рассказывать, совсем как учитель, и Костя узнал, сколько труда потрачено для того, чтобы он мог держать книгу в руках, рассматривать картинки и читать то, что в ней написано.
Вот что было сделано, прежде чем книга попала в его руки.
…Открылись большие тяжёлые ворота Уралмашзавода, и из громадного шумного цеха вышел поезд. Только и этом поезде у вагонов не было ни стен, ни крыш. Такие вагоны называются платформами. На них лежали и стояли металлические части машин.
Поезд долго шёл через леса и поля, мимо гор и долин. Около одной из гор он остановился. Люди сгрузили все части машин и стали приделывать их одну к другой. И — как из игрушечного «Конструктора» — получились экскаваторы, машины с гигантскими ковшами-лопатами.
Этими ковшами люди стали выгребать из горы руду — такую землю, в которой много железа. Поезда взяли руду на металлургический завод. В домнах — особых печах высотой в многоэтажное здание — руду расплавляли, и из печи лился жидкий, как сливки, и горячий, как солнце, чугун. Потом в мартенах — почти таких же огромных печах — сталевары варили сталь. Сталь постепенно застывала и делалась такой холодной и твёрдой, какой ты её знаешь.
