Яков Ершов - Витя Коробков - пионер, партизан
— Что же ты сидишь? — снова подошла она к нему. — Иди домой. Мама, наверное, волнуется, ждет тебя.
Мальчик, как и в первый раз, молча поднялся и уставился темными глазами в угол. Учительница ждала.
— Мама на базар ушла, — пробормотал, наконец, новичок, — А я учиться хочу, — голос его задрожал. — Все учатся, а мне нельзя, да? Что же, что мне восьми нету! Я все знаю. Спросите… Я и читать умею.
— Как же я тебя спрошу? — пожала плечами Лидия Владимировна. — У тебя и букваря, наверное, нет.
— Есть! — обрадованно крикнул Витя. — Есть. Мне на день рождения папа купал.
Он вскинул глаза на учительницу и виновато сказал:
— Только я его весь прочитал.
Торопливо достал портфель, вынул букварь и раскрыл его.
— Вам на какой странице прочитать? Я на любой могу. Вот, хотите, про Жучку? Очень интересно. Жучка — это такая собачка маленькая, еще щенок. А уже кусается…
И Витя начал читать, сперва запинаясь, а потом все спокойнее и увереннее:
«Жучка жила во дворе. У нее был свой маленький домик. Каждый день Ваня навещал Жучку. Он приносил ей хлеба».
— Вот, — похвалился он, отрываясь от букваря, и торжествующе поглядел на учительницу. — Я еще могу. И про цаплю, и про журавля, и про белку.
— Где же ты научился? — поинтересовалась Лидия Владимировна.
— Дома, — и Витя по-отцовски пожал плечами, как бы говоря: «Ну, что тут спрашивать: раз в школу не ходил, значит, ясно — дома». — У меня папа в типографии наборщик. Он газеты набирает и печатает. Он мне буквы показал. Он говорит, когда немножко подрасту, тоже научусь газеты набирать. Это очень интересно. Я тогда всем покажу.
Лидия Владимировна засмеялась:
— Молодец! Вижу, вижу, какой ты добрый!
— Значит, можно мне учиться?
Глаза мальчика лучились такой светлой радостью, что Лидия Владимировна не решилась огорчить его отказом.
— Сама я разрешить не могу, — ответила она, отходя к столу. — Но, так и быть, поговорю с директором.
Витя просидел в классе все три урока. Он старательно выводил палочки и крючки и, только когда класс опустел и Лидия Владимировна подошла к нему, вспомнил, что, может быть, его еще не оставят в школе.
Вслед за учительницей брел он по длинным коридорам. Возле кабинета директора Лидия Владимировна остановила его.
— Подожди здесь. Если нужно будет, я позову.
Ждать пришлось недолго, хотя Вите, переминавшемуся у двери с ноги на ногу, показалось, что прошла вечность. В кабинете шел негромкий разговор, и ничего разобрать было нельзя. Наконец, тяжелая дверь открылась, вышла Лидия Владимировна, веселая, улыбающаяся.
— Беги домой, первоклассник. Да завтра на уроки не опаздывай, — ласково кивнула она мальчику.
Витя понял, что его приняли. На минутку он растерялся, потом подхватил свой большой портфель и бросился к выходу. На полдороге круто остановился, повернулся назад. Подбежав, к учительнице, с улыбкой наблюдавшей за ним, горячо проговорил:
— Спасибо, Лидия Владимировна! Знаете, как буду стараться! Лучше всех. Вот увидите!
ДОМА ВСЕ ЗНАЮТ
Виктория Карповна, вернувшись с базара, не нашла сына дома. Она поискала его во дворе, выглянула за ворота. Вити нигде не было. «Опять, наверное, на море убежал», — подумала она и занялась — стряпней. Но все же нет-нет да отрывалась от плиты, выглядывала в окно. А в это время Витя, размахивая неуклюжим портфелем и напевая полюбившуюся ему песенку, шагал домой:
А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,Веселый ветер, веселый ветер!Моря и горы ты обшарил все на светеИ все на свете песенки слыхал.Спой нам, ве…
Песня замерла на полуслове. Витя замедлил шаг. Впереди маячила высокая, слегка сутулая фигура отца. Вот Михаил Иванович остановился, встретившись с работником городского совета Осоавиахима Козловым.
— Не беспокойся, Николай, — говорит отец. — Это мы провернем. Обязательно провернем. Будут у нас люди учиться военному делу. Я ведь и сам почтя военный. Десять лет полковую газету верстал.
Они попрощались и разошлись. А Витя стоял, как вкопанный, посреди тротуара. Встреча с отцом сейчас никак не входила в планы новоиспеченного первоклассника. Он думал до его прихода рассказать все матери. Мама бы поняла и все объяснила отцу. А теперь? Зря он побежал со Славкой к морю, а не пошел домой сразу после уроков.
