Владимир Машков - Соскучился по дождику
— Как видите, я ужасно зеленый милиционер, — уныло произнес Петр, приготовившись к граду насмешек, которых он ждал от девушки.
Но Инесса Сергеевна и не собиралась смеяться над моряком.
— Я считаю, — произнесла девушка, — что у вас есть явные педагогические способности.
— Да ну, какие способности, — махнул рукой Петр, хотя в душе явно обрадовался похвале и даже возгордился. — А вот чего мне и вправду не хватает — так это знаний. После десятилетки на флот, а потом — в милицию.
— Надо учиться, — просто сказала Инесса Сергеевна.
— Надо, — притворно вздохнув, согласился Петр.
Оба рассмеялись и неторопливо пошли по улице.
Жара уже спала, и улица была полна народу.
— А вы сообщили родителям Прокопенко о том, что их сын не имеет никакого отношения к ограблению? — спросила Инесса Сергеевна.
— Пока нет.
— Почему?
— Потому что хочу прийти к ним в один прекрасный день и сказать: «Здравствуйте, ваш сын нашелся!»
— День для них будет и вправду прекрасным, — задумчиво проговорила Инесса Сергеевна. — Тогда я зайду сегодня к родителям Володи. Ладно?
— Хорошо, — кивнул Петр.
— Мы через пару дней в поход идем всем классом, на целую неделю, — сказала Инесса Сергеевна. — Я надеялась, что Володя будет с нами… До свидания, строгий инспектор!
— До свидания, — Петр бережно пожал руку девушки. — Приходите, пожалуйста.
— После похода приду обязательно, — пообещала она.
Вот ведь как бывает. Два человека поговорили по-человечески, почувствовали друг к другу симпатию. И сразу один воспрянул духом. Еще утром ему казалось, что все пропало. А теперь у него появилась надежда.
Великое дело — надежда! Вот и врачи говорят, что у Васи есть надежда. И у Володьки есть надежда. У всех есть надежда…
ПРИБЛУДНЫЙ ЭКСКУРСАНТ
— Доблестные защитники Севастополя одну за другой отбивали яростные атаки гитлеровцев. Малахов курган держался из последних сил…
Разрубая воздух рукой, седой худощавый экскурсовод вел рассказ. Его слушали с волнением, и он сам загорался от собственных слов, хотя произносил их далеко не в первый раз.
Слушали мужчины, знавшие, что такое война, не понаслышке. Слушали женщины и плакали, вновь переживая то, что, казалось, уже забыто.
Слушал капитан второго ранга в черном парадном мундире. Он держал в руке фуражку, и легкий ветерок, долетавший с моря, ерошил его густые русые волосы.
Слушал и Володька Прокопенко. Он пробился поближе к экскурсоводу, чтобы как можно больше увидеть и не пропустить ни слова. Ни на одном уроке Володька так жадно не слушал.
И внезапно Володьке почудилось, что он взлетел на невидимом вертолете и увидел сверху бой…
Под ним проплывал прекрасный город с белыми домами, синими бухтами, зелеными садами, а Володька слышал взрывы снарядов, скороговорку пулеметов, слышал, как с ноющим звуком заходили в пике самолеты…
Экскурсия направилась дальше. А Володька с капитаном второго ранга задержались у пушки, покореженной взрывом.
— Сорокапятка, — сказал капитан не то себе, не то Володьке. — В войну она нам честно послужила…
— По танкам била прямой наводкой, — вскинул голову Володька.
— Досталось ей крепко, — вздохнул капитан, обходя вокруг пушки.
— Они ее подбили, когда все наши были убиты, — убежденно произнес Володька.
— Или когда снаряды все вышли, — сказал капитан.
— А так бы они ее ни за что не победили, — воскликнул Володька.
Не отрывая взгляда от пушки, капитан молча кивнул.
— Товарищи, — послышался голос экскурсовода, — прошу садиться в автобус. Продолжим наш маршрут.
Экскурсия медленно потянулась к автобусу.
Володька ринулся к машине, обогнал всех, первым влетел в автобус и плюхнулся на свободное сиденье.
— Мальчик, это мое место!
Перед Володькой стояла дородная женщина, подрумянившаяся на крымском солнце. Володька и не думал спорить. Он покорно поднялся, уступая место. Но женщине этого было мало.
— И вообще, ты не из нашей экскурсии, — женщина смерила взглядом мальчишку. — Я тебя раньше не видела… Какой-то приблудный…
К Володьке повернулись экскурсанты. Не любил Володька, когда на него глазеют. Неприятное это ощущение. Ну что ж, придется убираться восвояси. Ведь он и вправду приблудный. Шел мимо, увидел экскурсию, присоединился. Жаль теперь уходить, экскурсовод здорово рассказывает. Наверное, сам здесь воевал, все помнит… А что, если его попросить, чтобы взял в экскурсию? Такой человек не прогонит.
