Юрий Ермолаев - Тайные шефы

— Так оба и пропали, — заключила Олечка.

— Не найти ему лису без Кубарика, — опять сказал Гоша.

Я посмотрел на часы. До половины пятого оставался ровно час. Если за это время лиса найдётся — ничего страшного не произойдёт. А если нет, тогда… я даже представить себе не мог, что будет тогда. Нина Петровна… старушка‑хозяйка… киностудия… Вот влипли!

— Ну, молодёжь, какое принимаем решение? — обратился к нам Степан Григорьевич.

Мы переглянулись, и я сказал бодрым голосом:

— Будем искать до победы!

— А с чего начнём?

Я пожал плечами. Октябрята вопросительно уставились на Степана Григорьевича.

— Тут цирк близко, — сказал он, — пожалуй, лучше всего сходить туда. Может, там знают, где живёт дрессировщица лисы.

— А как её фамилия? — не сообразив, спросил я Степана Григорьевича.

— Если вы не знаете, то я и подавно, — улыбнулся он и добавил: — Но раз лиса выступала на манеже, адрес её хозяев там должны знать.

— С лисой её муж‑клоун выступал, — припомнил я, — он сейчас на пенсии.

— Вот и беги в цирк, узнай, где они живут. Лиса, по всей вероятности, побежала домой. Места тут ей знакомые…

Я припустился изо всех сил, думая по дороге о том, что бы мы делали без Степана Григорьевича. До цирка домчал быстрее любого такси. Открыл дверь служебного входа и сразу увидел лису. Она сидела на маленькой скамеечке около столика вахтёра. А рядом шумели люди.

— Лиса и та усидеть дома не может, — горячо говорила круглолицая пожилая женщина с браслетами на руках, — а мы актёров‑пенсионеров постоянного пропуска за кулисы лишаем. Прекрасная иллюстрация к моему выступлению на производственном совещании.

— Милая ты наша, по цирку соскучилась… — наклонилась над лисой уборщица.

— Надо её к Пермяковым отвести, — решил вахтёр, — ищут небось.

— Не надо! — выкрикнул я. — Она не от них убежала, а с киностудии. Сейчас Аделька в новом фильме снимается!

Я очень хорошо сделал, что назвал лису по имени. Все сразу убедились, что я их не обманываю, и вручили мне поводок и лису. О такой удаче можно было только мечтать. Я поспешил с лисой к ребятам. Даже не стал пережидать дождь, который разошёлся. С Аделькой под дождём гораздо лучше идти: на тротуарах совсем нет прохожих. Они стоят, ёжась, в дверях магазинов и в подъездах домов и не ахают, видя лису на поводке.

Октябрята и Степан Григорьевич прятались от дождя всё в той же телефонной будке. И как они только там поместились! Даже дверца не закрывалась. Увидев меня, октябрята выскочили из будки, и мы все вместе, мокрые, но ужасно довольные, поспешили к проходной киностудии. По дороге я рассказал, как мне отдали в цирке лису.

— А Павлик всё ещё её ищет… — вздохнула Оля.

Мы передали лису администратору съёмочной группы, который ждал нас у проходной. Он тут же позвонил Нине Петровне, что с лисой всё в порядке.

Мы пошли обратно к тому месту, откуда Павлик убежал за лисой. Вдруг он вернулся и ждёт нас там? Но у телефонной будки никого не было.

— Поедем домой. Может быть, Павлик дома, — сказал Степан Григорьевич, — может, он уже сам нас ждёт.

Это предположение подбодрило ребят, и мы поехали домой. Гоша пошёл к Степану Григорьевичу за своим Кубариком, а мы с октябрятами побежали узнать, пришёл ли Павлик. Около дверей его квартиры я сказал:

— Ребята, я зайду один, а то наше появление может показаться подозрительным, если Павлика нет дома.

Октябрята спустились вниз.

— А, это ты, — узнал меня отец Павлика, — а твоего соученика нет дома. Носится где‑то. Скажи, у тебя есть режим дня? Ты его выполняешь?

— Придерживаюсь, — пробормотал я. Мне было совсем не до праздных разговоров.

— Послушай, Пётр… — Сергей Никодимович привлёк меня к себе за пуговицу пальто и доверительно сказал: — Повлиял бы ты на моего оболтуса. Ужасно безалаберным стал! Раньше пятнышко где увидит, сейчас же сотрёт, а теперь… Вон посмотри, что после себя на столе оставил. И пахнет как‑то неприятно. И что он только тут делает?!

Я посмотрел на письменный стол Сергея Никодимовича и еле сдержал улыбку. На середине стола валялся раскрытый портфель Павлика, а из него, извиваясь по всему столу, вылезала та самая копчёная верёвка, которой Павлик собирался заманить в ветлечебницу пса Буяна.

— Вот ты даже хмуришься, — заметил Сергей Никодимович.

— Он убрал бы всё, — сказал я, — просто не успел. У него сегодня ответственное поручение.

— По части шефства? — спросил Сергей Никодимович.

