Астрид Линдгрен - Пиппи Длинныйчулок 1-3
– Ты все врешь, – сказал Томми.
Пиппи немножко подумала.
– Да, ты прав. Я вру, – печально сказала она.
– Врать – нехорошо, – заявила Анника, осмелившаяся наконец-то открыть рот.
– Ага, врать нехорошо, – еще печальнее сказала Пиппи. – Но я иногда забываю об этом, понятно? Да и как вообще можно требовать, чтобы девочка, у которой мама – ангел, а папа – негритянский король и которая сама всю свою жизнь плавала по морям, всегда говорила бы правду? А кроме того, – добавила Пиппи, и все ее веснушчатое личико засияло, – скажу вам, что в Конго не найдется ни единого человека, который говорил бы правду. Они врут там целыми днями. Начинают с семи утра и врут, пока солнце не зайдет. Так что если меня угораздит когда-нибудь соврать, вам надо попытаться простить меня и вспомнить, что все это оттого, что я слишком долго жила в Конго. Мы ведь все-таки можем подружиться? Правда?
– Мы бы с радостью! – сказал Томми и внезапно почувствовал, что этот день наверняка будет нескучным.
– А вообще-то почему бы вам не позавтракать со мной? – спросила Пиппи.
– Да, почему бы нам этого не сделать? Пойдем, Анника?
– Да, – согласилась Анника, – пойдем сейчас же.
– Но сначала я должна представить вас господину Нильссону, – сказала Пиппи.
И тогда обезьянка, сняв шляпу, вежливо поздоровалась.
И вот они, открыв ветхую калитку Виллы Вверхтормашками, по усыпанной гравием дорожке, окаймленной старыми, поросшими мхом деревьями (до чего же хорошо на них взбираться!), прошли прямо к дому и поднялись на веранду. Там стояла лошадь и жевала овес прямо из супницы.
– А почему это у тебя на веранде лошадь? – спросил Томми.
Все лошади, которых он знал, жили в конюшнях.
– Хм, – задумчиво произнесла Пиппи. – На кухне она бы только болталась под ногами. А в гостиной ей не нравится.
Томми и Анника погладили лошадь, а потом прошли дальше в дом. Там были кухня, гостиная и спальня. Но похоже, на этой неделе Пиппи забыла, что по пятницам нужно делать уборку. Томми и Анника осторожно огляделись по сторонам – а вдруг в каком-нибудь углу сидит этот негритянский король. За всю свою жизнь они никогда не видали ни одного негритянского короля. Но в доме и следа никакого папы не было, и никакой мамы тоже, и Анника робко спросила:
– Ты живешь здесь совсем одна?
– Ясное дело, нет. Ведь со мной живут господин Нильссон и лошадь.
– Да, но я спрашиваю, есть ли у тебя тут мама и папа?
– Нет никогошеньки, – радостно ответила Пиппи.
– Но кто же говорит тебе по вечерам, когда тебе нужно ложиться спать или что-нибудь в этом роде? – спросила Анника.
– Это делаю я сама, – сказала Пиппи. – Сначала я говорю это один раз ласково, и если не слушаюсь, то говорю это еще раз уже строго, а если я все-таки не желаю слушаться, то задаю сама себе взбучку. Понятно?
Томми и Анника так и не поняли все до конца, но подумали, что, быть может, так жить вовсе не плохо. Тем временем они вышли на кухню, и Пиппи заорала:
– Здесь будут печь блины! Здесь будут жарить блины! Здесь будут кормить вкусными блинами!
И, схватив три яйца, она подбросила их высоко в воздух. Одно яйцо свалилось ей прямо на голову и разбилось, а желток потек прямо на глаза. Два же других яйца она ловко поймала в кастрюльку, где они и разбились.
– Я всегда слышала, что желтком хорошо мыть волосы, – сказала Пиппи и вытерла глаза. – Вот увидите, они сейчас начнут расти так, что только треск пойдет! Вообще-то в Бразилии все люди расхаживают с желтком в волосах. Потому-то и лысых там вовсе нет. Только однажды нашелся там старикашка, такой чокнутый. Он съел все желтки, вместо того чтобы смазать ими волосы. Вот он-то и облысел по-настоящему, и когда он показывался на улице, начиналась такая свалка, что приходилось вызывать на помощь полицию по радио.
Рассказывая все это, Пиппи умело выгребала пальцем яичную скорлупу из кастрюльки. Потом, взяв банную щетку, висевшую на стене, она стала взбивать ею жидкое тесто, да так, что только брызги по стенам полетели. Затем она вылила все, что осталось в кастрюльке, на сковородку, стоявшую на плите. Когда блин подрумянился с одной стороны, она подбросила его на сковородке чуть ли не до самого потолка, при этом блин перевернулся в воздухе. Но Пиппи тут же снова поймала его сковородкой. И когда блин был готов, она швырнула его наискосок через всю кухню, прямо на тарелку, стоявшую на столе.
