Алексей Коркищенко - Твой светлый дом

— Я прослежу за дедом Савелием, — сказал Виталька.

— Один справишься? — спросил Григорий.

— Справлюсь, — уверенно ответил Виталька.

— А я пойду с Родионом следить за Дядей, — заявила Ольга.

— Нет, Оля, с Родионом пойду я, — остановил ее Матюхин. — Дядя хитрый Человек, и кто его знает, что он может сделать.

— Какие будут еще приказания? — спросил Родион Гришу.

— Э-э, нет, Родя, ты тут хозяин, то есть командир, тебе и приказывать. Я — лицо подчиненное.

— Ну, тогда так: как только стемнеет, всем выходить на свои посты. После операции встретимся на выгоне…

Дед Савелий был подслеповат, и потому решил избавиться от своего водопровода, не дожидаясь ночи. Едва стемнело, отсоединил он его от насоса артезианского колодца и, не разбирая на части, поволок через огород. Виталька, спрятавшись в бурьяне на меже, поразился: до чего же еще был силен его старый родич! А тот волок трубы прямиком через бурьян без роздыху и не в сторону животноводческого комплекса, а куда-, то в степь, по-видимому, к лесопосадке.

«Надо поправить его курс!» — подумал Виталька. Он шел следом, не боясь, что Савелий заметит его. Наступил на конец трубы и присел в бурьяне. Старик дернул, трубы выскочили из-под ног Витальки и снова поползли в темноту.

Не зная, как остановить деда Савелия, Виталька забежал вперед:

— Бог на помощь, дедушка!

— Ой! — в страхе вскрикнул Савелий и выронил трубы. — Ах, чтоб тебя короста съела! Чтоб ты…

— Не ругайся, дед. Я пришел помочь… Думаю, тяжело тебе одному тащить водопровод на комплекс.

— На комплекс?! Да я тебя, шпана!..

— Не забывай про Уголовный Кодекс, дед! — перебил его Виталька.

Савелий скрипнул зубами:

— Господь бог накажет тебя, Виталька! Он тебя…

— Хватит! Заладил… Меня пугаешь богом, а сам не боишься.

Посопев, дед выдохнул:

— Не по-родственному поступаешь, внук.

— Двоюродный, двоюродный! — поспешил уточнить Виталька. — Именно по-родственному поступаю. Если б не я, ты бы завтра в позорные списки попал. Ну, а тогда, сам понимаешь…

— А-а-а! — взвыл Савелий. — Чтоб у тебя язык отсох! Чтоб тебя…

— Ладно, — миролюбиво сказал Виталька. — Берись за трубы. Пошли. И выходи на дорогу, нечего по бурьянам блукать…

— Ох, грехи наши тяжкие! — простонал Савелий.

— Твои грехи, не мои, — поправил Виталька.

Неподалеку от освещенного животноводческого комплекса дорогу им преградили трубы, кем-то сваленные кучей. Вконец обессиленные, Савелий и Виталька оставили там же свой тяжкий груз.

Родион и Григорий в это время только приступали к выполнению своего задания. Они часа два уже зябли в засаде. Дядя не спешил расставаться с электромоторами. Наконец в темноте старого сада рыкнул Дракон, мигнул неяркий огонек, и в огороде показался Дядя в высоких забродных сапогах. Электромоторы, связанные ремнем, были перекинуты у него через плечо.

Григорий потянул Родиона за рукав куртки, прошептал:

— К ерику, быстро!

Пригибаясь, они тихо побежали по дорожке через леваду к вербам. Залегли в осоке.

— Гриша, — прошептал Родион, — я поговорю с Дядей, пусть сам, добровольно, отнесет электромоторы на комплекс.

— Думаешь, он послушается тебя?… Ладно, попробуй. Но только смотри в оба.

Подойдя к камышам, Дядя присел и осторожно положил электромоторы на землю. Дышал он тяжело.

Родион вышел из-за вербы, сказал негромко:

— Не туда несете электромоторы, Дядя.

Тот с неожиданной для него прытью отскочил в сторону:

— Что?… Кто тут? А-а, это ты, Родька! Отчаянный ты, малу по ночам в одиночку бродишь… А куда же, по-твоему, я должен нести их?

— Туда, где взяли. На комплекс.

— Я их там не брал.

Дядя медленно приближался. Родион отступал, держась, на расстоянии.

— Так на самогон выменяли… А трубы ворованные куда дели? В наш сад перепрятали, да? Мы их уже отвезли на комплекс.

Внезапно прыгнув, Дядя схватил Родиона:

— А-а!.. Выслеживал! Листовочки писал?! Задавлю гаденыша!

Родион забился в его руках.

Матюхин выскочил из-за вербы и с подскоку ударил Дядю ногой в зад. Тот взвыл от неожиданности и боли, выпустил Родиона из рук, обернулся:

— А-а, так ты тоже тут, пижон кудлатый? Как я, дурак, не догадался!

— Это верно, ты, Дядя, дурак! — Григорий засмеялся. — Ты сам отнесешь электромоторы на комплекс. Возьмешь на горб и, как миленький, потащишь. Это я тебе говорю, Гриша Матюхин!

