Вера Иванова - Мисс Настоящая Принцесса. Большая книга приключений для классных девчонок (сборник)
Но не успела я переступить порог, как нос к носу столкнулась с Лехой-Два.
Вначале оторопела и дико испугалась, но потом взяла себя в руки, и мною овладели другие чувства – воодушевление, злость, охотничий азарт – вот он, мой дневничок, совсем близко! К тому же нельзя было не отметить, что в хорошо освещенном зале мой «бывший» стал еще красивее. И глаза у него оказались не карими, а ореховыми. И он меня совершенно не узнал!
Такой шанс упускать было нельзя, и я решила пойти ва-банк. Проходя мимо, я слегка задела парня плечом и проворковала:
– Привет, любимый!
Он отпрянул, но потом окинул меня заинтересованным взглядом:
– Мы знакомы?
– А как же! – Я широко улыбнулась и, шмыгнув носом, сняла темные очки. – Ты уже забыл? Мы же провели вместе столько незабываемых часов!
Каким бы он ни был многоопытным преступником, сдержать эмоции ему не удалось.
– Женя? Ты?! – потрясенно произнес он, отступая на шаг.
Его ошеломленный вид был лучшей наградой нашим с Танюсиком трудам.
Весьма довольная собой, я спрятала очки в рюкзак, а Леха подарил мне одну из своих несравненных улыбок и как ни в чем не бывало воскликнул:
– Как хорошо, что мы встретились! Я скучал.
Надо было отдать ему должное – он был ловким притворщиком! Но я не собиралась уступать инициативу и с места в карьер выстрелила вопросом:
– А почему ты здесь? Ты же сказал, что улетаешь.
– Меня задержали кое-какие дела. Кстати, а где Бамси?
– У подруги. Дала поиграть. А где Липучка?
– Отдыхает. Устала, бедняжка! Извини, я сейчас. – Он отошел в сторону и вытащил мобильник.
Но позвонить не успел, потому что именно в этот момент я громко спросила:
– Эдик, ты не мог бы мне помочь?
– Да? – Он замер, стрельнув в меня испуганным взглядом.
– Ты не мог бы… притвориться моим парнем?
Размер ореховых глаз увеличился вдвое. Леха-Два был повержен. Но хотя выглядел он довольно глупо, это его почти не испортило!
Не давая ему опомниться, я заверещала:
– У меня сейчас пресс-конференция. И мне бы не хотелось появиться там одной!
– Поймала меня все-таки, – признал наконец фальшь-Леха. – Ладно, по рукам. Тем более что я у тебя в долгу!
Вот так мы снова стали «возлюбленными». И надо сказать, Леха справлялся со своей ролью бесподобно!
– А я и не знал, что ты звезда! Если бы ты всегда была такая! – лопотал он, рассылая улыбки фотографам и телеоператорам. Пальцы его тем временем все крепче сжимали мои. – Я бы, пожалуй, мог и вправду в тебя влюбиться…
– Ни за что! – нервно воскликнула я, не переставая улыбаться. – То есть я хотела сказать, что не смогу оставаться такой вечно.
– Почему?
– Попробуй походить на таких шпильках!
Вот так, коротая время за беседой, освещаемые вспышками фотоаппаратов и огнями софитов, сыщица и преступник рука об руку прошли по ВИП-залу в сторону импровизированной сцены.
Зал был небольшой, но уютный и красивый – с мягкими широкими креслами, укутанным коврами полом и великолепными хрустальными светильниками. Как жаль, что не все Братство видело мой триумф! Лишь Танюсик пряталась где-то в журналистской толпе, кося под представительницу прессы.
И все было хорошо, пока я, рисуясь и красуясь, не занесла ногу на ступеньку ведущей к сцене лестницы…
…И вот тогда-то и случилось то, что назревало уже давно. Каблук подвернулся, и на глазах у ахнувшей публики под вспышками фотоаппаратов и объективами телекамер я опрокинулась прямо на идущего следом Леху-Два.
Надо отдать бедолаге должное: он не растерялся и подхватил меня на руки. А потом внес на сцену, шепнув в восхищении:
– О! Дорогая! Как эффектно!
Чтобы отдышаться, мне понадобилась всего пара минут. А потом я вновь расправила перышки и больше не стеснялась смотреть в зал. В конце концов, с каждым может случиться!
Теперь меня так и тянуло быть в фокусе объективов. Как же я соскучилась по вспышкам фотоаппаратов, свету софитов, вопросам журналистов! Ведь уже целый год я была этого лишена! И как только выжила – не представляю.
Зато теперь всеобщего внимания к моей особе было в избытке. Даже позорное падение сыграло на руку – атмосфера потеплела, и публика стала невероятно доброжелательной.