— Это я приблудный, — заступился за Володьку сидевший через проход капитан, который так и не надел фуражки, наверное, из-за жары. — А он самый доподлинный экскурсант.
Капитан силком заставил сесть упиравшегося мальчишку.
— Товарищи, все в сборе? — подал голос экскурсовод от кабины водителя.
— Все, — громко ответил за всех капитан и с видом заговорщика подмигнул Володьке.
— Тогда поехали, — кивнул экскурсовод водителю.
Автобус тронулся, и Володька прилип к окну.
Чего только не повидал в тот день мальчишка. А потом откололся от экскурсии и стал бродить по улицам в одиночку.
В необыкновенный город попал Володька. В другом городе — один, два памятника, и все. А тут что ни дом, то памятник. Потому что за каждый дом тут шел смертельный бой. О чем и оповещают прохожих мемориальные доски.
Володька без устали топал по улицам, останавливался и читал, шевеля губами, надписи на мемориальных досках.
Остановился мальчишка и у нового дома, хотя на нем не было никакой мемориальной доски.
Володька не отрывал взгляда от витрины спортивного магазина. Там стояла ярко-желтая палатка. Возле нее на колышках висел котелок.
Костер был картонный. Над котелком склонились картонные туристы.
Володька фыркнул. Ну и дурашливый вид у этих туристов. Не то что у бородатого Миши и его друзей.
На другой же день после встречи со студентами Володька переселился в палаточный лагерь. И в одно прекрасное утро проснулся, как сказал Миша, во втором веке до нашей эры. Володька не знал, как спали люди до нашей эры, он же дрых без задних ног. Целыми днями таскал с Мишей носилки. Помогал и другим студентам. Однажды сам Аристарх одобрительно похлопал мальчишку по плечу.
Но как ни интересно было днем, Володька с нетерпением ждал вечера. Ждал того часа, когда студенты рассаживались вокруг костра и начинались песни, одна уморительнее другой, забавные истории, слушая которые, Володька визжал от хохота.
А вчера студенты уехали в Ленинград. Звали с собой Володьку. Но он не поехал, хотя в Ленинграде ни разу не был. Не поехал, сам не знает почему. Нет, знает. Не хотел, чтобы его жалели. Не маленький, не пропадет. Потому и денег не взял, хотя Миша совал настойчиво. Взял лишь свои, те, что заработал на раскопках.
Взял еще адрес и телефон Миши. Обещал написать или позвонить, если что случится.
Но вчера, когда он остался один на пустынном берегу, Володька отчаянно пожалел, что не поехал с Мишей. Но он даже самому себе не признавался, что жалеет.
И тогда Володька отправился в Севастополь. Ведь сюда он давно мечтал попасть, и только встреча со студентами-археологами отвлекла мальчишку.
Володька повернулся спиной к витрине. Хватит воспоминаний! Надо жить! Кстати, не мешало бы поесть.
Он подошел к киоску, купил булку и бутылку кефира. Забрел на бульвар, сел на скамейку, жадно куснул и торопливо запил из бутылки.
Прямо перед ним город спускался террасами к бухте. Внизу расплавленным асфальтом чернела улица. По ней мчались, сверкая на солнце, машины.
По тротуару медленно шла девочка. Черные волосы свободно падали на плечи. Белое платье облегало смуглое длинное тело. Володька перестал жевать и с открытым ртом смотрел на девочку.
Девочка почувствовала Володькин взгляд, остановилась, подняла голову и увидела мальчишку. Они глядели друг на друга, разделенные обрывом и улицей, по которой мчались машины.
— Свободно?
Володька обернулся. Перед ним стоял капитан второго ранга, тот самый, что уступил ему место в автобусе.
— А-а, приблудный экскурсант? — обрадовался капитан, узнав мальчишку. — Куда ты пропал? Я искал тебя…
Он сел на скамейку, снял фуражку и пригладил русые волосы.
— Подкрепляешься? Молодцом!
Володька бросил взгляд на улицу — девочка исчезла. Он даже привстал и завертел головой, но девочка словно сквозь землю провалилась. Неужели она привиделась мальчишке?
— Ты чего? — заинтересовался капитан. — Ищешь кого?
— Город осматриваю, — ответил Володька и принялся за еду.
— А я и забыл, что не обедал, — признался капитан. — Как с утра заправился, так и хожу.
Володька покосился на моряка и почувствовал, что совсем не про еду хочет с ним говорить капитан. И вправду, моряку страшно хотелось выговориться, излить кому-нибудь душу. И лучшего собеседника, чем немногословный мальчишка, ему было не найти.
