Джин Литтл - Неуклюжая Анна
— Был бы я постарше, бросил школу и пошёл бы работать, — заявил Фриц.
Все расхохотались — ясное дело, он только и мечтает об этом дне. Все знали, как Фриц обожает школу! Он давно бы завалил все предметы, если бы не помощь Фриды. Фриц был мальчик смышлёный, но невероятно ленивый.
— Мы все не прочь покончить со школой, дурья твоя башка, — ответил Руди.
"Только не я", — подумала Анна. А ведь ещё совсем недавно и она мечтала поскорей избавиться от школы. Как странно, что теперь ей там ужасно нравится.
— Хорошо, давайте думать до завтра, — предложил Руди. — В книжках дети всегда что-то придумывают и спасают семью от голода. Завтра не задерживайтесь в школе, собираемся тут и всё обсудим. Нужно что-то предпринять.
Когда они утром спустились к завтраку, у Руди уже была наготове идея.
— Ну что, Руди? — театральным шёпотом произнесла Фрида, когда мама на минутку вышла на кухню. Папа уходил в магазин задолго до того, как они просыпались.
— Ш-ш-ш-ш, — нахмурился Руди: мама возвращалась из кухни. — Не задерживайся после школы, тогда и поговорим.
Мама обычно, казалось, читала их мысли, но на этот раз она словно не обращала внимания на охватившее детей волнение. Как только за Анной закрылась дверь, мама схватила пальто — каждое утро, проводив детей, она спешила в магазин.
Анна пыталась придумать что-нибудь, но была слишком занята новым стихотворением. Потом пришлось показывать Бену, как переносить, когда складываешь в столбик. К тому же у Руди уже есть ответ.
— Я сегодня тороплюсь, — объяснила она Изабелле и поспешила домой.
"Все равно приду последней, моя школа дальше, а тротуары такие скользкие. Они меня, конечно, ждать не будут". Девочка совсем запыхалась, пока добралась до дома.
Еще от двери, стаскивая варежки, шапку, пальто и шарф, она поняла, что Руди уже начал свою речь.
Слышно было, как брат шагает взад-вперёд по комнате, совсем как папа иногда.
— Вот что нам надо делать, — продолжал Руди. — Если мы сами приготовим им подарки, папе не придётся, как всегда, давать нам рождественские деньги. Когда они их нам предложат, ты, Гретхен, скажи: "Спасибо, но на этот раз мы позаботимся обо всём сами". Чем дольше я думаю, тем больше уверен, тут всё дело в деньгах на Рождество. Я хочу сказать, мы можем донашивать старую одежду и всякое барахло. И мама ничего особенного из еды не готовит. Дело только в подарках. Хорошо хоть, мы друг другу ничего не дарим.
Все заговорили разом. Анна, заталкивая варежки в карман пальто, улыбнулась. Молодец Руди!
— Светлая идея, — похоже, Фриц был с ней согласен.
— Ты мне не указывай, что говорить папе, — задрала нос Гретхен.
Анна вошла в комнату и увидела, как сестра улыбнулась старшему брату.
— Нет, правду сказать, у тебя здорово получилось. Ну-ка, давай ещё раз, что ты там сказал?
Пока Гретхен тренировалась, фальшивым голосом повторяя нужные слова, а Анна нагнулась, чтобы снять ботинки, близнецы потребовали внимания.
— Но, Руди, мы не очень-то умеем мастерить всякие штуки.
Анну прохватил озноб. Она стояла на пороге и старалась стянуть второй ботинок. Тот не поддавался. Что скажет Руди?
— А если подзаработать немножко денег? — предложил старший брат.
— Ну… наверно, — ответил за обоих Фриц.
— Вот и купите им что-нибудь, — Руди небрежно отмел все их страхи. Он никому не позволит встать на пути его грандиозных планов. — Я и сам собираюсь подзаработать.
— А как?
— Увидите. Одно могу пообещать, мой подарок будет самым лучшим, — похвастался Руди.
Анна, наконец, стащила ботинок. Четверо детей обернулись и обнаружили младшую сестру. Она видела, как внезапно нахмурились их лица.
— А что Анна им подарит? — Гретхен облекла в слова то, о чём остальные только подумали.
— Анна не считается, ей только девять, — быстро ответил Руди, и принялся насвистывать, глядя в потолок.
Как не считается? Очень даже считается — когда она с Беном. С Изабеллой. С папой. С мисс Уильямс. Анна это знала, но всё равно его слова ранили, и пребольно.
Как же ей всё-таки сделать подарок родителям? Руди легко сумеет заработать денег, он сам сказал. Гретхен вяжет не хуже мамы. Близнецы, нечего и сомневаться, что-нибудь придумают.
"У них уж точно всё в порядке с воображением", — решила Анна.
Ей одной нечего и пытаться.
