Ирина Шкаровская - Горнист первой базы
— Вот что, братцы, придётся мне вам сделать коротенький доклад. Чем была царская Россия? Отсталой, некультурной страной. Всё за границей покупалось. Техники никакой. Десять лет только исполнилось Советской власти, а посмотрите, что мы успели за первое десятилетие. Раньше мы тракторы в Америке покупали… — скоро перестанем. Собственные тракторные заводы начали строить! И автомобили у нас уже делают, и лампочки электрические. А мы по старой привычке всё ещё гонимся за заграничным. Покупаем зубную пасту «хлородонт». А наша — хуже, что ли? Или же возьмите карандаши.
Коля встал, подошёл к Юре, взял с парты карандаш, повертел его в руках.
— Вот вам, пожалуйста, фирма иностранца Гаммера. А у нас нет своих карандашей, что ли? Да, да, браток, — как бы отвечая на невысказанный Юркин вопрос, продолжал Коля. — Чем меньше будем мы за границей тратить деньги на такие вещи, которые производятся у нас, тем больше их можно будет употребить на покупку машин, нужных для развития советской промышленности…
— Что же нам делать? — спросил Толя Таратута.
— Что делать? Школьный кооператив организовать! И чтобы всё в нём было. Учебники, тетради, карандаши, книжки для чтения, даже зубной порошок! И мыло. Вообще — всё!
— А где мы это возьмём! А кто нам даст? — мы забыли о дисциплине и порядке и кричали все вместе.
— Спокойненько! — поднял руку Коля. — Самое главное, чтобы побольше ребят вступило в члены кооператива. И чтобы у нас был инициативный председатель правления. Тогда мы всех частников за пояс заткнём!
Коле мы верили. Поэтому единогласно проголосовали за создание кооператива. Труднее было с председателем. Кого же избрать на такую ответственную должность? Никто не подходил. Один рассеянный — все наши деньги потеряет. Другой — плохой организатор. Третий имеет уже сто пятьдесят нагрузок.
И тут Коля предложил:
— А что, если мы изберём Васю?.. Да, да, Васю Янченко!
Васю, которому трудно два слова связать, Васю, который краснеет и конфузится без всякого повода, — это было просто смешно! Не обращая внимания на наши возгласы: «Он мямля! Он робкий», Коля спросил Васю:
— А ты как думаешь? Справишься с этой работой?
— Я согласен, — неожиданно ответил Вася.
С того дня в жизни нашей трудшколы началась новая эра — эра кооперации.
* * *Теперь на переменках Вася больше не стоял у окна, любуясь природой. Он бегал из группы в группу и, не пропуская ни одного ученика, настойчиво требовал:
— Голосовал за кооператив? Давай 5 копеек вступительных, 10 — пай.
По целым дням мы только и слышали эти слова: — 5 вступительных, 10 — пай. И почти никто не отказывал Васе. Он как-то загипнотизировал всех происшедшей в нём переменой. Не заикался, не экал, не краснел, а упорно и последовательно добивался своего.
Юра Левицкий тоже не отказался вступить в кооператив.
Он вынул из кармана своего аккуратного синего пиджака серый замшевый кошелёк, достал пятнадцать копеек:
— Пожалуйста. Только писать я буду на тетрадях Дзениса. Всё-таки они лучше, бумага гладкая…
Несколько озадаченный, Вася помолчал, потом сказал:
— Ладно. Давай взнос. А там разберёмся.
После уроков Вася уходил в учительскую и вместе с учителем украинской литературы, который от педсовета отвечал за кооператив, что-то высчитывал, щёлкая на счётах, составлял списки.
Однажды, забежав на переменке в учительскую, я слыхала, как он, не краснея и нисколько не смущаясь, беседует с кем-то по телефону:
— С вами говорит председатель школьного кооператива Янченко. Отгрузите, пожалуйста, нам сто тетрадей в клетку, пятьдесят — в две линейки, пятьдесят — в одну.
…И вот настал торжественный день открытия кооператива.
На втором этаже, в конце коридора был отгорожен деревянным барьерчиком участок. Там стоял просторный, с широкими полками шкаф. На полках лежали стопки тетрадей, учебников, карандаши, ручки, коробочки с перьями, коробки зубного порошка, зубные щётки. А над шкафом висел плакат со словами Ленина «Кооперация — путь к социализму».
Председатель правления Вася и два продавца — Катя и Вера — торжественно стояли за столом, ожидая покупателей. И они не заставили себя ждать. Хлынули лавиной. Из всех групп со всех этажей бежали школьники. Старшие мчались, перепрыгивая через две-три ступеньки, младшие бежали, едва поспевая за старшими, в страхе, что им не достанется тетрадка.
Толкая друг друга, навалились на хрупкий барьерчик и загудели. В сплошном шуме с трудом можно было расслышать отдельные возгласы.
— Физику Цингера!
