Бьянка Турецки - Юная модница на балу у королевы
Луиза отрицательно покачала головой — вся эта сцена показалась ей полнейшим бредом.
— Не присесть ли нам? Туфли ужасно жмут, — вздохнула Аделаида, останавливаясь рядом со стулом, обитым красным бархатом, и они сели за стол.
— Кто та дама? — спросила Луиза, незаметно указав на женщину с черными, как вороново крыло, волосами и особенно глубоким вырезом алого платья, почти сплошь усыпанного бриллиантами и рубинами.
Дама сидела в вызывающей позе на ручке кресла с высокой спинкой, а на плече ее притулился настоящий сине-зеленый попугай. Царственно разодетый пожилой мужчина, сидящий в этом кресле, взял две кости, и, прежде чем он бросил их на зеленую фетровую поверхность стола, она послала им воздушный поцелуй. Все зааплодировали, когда кости упали в выигрышной позиции.
— Ха, — фыркнула Аделаида. — Разумеется, мадам Дюбарри.
— Дю… что? — спросила, сконфузившись, Луиза.
Потом она вспомнила, что ей следовало держаться с достоинством.
— Дюбарри. Любовница короля Людовика Пятнадцатого, — подняв брови, закончила Аделаида. — Вы не знали? Лично я считаю эту связь крайне непристойной.
— Неужели? — снова спросила Луиза, пытаясь понять, что это значит Как бы его возлюбленная, но не всерьез? — Я хочу сказать, да, конечно знаю. Просто с этой птицей на плече она выглядит как-то иначе, или еще почему-то…
Мадам Дюбарри что-то шептала на ухо королю и щекотала его щеку длинным черным страусовым пером. Сидящие за столом либо делали вид, что ничего не происходит, либо, как и Луиза с Аделаидой, откровенно сплетничали. Все это было более чем странно. Луиза была уверена, что мадам Дюбарри бросила на них недобрый взгляд, по-видимому поняв, как они на нее глазеют. Упс!
До того как попасть в Версаль, Луиза воображала, что придворная знать вела себя чинно и вежливо. И была потрясена, обнаружив, что ее ежевечерние обеды в родительском доме проходят строже, чем парадный прием в этом дворце. Скатерть была залита красным вином. Везде валялись покерные фишки и игральные карты, а пушистые кошки доедали с тарелок остатки яств. Луиза подняла руку и увидела прилипшие к рукаву жирные крошки. Может, именно отсюда пошло правило не класть локти на стол, подумала она, стряхивая маслянистый комочек, оставивший влажное пятно на изумрудном атласном рукаве. Фу! Аделаида заметила брезгливое выражение лица Луизы и рассмеялась.
Мария Антуанетта была всего на несколько лет старше Луизы, но теперь ей показалось, что их разделяют десятки лет. Ей вдруг захотелось вернуться в Малый Трианон и поиграть в прятки. Или оказаться снова в Коннектикуте и составлять список игр для дня рождения Брук.
С верхнего яруса вазы она взяла миндальное печенье и откусила кусок, надломив хрупкую корочку и ощутив во рту вкус пикантного лимонного крема. Завтра она встретится с Марией Антуанеттой и попытается помочь Пьеру и остальным французам, решила она, снова откусывая божественное печенье. Не прихватить ли ей с собой в Коннектикут фунтов десять этой вкуснятины или лучше оставить в прошлом? Надо бы спросить об этом у Марты с Глендой и надеяться на лучшее. Эти французские кондитерские штучки слишком хороши, чтобы от них отказываться, — где еще представится такая возможность? Всю остальную часть стола занимали громадные башни из конфет и блюда земляники в густых топленых сливках. Версаль был неподходящим местом для тех, кто хотел похудеть.
— О, вы должны это попробовать, — посоветовала Луиза Аделаиде, беря липкое пирожное с малиновой прослойкой, невзирая на то что ее корсет из китового уса решительно этому противился.
— Спасибо. — Рука в перчатке цвета слоновой кости протянулась к раскрытой ладони Луизы. Мария Антуанетта надкусила пирожное. — Чудесный вечер, не так ли? — подмигнув, спросила она. — Уверена, что шведы прекрасно проводят время. Пойдемте смотреть фейерверк, веселье только начинается!
Глава 22
Мария Антуанетта повела Луизу с Аделаидой и еще нескольких своих подруг на просторную ухоженную лужайку, со смехом волоча по грязи и росистой траве жемчужно-белый шелковый шлейф. Луиза поняла, что дофина не станет переживать, если платье будет загублено, потому что утром ее будет ждать новый, еще более потрясающий туалет.