Гретхен, которая всё время наблюдала за сестрой, внезапно воскликнула:
— Не беспокойся, Анна. Я свяжу какую-нибудь вещицу вроде как от тебя. Если прямо сейчас начну, времени наверняка хватит на все.
Анна не успела и рта раскрыть, как Руди грубо ответил:
— Не будь дурочкой, Гретель, никто от неё подарков ждать не будет, если мы их сами делаем. Это нам надо постараться, чтобы подарки были замечательными.
Франкфуртская Анна Зольтен сразу бы подумала, что Руди прав, и сдалась, даже не попробовав. Но здесь была другая Анна. Куда смелее, немножко старше и к тому же чуть более умелая. Теперь ей даже иногда удавалось отыскать ушко в иголке. Анна шагнула в комнату. Она всё ещё молчала, но не переставала напряжённо думать.
Может, нарисовать что-нибудь. Мисс Уильямс нравятся её рисунки. Можно сделать такую книжку.
Но Руди рисует лошадей, мчащихся по странице, словно живые, Фрида часто сидит и набрасывает портреты мамы, занятой глажкой, или папы, читающего книгу, и всякий сразу может сказать, кто они такие и чем занимаются.
"Никаких рисунков", — решила Анна.
— До чего же ты злой, Руди, — вспыхнула Гретхен. — Конечно, Анне хочется сделать подарок родителям, а мне не трудно ещё что-нибудь связать. Если это от Анны, можно сделать попроще.
Последние слова были больнее всего. Мысли девочки разбежались, лицо окаменело. Глаза за толстыми стёклами очков вспыхнули гневом и обидой. Они ещё увидят, она им всем покажет!
— Я сама займусь своим подарком, покорно вас благодарю, леди Гретхен, — слова вылетали, как маленькие стрелы. — Мне вовсе не нужно твое дурацкое вязанье. Его все хвалят, только чтобы не обижать тебя. Всем известно, сколько там ошибок.
И прежде, чем кто-нибудь успел вставить хоть слово и напомнить ей, что она младшая, Dummkopf,[25] Awkward Anna, девочка вылетела из комнаты.
Она помчалась вверх по лестнице, не желая больше слушать их разговоры, но тут до неё донёсся голос Руди.
— Говорил я тебе, Гретхен, — с издёвкой произнес он. — Анне помогать — всё равно, что кусачую собаку гладить.
Гретхен молчала. Анна замерла в ожидании ответа сестры. Та не произнесла ни слова.
Анне вдруг страшно захотелось взять назад слова про ошибки в вязании, но дело было сделано. К тому же сестра это заслужила.
"Если от Анны, можно сделать попроще".
И что Гретхен так о себе воображает?
Поднявшись наверх, Анна завернула в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Дело не в том, как она выглядит. Ясное дело, лицо у неё самое обыкновенное и невыразительное. Она ведь ещё ни разу не видела себя с ямочками на щеках. Но глядя на свое отражение, легче разговаривать самой с собой.
— Смогу я смастерить подарок? — спрашивала она девочку в зеркале. — Смогу заработать денег? Много денег!
Если мечтать, так уж о чём-нибудь большом.
Но у девочки в зеркале не было никаких идей, точь-в-точь как у Анны. Она пожала плечами, скорчила самой себе рожу и отвернулась.
"Папа сможет помочь", — пришло в голову Анне.
Нет-нет, подарок должен быть секретом, сюрпризом. Нечестно идти за помощью к папе.
Анна пошла в свой альков и легла на кровать. Она даже не пыталась больше ничего придумывать, просто продолжала надеяться. Может, какое чудо произойдёт.
Три месяца назад она бы даже и не надеялась.
Внизу хлопнула дверь, вернулись папа с мамой. Младшая из Зольтенов вскочила и пошла вниз. Гретхен сунула в духовку мясной пирог, благоухание разносилось по всему дому.
Мама тоже почувствовала запах и, ещё не сняв пальто, обняла Гретхен.
— Ты сегодня моя самая дорогая детка, Гретель. На улице так холодно. Горячий пирог — именно это нам всем и нужно.
Анна проголодалась, пирог был ужасно вкусный, хотя мяса в нем было не слишком много. Но порцию свою она никак доесть не могла.
— Что с тобой, ты не заболела, Liebling? — мама, когда беспокоилась, всегда забывалась и говорила по-немецки.
Анна, не поднимая головы, буркнула:
— Я в порядке.
— Посмотри, боюсь, она больна, Эрнст? — не успокаивалась мама.
Гретхен с тревогой посмотрела на сестру. Может, это всё из-за подарков?
— Оставь её в покое, Клара, — небрежным тоном сказал папа. — Она просто старается сберечь место для сладкого, правда, Анна?
Анна наклонилась, чтобы скрыть лицо, и пробормотала в ответ:
— Да, папа, конечно, папа.
Теперь надо было доедать десерт. На сладкое были Аннины любимые красные яблоки. Анна жевала и глотала, жевала и глотала. Яблоко казалось ей совершенно безвкусным.
