Глава Шарлотты - Р. Дж. Паласио

– Правда? Вот это да!

Она поставила перед нами стаканы с водой, а Луиза принесла целый поднос с закусками.

– Мучас грасиас, – сказала Джун Луизе.

– Мучас грасиас! – повторила я кое-как.

– Девочки, вы такие милые! – Ксимена окунула морковку в хумус.

– Так ты выросла в Мадриде? – спросила я.

Кроме танцев, лошадей и «Отверженных», больше всего на свете я люблю путешествия. Не то чтобы я много путешествовала – мы ездили на Багамы, во Флориду и в Монреаль. Но родители все время говорят о том, что когда-нибудь возьмут нас с сестрой в Европу. И я собираюсь стать профессиональной путешественницей – после того как прославлюсь на Бродвее.

– Ну, я езжу туда на лето, – ответила Ксимена, – только в прошлом году не поехала, потому что осталась на балетный интенсив в Нью-Йорке. Но выросла я не там. Мои родители работают в ООН, и я где только не росла.

Ксимена откусила морковку. Хрум.

– Два года в Риме. А до этого мы жили в Брюсселе. Когда мне было около четырех, мы провели год в Дубае, но я ничего не помню.

– Ого, – сказала Джун.

– Круто, – восхитилась я.

Ксимена постучала морковкой по своему стакану.

– Да, неплохо. Но бывает и трудно. Все время переезжать. И в школе я вечный новичок.

– О да, – с сочувствием вздохнула Джун.

– Я выжила, – саркастично заметила Ксимена. – Я не жалуюсь. – И снова откусила морковку.

– А на скольких языках ты говоришь? – спросила я.

В ответ она подняла три с половиной пальца, рот у нее был занят едой. Проглотив, она объяснила:

– На английском, потому что я всегда ходила в американские школы. На испанском, итальянском. И немного на мандаринском, научилась у бабушки.

– Круто! – сказала я.

– Ты все время говоришь «круто!» – заметила Ксимена.

– Не круто, – ответила я, и она рассмеялась.

Луиза подошла к Ксимене и что-то спросила.

– Луиза спрашивает, что вы хотите на ужин, – перевела Ксимена.

Мы с Джун посмотрели друг на друга.

– Да что угодно, – вежливо ответила Джун. – Пожалуйста, не беспокойтесь.

Луиза удивленно улыбнулась, когда Ксимена перевела ей слова Джун. Затем она протянула руку и ласково потрепала Джун по щеке.

– Ке мучачита эрмоза! – сказала она. И взглянула на меня: – И эста сэ парэсе а уна муньекита.

Ксимена засмеялась:

– Она говорит, что ты очень красивая, Джун. А ты, Шарлотта, похожа на маленькую куколку.

Я посмотрела на Луизу, та кивала и улыбалась.

– Ой! – сказала я. – Да что вы!

И она ушла готовить нам ужин.

– Родители вернутся около восьми. – Ксимена поманила нас рукой.

Она показала нам квартиру – словно из журнала. Все было белое. Диван. Ковер. Даже стол для пинг-понга в гостиной! Я занервничала из-за своей неуклюжести, боясь, что обязательно что-нибудь пролью – за мной такое водилось.

Мы прошли через прихожую в комнату Ксимены – наверное, самую большую комнату, которую я когда-либо видела (а это была даже не главная спальня). Наша общая спальня с Беатрисой была раза в четыре меньше.

Джун вышла на середину комнаты и медленно обернулась кругом, осматривая комнату.

– Окей, эта комната размером с мою гостиную и кухню вместе взятые.

– Ого! – Я подошла к окнам во всю стену. – Отсюда видно Эмпайр-Стейт-билдинг!

– Это самая красивая комната из всех, что я когда-либо видела! – Джун уселась за стол Ксимены.

– Спасибо! – Ксимена кивнула и смущенно окинула комнату взглядом. – Я здесь только с лета, и не то чтобы чувствую себя совсем как дома, но…

Она плюхнулась на кровать.

Джун подкатилась на кресле поближе к доске для записей над столом Ксимены, сплошь покрытой крошечными фотографиями, рисунками и фразами.

– Ой, смотрите, максима мистера Брауна! – Она показала на вырезанную сентябрьскую максиму мистера Брауна.

– Он мой самый любимый учитель, – ответила Ксимена.

– И мой! – обрадовалась я.

– Какая хорошая фотография, где ты с Саванной, – сказала Джун.

Я подошла поближе посмотреть. Среди десятков маленьких фотографий с людьми из жизни Ксимены, большинство которых мы не знали, висели фотографии Ксимены и Саванны, сделанные в фотобудке. А еще Ксимены и Майлза, Саванны и Генри, Элли и Амоса. Сказать по правде, было так странно смотреть на фотографию Элли. Я словно увидела ее совсем в другом свете. Она и правда жила новой жизнью.

– Мне нужно повесить сюда фотки и с вами, – сказала Ксимена.

– Серьезно? – Джун, снова похожая на милую фею, с упреком показала на фотографию на доске. – Ксимена!

До меня не сразу дошло, что ее «серьезно?» не было ответом на слова Ксимены.

– Извини! – Ксимена сделала виноватое лицо.

Сначала я не поняла, в чем проблема – это была просто фотография нашего класса. А потом разглядела желтенький листочек с грустным смайликом на лице Ави.

Ксимена сняла смайлик с фотографии.

– Просто Саванна с народом дурачились, – объяснила она извиняющимся тоном.

– Это почти так же ужасно, как фотошоп мамы Джулиана, – сказала Джун.