— Давайте поиграем, — решила Мария Антуанетта и весело захлопала в ладоши. — Вы прячьтесь, а мы с графом Ферзеном будет вас искать, — распорядилась она, указывая на высокого блондина в военной форме. — Считаю до десяти. Один, два, три…
Луиза улыбнулась. Они с Брук, когда были помладше, всегда играли в прятки. Дом Ламбертов со множеством укромных уголков и глубоких шкафов как нельзя лучше подходил для этой цели. Женщины сбросили туфли на высоких каблуках и побежали прятаться. Луиза, снова почувствовав себя свободным и счастливым ребенком, помчалась к засаженному розами саду. Она неслась в чулках по сырой траве и понимала, что ей совсем не хочется возвращаться к прежней жизни, где она снова станет двенадцатилетней девочкой. Где нельзя будет носиться по траве, не задумываясь о том, что выглядишь при этом как малое дитя.
И тут она увидела его и остановилась. Пьер продирался сквозь кусты роз и, глядя в небо, насвистывал какую-то незнакомую мелодию. В первый момент он, похоже, испугался, а потом едва заметно улыбнулся.
— Bonsoir[51], — сказал он, рыцарским жестом снимая шляпу.
— Добрый вечер, — смущенно ответила Луиза. — Рада снова вас видеть. Сад такой прелестный.
— Спасибо, — кивнул он, отбрасывая со лба волнистую каштановую прядь, казалось искренне польщенный комплиментом. — Извините, что в прошлый раз убежал.
— Все нормально. Я думала, это я что-то не так сказала.
Она постаралась незаметно поправить перекосившийся кринолин.
— Нет, конечно, нет, — быстро ответил он.
— Мне хотелось бы больше узнать о вашей семье. Кто они такие? — Луиза почувствовала себя немного виноватой из-за того, что позволила себе увлечься изысканными пирожными.
— Мой отец сапожник. А мать, как может, заботится о моих братьях и сестрах — нас у нее шестеро, — но в последнее время жизнь стала очень тяжелой. Кажется, куда ни глянь, все страдают от голода. Хотя вам здесь этого не понять.
— Я знаю, Версаль подобен мечте. В моей семье сейчас тоже туго с деньгами, — сказала Луиза, имея в виду оставшегося без работы отца, хотя догадывалась, что уровень финансовых трудностей не шел ни в какое сравнение с тем, что испытывал Пьер.
— Спасибо, с вами очень легко разговаривать. Я не думал, что вы такая.
— Хм, спасибо, — ответила она, не зная, считать это комплиментом или нет.
Луиза опустила глаза на свое блестящее зеленое платье, и ее охватило смешанное чувство уверенности в себе и сожаления. Она сейчас не была самой собой. Все казалось таким нереальным. Может быть, чересчур нереальным. Она играла роль модной девицы, приближенной королевского семейства, что само по себе было забавно, однако ей хотелось воспринимать это как свою реальную жизнь. Странно, но ей вдруг захотелось попасть в какое-нибудь по-настоящему нелепое или неловкое положение, чтобы проверить себя и убедиться в том, что весь этот невероятный сценарий не является плодом ее воображения. Долго ждать ей не пришлось.
— Прекрасный вечер, правда?
Пьер посмотрел ей в глаза и наклонился, как будто собирался ее поцеловать, но, прежде чем это произошло, они вздрогнули от загремевших со всех сторон пушечных залпов. Господи, неужели началась революция?
— Ложись! — крикнула Луиза, бросаясь на землю.
Она посмотрела сквозь щель между пальцами и увидела низвергавшиеся ливнем огни фейерверка. Луиза неуклюже поднялась с травы и отряхнула платье. Пьер начал распрямляться — грохот разрывов вернул его к действительности.
Вот так всегда. Стоило наконец ее жизни уподобиться фильму, самому настоящему фильму, как какой-то фейерверк разом уничтожил ее надежду на первый поцелуй! Ей не следовало быть настолько глупой, чтобы желать более «реального» приключения.
Но все равно Луиза почти поцеловалась с этим прекрасным французским парнем. Она в этом не сомневалась. В Фэрвью никто этому не поверит, да она и сама до конца не верила. Да-а, он в самом деле шикарный, этот француз из былых времен. Нет, как видно, такие встречи не бывают случайными. Да, это вроде как дальняя связь. Очень дальняя связь, доскайповой эры. С дистанцией в двести пятьдесят лет.
Последняя вспышка ярко-синих и белых искр сверху вниз осветила небо, и в саду снова стало тихо.
— Постойте, слышите? — спросил Пьер, кладя руку Луизе на плечо, отчего сердце в груди затрепыхалось, как целый рой бабочек.
— Что слышу?
Со стороны живой изгороди что-то громко зашуршало.
— Да, теперь слышу, — согласилась Луиза.