— Алгебру Лебединцева!
— Мне чернил!
— А сколько стоит тетрадь в две линейки?
— Я платил пай. Мне скидка полагается!
— Все платили. А ну, не толкайся…
Такого столпотворения не видел даже господин Дзенис.
Вася закрыл шкаф на ключ, стукнул кулаком по столу и гневно крикнул:
— Товар отпускать не будем, пока не станете в очередь. Младшие, вперёд! Старшие будут получать на следующей переменке!
Вася кричал! Вася стучал кулаком по столу! Это было настолько неожиданно и странно, что покупатели послушно и быстро стали в очередь.
Так было положено начало дисциплине и порядку. Так на наших глазах Вася, застенчивый и несчастненький Вася, постепенно превращался в гордого и независимого человека, настоящего общественного организатора. Нет, он не зазнался, не стал высокомерным. Просто он был очень занят, очень поглощён своими делами. А их было много. Сбор взносов, приобретение товаров, учёт. Для учёта Вася даже завёл два толстенных гроссбуха — кассовую и товарную книгу.
Иногда, когда после уроков он сидел за столом, склонившись над кассовой книгой, что-то подсчитывая и записывая, появлялась его бабушка, работавшая вахтёром в нашей школе. (Отца Васиного — первого в селе председателя комбеда — зверски замучили кулаки, а мать умерла от голода. У бабушки Нюши он жил и воспитывался).
Улучив минуту, когда Вася оставался один, бабушка подходила к столу и, заглядывая в таинственную книгу, ласково бормотала:
— Ох ты ж мой внучек… Бульгахтером будешь!
— Нет, — отвечал Вася, — художником!
К сожалению, теперь мы никогда не видели, чтобы Вася рисовал. На переменках он всегда бывал в кооперативе.
Но однажды, не помню, что уж такое случилось, на одной из перемен Вася остался в группе.
— Нарисуй что-нибудь, — просительно сказал Юра и положил перед Васей свой альбом и гаммеровский карандаш.
Вася вспыхнул, протянул руку к карандашу, но, тотчас отдёрнув её, спокойно сказал:
— Не хочу. При-принципиально!
Юра растерянно улыбался:
— И не надо… И подумаешь… — Отвернувшись от Васи, молча уставился в окно. Мы тоже молчали.
И вдруг Юра вскочил, швырнул карандаш в стенку.
— Ну его к чёрту этого «Гаммера».
* * *Перед окончанием учебного года Вася отчитывался на собрании членов кооператива. Отчёт его был очень кратким — одни цифры. Но это были необыкновенно убедительные цифры:
— Кооператив начал свою деятельность с небольшой суммы — 10 руб. 26 коп. Теперь в кооператив вступила вся трудшкола. Пайщикам товар отпускается со скидкой. Ежедневная выручка приблизительно 4–5 руб. Сейчас у нас есть прибыль — 20 рублей. Пусть собрание членов кооператива решит, на что их употребить.
— У нас есть собственных двадцать рублей! И мы можем их употребить, как нам вздумается!
Сообщение это вызвало взрыв радости. У каждого было какое-нибудь своё, ценное предложение. Спорили мы долго, до хрипоты. Но в конце концов пришли к соглашению и в единогласно принятой резолюции записали: «Прибыль употребить так: купить облигацию займа индустриализации. Чтоб крепла и развивалась наша родная Советская республика. Это раз. Внести взнос на самолёт «Дiти Жовтня» — ответ Чемберлену и всяким чемберленятам, которые угрожают нам войной. Это — два. Три — организовать в школе горячие завтраки…»
Осталось ещё два рубля. На что их употребить? Снова поднялся шум.
И тут встал наш вожатый Коля…
— У меня есть предложение, — сказал он. — Харьковская фабрика начала выпускать очень хорошие акварельные краски. Одиннадцать цветов. Я предлагаю купить коробку красок и премировать председателя правления Васю Янченко. Кто за?
Выражая своё одобрение, мы начали бурно аплодировать, оглушительно кричать и топать ногами.
— Ура! — крикнул Вовка Черепок. А Толя Таратута вскочил на сцену и крикнул:
— Краски! Ваське! И чтобы был этот, как его… ультрамарин!
После собрания Вася на листе бумаги написал лозунг:
«Долой Гаммера! Ни одной копейки в чужие карманы!
Да здравствует наша кооперация».
К плакату мы прикрепили палочки и шумной гурьбой выбежали на улицу.
Магазин писчебумажных принадлежностей был распахнут настежь. В нём было почти пусто. Ведь не в одной нашей — во всех трудшколах Киева теперь были кооперативы. У прилавка стояло два взрослых покупателя и всего лишь несколько учеников. А в витрине всё так же улыбался восковой гимназистик. Сам хозяин, вопреки обыкновению, стоял у дверей. Мы прошли мимо него. Плакат несли Вася Янченко и Юра Левицкий.