Витя медленно побрел узкой улочкой, волоча свой портфель. Чем ближе к дому, тем тревожнее на душе. Мама, наверное, ищет его, беспокоится. Но ведь он ничего плохого не сделал! Просто очень хочется учиться. Все приятели в школе. Славка Ручкин — тот уже во втором классе. А он должен сидеть дома, как маленький, и скучать… Витя едва передвигает ноги, но всякий путь имеет конец: вот и знакомый невысокий забор, Весь увитый диким виноградом, дом, запрятавшийся в темной зелени пышных кустов сирени.
Витя осторожно открыл калитку, крадучись прошел двор, обогнул дом и сел за углом под окно прямо на землю, положив на колени портфель.
В комнате слышались голоса.
— А Виктор где? — спрашивал отец.
Мать начала отвечать, но ее перебил стук в дверь. Еще кто-то вошел в комнату, и к голосам отца и матери добавился третий, звонкий, певучий и, казалось Вите, знакомый:
— Вы знаете, пришел в класс и сидит. Ему говорят — уходи, он не уходит. Чуть не плачет.
«Вот и неправда, — про себя возражает Витя. — И вовсе я не плакал. Кто это говорит такое?» — Он приподнялся на цыпочках и заглянул в окно. За столом, рядом с отцом и матерью, сидела Лидия Владимировна.
— Вот ведь озорник, — возмутился отец, — пусть только домой явится…
Витя мигом отпрянул от окна, шлепнулся на землю и застыл в испуге. Но в комнате, кажется, ничего не заметили.
— А в общем хвалю, — продолжал отец. — Самостоятельный парень. Пусть учится, если справится.
— Да, да, — вставляет Лидия Владимировна. — Он сам, без посторонней помощи, прочитал весь букварь.
— Молодчина, — довольно замечает отец. — В меня пошел.
Витя сидит на корточках у окна и не верит своим ушам. Сердце его радостно бьется. А через минуту он влетает в дом.
— Папа, папочка! — Витя обнимает отца, не выпуская из руки портфеля, потом бросается к матери, прячет у нее на груди пылающее лицо.
— Ну, ладно, ладно, — говорит отец. — Ученик!.. Надо бы за своеволие ремнем поучить. Да вот говори спасибо Лидии Владимировне — горой за тебя стоит.
Когда учительница ушла, отец уселся на диване, поманил мальчика.
— Счастливый ты, Витька, — притянул он его к себе. — Мне-то в твои годы не довелось учиться. Сейчас только науки постигаю, когда уже седеть начал. Думаешь, это легко, взрослому-то за партой сидеть? Да спасибо еще, что наше государство о нас беспокоится — вечерние и заочные техникумы и вузы пооткрывало.
Витя прижимает к горячей щеке большую ласковую руку отца. Нежные чувства теснятся в его груди, и нет слов, чтобы высказать их. А отец говорит задумчиво:
— Помнится, мне десять исполнилось. Отец умер. Осталась семья мал мала меньше. Нанялся к хозяину в типографию. Наглотаешься за день свинцовой пыли, всю ночь кашляешь. А ему что — по суткам в цеху держал. Там, видно, и подорвал я силы. Теперь вот мучаюсь, лечусь всю жизнь. Сколько раз мне предлагали перейти на другую работу — не могу, люблю, сынок, свое дело.
Отец закашлялся, отвернувшись, и вдруг рассмеялся:
— Как же ты в школу-то пошел, не побоялся?
— Да я ведь сперва думал так посидеть, — доверчиво прижался к отцу Витя. — Думал — никто не заметит.
— Ну, а потом? Так учительнице и сказал: «Учиться пришел!» А? Так и сказал?
— Так и сказал.
— Как же у тебя смелости-то хватило?
— А вот и хватило, хватило, хватило, — лукаво пропел Витя и вдруг боднул отца головой в грудь. И они, барахтаясь на диване, подняли веселую возню.
СПУСТЯ ТРИ МЕСЯЦА
Прошло несколько месяцев. Отзвенела теплая осень. Пришла слякотная зима. Засвистел в проводах штормовой ветер. Море свирепо швыряло волной на берег.
Виктория Карповна начала замечать перемену в сыне. Ей помнились первые недели его школьных занятий. Витя приходил домой возбужденный, подробно рассказывал о своих школьных делах — об уроках, о новых друзьях. Охотно и очень старательно выполнял домашние задания. Теперь же сын все реже говорит о школе, потерял интерес к ней. И, сколько ни раздумывала Виктория Карповна, объяснить этого не могла.
— Ты что это, Витя, уроки не готовишь? — спросила, наконец, однажды мать.
— Да, я все знаю, мама, все уже сделал.
— Ну, как же так — все знаю? — удивилась Виктория Карповна. — Не может этого быть.
— А вот и знаю. Нам такие легкие задачки задают, — с возмущением сказал Витя. — Ну, прямо решать нечего. Посмотри, мама. К семи прибавить три. К пяти прибавить четыре. Я все в школе перерешал.
