Дом под сиренями - Луиза Мэй Олкотт
Бену с первого взгляда не понравился капризный мальчишка, а Торни уже заранее решил, что не станет играть с бродягой, даже если тот умеет выделывать всякие цирковые штуки. Поэтому они с холодным безразличием взглянули друг на друга, когда мисс Селия знакомила их. Но у Санчо были более изысканные манеры и отсутствовала ненужная спесь. Он подошел к креслу Торни, виляя хвостом, как флагом перемирия, и вежливо подал лапу мальчику.
Торни не мог сопротивляться этому призыву. Он погладил белоснежную голову пса и дружелюбно заглянул в его ласковые глаза.
— Какой приятный пес! Как будто он сейчас заговорит, правда?
— Он это может. Ну-ка, Санч, скажи: «Как поживаешь?» — скомандовал Бен, который тут же смягчился, увидев восхищение в глазах Торни.
— Гав, гав, гав! — высказался Санчо мягким снисходительным тоном, потом сел и приложил лапу к голове, как будто приветственно снимая шляпу.
Торни рассмеялся вопреки собственной воле, и мисс Селия, видя, что лед тронулся, подкатила его к столу. Потом, посадив девочек по одну сторону, а Бена с собакой — по другую, сама уселась во главе стола и объявила гостям, что пора приступать к пиршеству. Бэб и Бетти вскоре уже болтали с молодой хозяйкой дома так свободно, как будто знали ее много месяцев. Однако мальчики все еще чувствовали себя скованно и общались друг с другом посредством Санчо.
Необыкновенный пес вел себя с отменной вежливостью, восседая на диванной подушке с таким достоинством, что предложить ему еду казалось просто бесцеремонностью. Тем не менее, в качестве легкой закуски ему подали блюдо с пышными сэндвичами. Бен клал один сэндвич на собачью тарелку, при этом пес сидел, не шелохнувшись, пока не произносилось некое слово, после которого сэндвич исчезал в мгновение ока, и Санчо снова погружался в глубокие раздумья.
Однако, попробовав однажды такой деликатес, было очень трудно подавить желание получить еще. Несмотря на все усилия, его глаза напряженно следили за тарелкой, а хвост быстро и часто помахивал от возбуждения. Наконец, настал момент, когда искушение стало слишком сильным. Бен слушал то, что говорила ему мисс Селия, а пирог лежал без всякого присмотра на тарелке. Санчо взглянул на Торни, который за ним наблюдал. Торни кивнул, Санчо в мгновение ока проглотил пирог и меланхолично уставился на воробья, который качался на ветке над их головами.
Ловкость плута так развеселила мальчика, что он от души расхохотался и захлопал в ладоши, чего не делал уже многие недели. Все уставились на него в радостном изумлении, а Санчо поглядывал на них со снисходительным видом, как будто говоря: «К чему это неуместное веселье, друзья мои?»
После этого Торни позабыл о своей хандре и разговорился. Бену льстил интерес мальчика к его любимой собаке, и он повел себя так непринужденно, что скоро очаровал своего собеседника захватывающими рассказами о жизни цирка. При виде этого мисс Селия почувствовала облегчение. Все было замечательно, особенно угощение — тарелки опустошались несколько раз, маленький чайник дважды наполнялся водой, и хозяйка уже начала думать, не пора ли ей остановить своих прожорливых гостей, когда произошло нечто, позволившее ей отложить эту тягостную обязанность.
На тропинке позади них появился маленький мальчик. Красивый, хорошо одетый ребенок лет шести, с коротко стриженными темными волосами и розовым личиком разглядывал всю компанию с холодным интересом. Его стройные ножки оголились, так как чулки сползли вниз и собрались гармошкой над пыльными маленькими башмачками. Один конец широкого шарфа тащился сзади, соломенная шляпа болталась за спиной. В правой руке он крепко сжимал маленькую черепаху, а в левой — пучок каких-то веточек. В ответ на удивленный взгляд мисс Селии незнакомец спокойно объявил о цели своего визита:
— Я пришел посмотреть на павлинов.
— Пожалуйста, но только… — начала мисс Селия, но не смогла продолжать, потому что ребенок добавил, делая шаг по направлению к ним:
— И услышать, как ревет осел.
— Хорошо, но сначала, может быть…
— И увидеть кудрявую собаку, — продолжил незнакомец, делая еще один шажок по направлению к столу.
— Вот она.
Пауза, долгое разглядывание собаки, потом повторное требование тем же официальным тоном, и новый шажок.
— Я хочу услышать, как ревет осел.
— Конечно, если он захочет.
— И как кричит павлин.
К этому времени уже достигнув стола, любознательный ребенок обозрел его опустошенную поверхность, потом указал пухлым пальчиком на последнее пирожное, оставленное кем-то из вежливости, и проговорил повелительно:
— Я его возьму.
— Угощайся. Присядь на ступеньку, чтобы удобнее было есть, и расскажи нам, кто ты такой, — проговорила мисс Селия, весьма позабавленная его поведением.
Осторожно положив свои веточки, ребенок взял пирожное и, разместившись на ступеньке, ответил с полным ртом:
— Я папин мальчик. Он делает бумагу, а я ему помогаю.
— Как его зовут?
— Мистер Барлоу. Мы живем в Спрингфилде, — проговорил новый гость, быстро расправившись с пирожным.
— А мама у тебя есть, дорогой?
— Она прилегла вздремнуть. А я пошел прогуляться.
— Без разрешения, как я подозреваю. У тебя есть братья или сестры, чтобы присматривать за тобой? — спросила мисс Селия, недоумевая, кто же этот маленький беглец.
— У меня есть два брата — Томас Мертон Барлоу и Гарри Сэнфорд Барлоу. А я — Альфред Теннисон Барлоу. В нашем доме нет девчонок, только Бриджит.
— Ты ходишь в школу?
— Мои братья ходят. Я еще не учу никаких греков и латинов. Я копаю, читаю маме и пишу ей стихи.
— А можешь и мне написать какой-нибудь стишок? — предложила мисс Селия, видя, что этот лепет развлекает детей. — Я очень люблю поэзию.
— Полагаю, я бы мог сочинить любое стихотворение прямо сейчас. По дороге сюда я придумал один стих. Сейчас я вам его прочту, — и, скрестив свои маленькие ножки, вдохновенное дитя продекламировало следующее стихотворение[10]:
Как хороши цветы земли,
Счастливых дней напевы звонки,
Как хороши цветы земли,
Когда я был еще ребенком.