Я кивнул головой (в конце концов, это так и есть) и поспешил распрощаться. Октябрята даже не стали спрашивать меня, дома ли Павлик. И так всё было ясно.

На улице дул сильный ветер. Кругом под ногами белели лужи, а по тёмно‑серому небу медленно ползли большие, тяжёлые тучи.

— Сейчас дождь пойдёт, Павлик весь промокнет. На нём одна курточка, — подумала вслух Олечка.

— Она непромокаемая, — постарался я успокоить Олечку.

— Искать его нужно, — решительно заявил Вадик, — он ведь не знает, что мы нашли лису.

— Нужно, нужно! — зашумели октябрята.

А Светка смущённо сказала:

— Меня не пустят, уже поздно.

— И меня не пустят. Меня, наверное, уже сейчас ругают, — сказал подошедший со своим Кубариком Гоша и обратился ко мне: — Тебя Степан Григорьевич зайти просил, он за Павлика волнуется.

— Идите все домой и будьте спокойны: Павлик наверняка скоро придёт. Вон какая погода, — сказал я октябрятам и побежал к Степану Григорьевичу…

— Павлика нет. Что же делать?

— Подождём немного, — сказал Степан Григорьевич. — Если не придёт до десяти, обратимся в милицию.

Я попросил Степана Григорьевича разрешить мне погулять с Арсом, пока не хлынул дождик, и вышел с ним во двор. Во дворе было неуютно, и мы пошли в парк. Обошли несколько дорожек и оказались за кинотеатром, возле нашего шалаша. Вдруг Арс насторожился. Из шалаша слышалось чьё‑то всхлипывание.

— Арс, за мной! — приказал я металлическим голосом, и мы бросились к шалашу.

На ветках, которые мы с ребятами натаскали, чтобы удобнее было сидеть, лежал Павлик и ревел, как самая настоящая девчонка. Арс узнал его и принялся лизать в лицо.

— Всё пропало, — глотая слёзы, сказал мне Павлик, — я ни за что больше не вернусь домой…

— Успокойся, — сказал я, — лиса нашлась, а о том, что она убегала, Нина Петровна не знает.

— Где нашлась? — перестав плакать, спросил Павлик.

— В цирке. Она, когда выскочила из машины, туда побежала. По старой памяти.

— Какой же я дурак! Осёл! — начал ругать Павлик сам себя. — Не догадался, что цирк близко. Ведь ей, кроме цирка, бежать больше некуда.

— Мы бы тоже не догадались. Это Степан Григорьевич… — признался я. — Пошли! Твой отец уже интересовался, где ты пропадаешь.

Павлик поднялся с веток и сказал:

— Знаешь, Петька, после того, что произошло, я больше не могу быть тайным шефом.

Я хорошо понимал состояние Павлика, но всё же спросил его:

— Почему?

— Потому что тайный шеф должен быть находчивым и ловким, а не таким растяпой, как я.

— Какой же ты растяпа, если у вас произошла авария. — Это же ЧП. Вон ты даже поцарапанный. Лоб себе рассадил.

— Никакой аварии у нас не было. Затормозил шофёр резко, вот и всё, — отмахнулся он и, посмотрев на меня так, как смотрят на своих родителей провинившиеся дети, просительно сказал: — Поклянись, что ты никому меня не выдашь.

— А что такое? — насторожился я.

— Поклянись, тогда скажу, — упрямо повторил он.

— А чем?

— Ну, хоть двойкой в четверти.

Это была наша самая неприятная клятва, но я всё же сказал:

— Если я скажу кому‑нибудь то, что ты мне сейчас доверишь, то нарочно завалю в четверти математику.

Павлик посмотрел на меня ещё пристальней и неожиданно заявил:

— Я сам отпустил лису с поводка.

— Сам?! Зачем?

— Чтобы ребята увидели, как ловко и быстро я её поймаю. Ведь тогда во дворе вы поймали лису без меня.

«Вот, оказывается, что заело Павлика». Я ужасно разозлился на него. Столько хлопот и неприятностей причинил. И всё из‑за своего неуместного хвастовства.

— Этого я от тебя не ожидал, — сурово сказал я Павлику.

— Я думал, что тут же поймаю лису и все будут рады. Тогда наш авторитет ещё больше укрепился бы. А она ускользнула в подворотню, — начал оправдываться он.

— «Думал», — передразнил я Павлика, — а получилось наоборот. Вместо тебя лису нашли мы.

— Это‑то и плохо, — вздохнул Павлик. — Вот если бы вы не нашли лису, а я догадался бы, что она в цирке, было бы всё по‑другому.

— Если бы да кабы… — проворчал я. — Раз так не получилось, перестань хоть теперь людей волновать. Пошли домой!

— Хорошо, я пойду, — покорно согласился Павлик, — но я всё равно не покажусь октябрятам на глаза до тех пор, пока не придумаю, как мне восстановить свой авторитет.

— Придумывай скорее, — сказал я Павлику, — а то может случиться так, что мы потеряем не только авторитет, но и самих октябрят. — И я рассказал Павлику про встречу с вожатой у Степана Григорьевича и про пионерский актив, который она собирается провести.