Вопросы посыпались как из рога изобилия. Большинство из них было адресовано главной героине, то есть мне. Старательно улыбаясь и периодически сморкаясь, я рассказывала о съемках, припоминала забавные эпизоды. Вслушиваясь в английскую речь, я радовалась, что почти все понимаю, и одновременно внимательно изучала зал, разглядывала людей и от души надеялась, что Танюсик не забыла фотоаппарат.
Вскоре я с удовольствием убедилась, что подруга не дремлет: ее фотик то и дело сверкал вспышкой. Потом Тычинка окончательно расхрабрилась и стала гулять по залу, бесцеремонно фоткая направо и налево. При этом она и сама становилась объектом съемок – еще бы, такая красотка! Ее не портили даже Смышевы короткие дырявые джинсы, стоптанные кеды и выцветшая футболка.
И все было хорошо до того момента, как Леха-Два не получил ту самую записку.
И тогда все стало очень плохо.
Дело было так. Помимо ответов на вопросы нам приходилось еще отвечать на записки. Одну из них неожиданно передали Лехе-Два.
Это и само по себе было странным. А уж реакция превзошла все ожидания: прочитав записку, «мой парень» побледнел, нахмурился, отбросил листок и начал хлопать себя по карманам. А потом, сорвавшись с места, быстро сбежал со сцены, на ходу доставая мобильник.
Ничего не понимая, я обиженно смотрела ему вслед. А потом потянулась к столику и взяла оставленную им записку.
«Меняю «беретту» на золотой дневничок», – было написано там. А внизу стояла подпись: «Девочка без зайца» и номер мобильника Смыша…
Несколько мгновений я тупо смотрела на листок. А потом до меня дошло. Значит, это Леха-Два потерял в самолете пистолет?!
Детские игры закончились. Стало страшно и холодно, меня затрясло. Все было не понарошку, а всерьез. Миха, «девочка с зайцем», спасая меня, решил вызвать огонь на себя.
А дальше события начали развиваться со стремительностью снежной лавины. Дверь отворилась, и в зал вошли двое полицейских. Выглядели они так, как будто собирались кого-то немедленно арестовать: лица были суровыми, брови – сомкнутыми, взгляды мрачно рыскали вокруг. Один из полицейских крепко сжимал что-то в руках, и, вглядевшись, я с ужасом узнала белые ушки зайчика Бамси…
Сердце затряслось в недобром предчувствии. Чтобы успокоиться, я потянулась за минералкой, и в тот же миг в зале раздался душераздирающий девчоночий визг.
На сцене – вернее, в проходе – появился новый персонаж. Это была Женечка Коростелева. С разгневанным видом она стояла между креслами и орала. Я закусила губы и затрепетала в ожидании неминуемого разоблачения…
Но нет, кара откладывалась. Женечку интересовала не я. Громко крича, она указывала куда-то в конец зала.
От напряжения у меня перед глазами поплыли круги. Одновременно с остальными я посмотрела туда, куда указывала Женечка, – и в самом последнем ряду увидела маленькую рыжеволосую головку. Блеснули очки. Да это же Миха! Точно, он! Я даже узнала свои милые одежки…
Но не только я обратила внимание на последний ряд: фуражки полицейских тоже повернулись в ту сторону. И – о ужас! – стражи порядка кивнули друг другу и с зайцем наперевес, под крики Женечки двинулись в сторону маленькой беззащитной девочки по имени Миша Смыш. Которая растерянно улыбалась и, ничего не замечая, щурилась в свете направленных на нее софитов…
И тогда я схватила микрофон и громко, по-русски, гаркнула:
– Миха, беги! За тобой пришли!
Голова хоббита дернулась, косички взметнулись, блеснули очки… И тут же все это исчезло под креслом. «Что значит хорошая школа!» – подумала я перед тем, как грохнуться в обморок.
Мусорка и пистолет
Я открыла глаза и решила, что попала в рай: вокруг шумели пальмы, журчали фонтаны, перекликались птицы.
Потом надо мной появилось несколько лиц в белых масках, зеленых шапочках и черных фуражках, и я решила, что попала в ад.
А потом я услышала встревоженные голоса и поняла, что пока жива. Правда, не все были в этом так уверены…
– А вдруг она умерла? – как сквозь вату донесся голос Танюсика. – Надо положить ей что-нибудь под голову. Давай сюда зайца…
– Лучше прибор юного орнитолога, – посоветовал Сеня.
Другие незнакомые голоса заспорили с ними, заговорили про больницу и «Скорую помощь», и я поняла, что, если хочу выжить, лучше поскорее очухаться, поэтому быстренько заморгала и закашлялась.
– Ой! Очнулась! Сашуля, ты как?! – Танюсик, Миха и Сеня склонились надо мной, и на душе стало тепло и радостно. Какие же они у меня хорошие! И вообще, что может быть лучше настоящих друзей и крепкой дружбы?
Маски с шапочками оказались врачами, а фуражки – полицейскими. Сделав это открытие, я чуть снова не потеряла сознание – они отпустили Миху и пришли за главной преступницей, то есть за мной!