– Ешьте, – закричала она, – ешьте, пока он не остыл!
Томми с Анникой стали есть, и блин показался им очень вкусным. Пиппи пригласила их подняться в гостиную. Из мебели там было лишь огромное-преогромное бюро с откидной крышкой и со множеством мелких-премелких ящичков. Открыв ящички, Пиппи показала Томми и Аннике все сокровища, которые она там хранила. Там были диковинные птичьи яйца и удивительные раковины и камешки, маленькие изящные шкатулочки, красивые зеркальца в серебряной оправе, жемчужные ожерелья и другие диковинки, что Пиппи и ее папа покупали во время своих кругосветных путешествий. Пиппи вручила каждому из своих новых друзей подарок на память. Томми получил кинжал с блестящей перламутровой ручкой, Аннике же досталась маленькая шкатулочка, крышка которой была покрыта хрупкими ракушками. В шкатулочке лежало колечко с зеленым камешком.
– А теперь берите свои подарки и идите домой, – сказала Пиппи, – чтобы вернуться завтра утром обратно. Потому что если вы не пойдете домой сейчас, вы не сможете вернуться снова. А это было бы жалко.
Томми и Анника думали так же. И они пошли домой. Мимо лошади, которая съела уже весь овес, и через калитку, ведущую к Вилле Вверхтормашками.
ПИППИ ИЩЕТ РАЗНЫЕ ВЕЩИ И ВВЯЗЫВАЕТСЯ В ДРАКУ
Наутро Анника проснулась рано. Быстро выскочив из кровати, она чуть слышно подкралась к Томми.
– Проснись, Томми, – сказала она, дернув брата за руку. – Просыпайся, пойдем к этой смешной девочке в больших туфлях!
Томми тут же проснулся.
– Я даже во сне знал: сегодня случится что-то веселое, хотя и не мог вспомнить, что именно, – сказал он, срывая с себя пижамную курточку.
Затем брат с сестрой понеслись в ванную. Они умылись и почистили зубы быстрее, чем всегда, а оделись быстро и весело. И на целый час раньше, чем ожидала мама, съехали вниз по перилам с верхнего этажа и приземлились точно у стола, накрытого к завтраку. Усевшись за стол, они закричали, что сию же минуту желают получить свой горячий шоколад.
– А что вы будете делать? – спросила мама. – Куда вы так спешите?
– Мы пойдем к новенькой девочке в соседний дом, – сказал Томми.
– Может, мы останемся там на целый день, – добавила Анника.
В то утро Пиппи как раз пекла пряники.
Она замесила целую гору теста и вывалила его на пол кухни.
– Потому что, – сказала Пиппи своей маленькой обезьянке, – разве управишься на одной доске для теста, если нужно выпечь самое меньшее пятьсот пряников?
И вот она, лежа на полу, старательно вырезала пряники в форме сердечка.
– Перестань влезать в тесто, господин Нильссон, – раздраженно сказала она в ту самую минуту, когда в дверь позвонили.
Вскочив с пола, Пиппи открыла дверь. Девочка была с ног до головы обсыпана мукой и походила на мельника. И когда она стала сердечно трясти руки Томми и Аннике, их всех окутало мучное облако.
– Молодцы, что заглянули ко мне, – сказала она и отряхнула передник, так что новое облако муки осыпалось на детей и попало им в горло. Томми и Аннике досталось столько муки, что они закашлялись.
– Что ты делаешь? – спросил Томми.
– Ха, если я скажу, что очищаю трубу от сажи, ты мне все равно не поверишь, – ответила Пиппи. – Не такой уж ты простак! Ясное дело, что я пеку пряники. Но скоро я кончу. Посидите пока на дровяном ларе.
О, Пиппи умела работать быстро! Томми и Анника сидели на дровяном ларе и смотрели, как она раскатывает тесто, и как кидает пряники на противни, и как швыряет противни в духовку. Им казалось, что они сидят почти что в кино.
– Готово! – наконец сказала Пиппи и снова с шумом захлопнула дверцу духовки за последними противнями.
– Что мы теперь будем делать? – поинтересовался Томми.
– Не знаю, что вы собираетесь делать, – сказала Пиппи. – Я-то не собираюсь бить баклуши. Я – искалыцица вещей, а у них и минутки свободной не бывает.
– Ты сказала, что ты... Кто, кто ты?
– Искалыцица вещей.
– А что это такое? – спросил Томми.
– Ну, та, что разыскивает разные вещи! Кем же еще она может быть! – ответила Пиппи, сметая в небольшую кучку всю муку, рассыпанную по полу.
– Весь мир битком набит разными вещами, и просто необходимо, чтобы кто-нибудь их искал. Именно этим искалыцики вещей и занимаются.
– А что это за вещи? – поинтересовалась Анника.
– О, всякие разные, – сказала Пиппи. – Слитки золота, и страусовые перья, и дохлые крысы, и маленькие-премаленькие гайки, и многое другое в том же роде.