Расставив руки, Дядя с рыком бросился на него.

Григорий отклонился, схватил его за руку и, кинув мимо себя, еще раз поддал Дядю ногой под зад.

— Эх, не возьмешь ты меня, я из морской пехоты!

Дядя пошел на него, как разъяренный бык. С разбегу упав, схватил матроса за ноги и повалил. Родион, поднявшись, кинулся на помощь Матюхину, но Гриша справился сам: сжавшись пружиной, ногами отшвырнул Дядю к вербе. Тот охнул, ударившись о ствол. Не давая ему опомниться, Григорий навалился на него, заломил голову назад, упершись коленом в спину.

— Да ты же настоящий враг, Дядя! — говорил Гриша. — Ох и отколочу же я тебя, ох и отсобачу — родная тетка не узнает! Злой я на таких, как ты, злой!.. Ну, говори, отнесешь электромоторы сам? Откажешься — плохо тебе будет. Это я тебе говорю — Гриша Матюхин.

Дядя шумно сопел, не отвечал. Сделал попытку освободиться. Григорий сильнее надавил коленом на его хребет. Дядя, застонав, с трудом вымолвил:

— Отнесу… Пусти!..

— Смотри у меня — без шуточек, — предупредил Григорий. — У меня не побалуешься.

И потащил Дядя электромоторы, горбясь под их тяжестью. Родион шел, высвечивая дорогу фонариком. Матюхин шагал чуть позади. Впереди уже виднелись освещенные постройке животноводческого комплекса.

— Ну, Родька! — с угрозой прохрипел Дядя. — Ну, смотри, Родька.

— Сам смотри себе под ноги, а то упадешь, — сказал Григорий.

И Дядя в самом деле чуть не упал, споткнувшись о длинную трубу, оставленную на дороге Савелием и Виталькой.

— Видишь, Дядя, — сказал Матюхин, — честные люди сами принесли то, что им не принадлежало, а тебе требовалось вначале надавать пинков, чтоб ты согласился вернуть ворованное законному хозяину — колхозу.

Дядя повернулся к нему всем корпусом, что-то невнятно прохрипел.

— Ай-яй-яй! Гражданин жулик, как вам не стыдно! — с насмешливой укоризной произнес Григорий. — Сгружай электромоторы тут, рядом с трубами. Клади в кучу… Да осторожней! Надо бережно относиться к народному добру… Ну, а, теперь — до свиданья. Доброй ночи, приятных снов!

Дядя всхлипнул от бессильной ярости.

Глава четырнадцатая

На следующий день Дядя вызвал к себе Андрея запиской; через Сеньку: «Приходи немедленно! Случилась беда». Не хотелось Андрею уходить с работы раньше времени: до конца смены оставалось часа три, да что поделаешь, упросил напарника заменить его. «Какая это беда могла с Дядей приключиться? — думал Андрей. — Никогда ничего опасного с ним не случалось, всегда умел выкрутиться, а тут, гляди-ка, вопит!»

Дом Дяди был на замке, и Андрей зашел в халупу.

Дядя был там. В печи потрескивали сучья, клокотала раскаленная брага в бачке, окутанном паром, и журчала вонючая жидкость, вытекая из змеевика в широкогорлый баллон.

«Кричит — беда, а самогон варит, — насмешливо подумал Андрей. — Боится, как бы брага не перестояла. Ну, фрукт!.. Эге, да он, кажется, наклюкался. Гляди-ка, не пожалел своих почек-селезенок. Видно, и в самом деле попал в переплет».

— Что стряслось, Ларион Кузьмич? — спросил Андрей, присаживаясь к столу.

Дядя судорожно вцепился в его рукав, очнувшись от тяжких дум.

— Против своих пошел твой Родька! — с животной злобой произнес он, хватаясь за шею, которую простреливала жгучая боль. — Придушил бы я его сгоряча, если б не Гришка Матюхин, твой квартирант.

— Что ты порешь? Говори толком.

— Давай выпьем, потом поговорим.

Дядя сидел на лавке, набычившись, шея, помятая Матюхиным, не гнулась. Опухший от самогона, с ненавистью он рассказывал о том, что произошло с ним нынешней ночью.

Андрей слушал его молча, не отводя мрачного взгляда от багрового жерла печи. Ревнивая мысль не давала ему покоя: «Да-а, стал чуждаться меня Родион, забрал над ним власть квартирант…».

А Дядя, словно знал, о чем мог думать Андрей, продолжал:

— Приручил пижон кудлатый твоего сына, повернул от тебя. А Родька-то, Родька твой даже мои трубы отдал ему… — Дядя замолчал, спохватившись, что сказал лишнее.

— Ага!.. Так это ты свои трубы перепрятал в мой сад?… А я думаю, чьи это шуточки? Спасибо, Дядя! Спасибо, уважаемый!.. А Родька-то мой считает, что это я украл трубы на комплексе.

— Я их там тоже не брал, — пробормотал Дядя, хватаясь за шею. — Меня Бардадым наделял…

— А ты мне ворованное подсунул?! Обыска боялся?