Светлана Ольшевская - Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы
– Забрал? – переспросил Саша.
– Не знаю, – развела руками Кремнева. – Не расслышала.
Я подошла к окну, выглянула. За черной тучей виднелось вдали ясное небо. Скоро дождь должен прекратиться.
– А моя мама рассказывала когда-то, – неожиданно начала Лилька. – Она выросла в Девятнадцатом поселке, мы все там жили до недавнего времени. В годы ее детства в глубине огорода лежала большая поленница из старых бревен и досок, еще с войны. И среди детворы ходили страшилки, что за той поленницей живет привидение. Мама боялась, когда стемнеет, даже близко подходить туда. Но любопытство не порок – договорились однажды с ребятами, засели затемно в старом сарайчике неподалеку и стали ждать. Долго сидели, смотрели на черные очертания поленницы на фоне неба… и вдруг видят – из-за нее вышла человеческая фигура. Сгорбленная, скрюченная, она медленно проковыляла мимо них и скрылась с другой стороны поленницы. Тут всем стало страшно, они с криком выбежали из сарая и бросились в дом. Родители ее отругали, а потом заявили, что их уже достали эти страшилки, и тем же летом убрали поленницу. Решили там грядку сделать, начали копать и… нашли.
– Что нашли?! – пискнула Кремнева, прижимаясь к Кольке.
– Останки солдата времен войны. В войну, говорят, наш поселок от боев и бомбежек сильно пострадал. В дальних дворах даже могилы есть – где погибли солдаты, там их и похоронили.
– Не может быть! – воскликнул Егор.
– Пойдем на улицу Матросова – покажу, – ответила Лилька. – На Суворова еще есть в одном дворе. Но этого солдата перезахоронили на кладбище и с тех пор больше привидений не видели.
– Вот это да! – протянул Колька.
– Слушайте, вы серьезно во все это верите? – обратился к нему Саша.
– Ты полагаешь, моя мать врала?! – грозно привстала Лилька.
– Нет, что ты, – миролюбиво ответил он. – Я не спорю, что твоя мама что-то там увидела. Конечно, это мог быть какой-нибудь шутник, а насчет останков – просто совпадение. Но я сейчас не о том. Вы правда верите во всякую мистику?
– Конечно, верим, – за всех ответил Егор. – Мы тут и сами кое-что повидали, так что пришлось поверить.
Все закивали, Саша удивился. Я только криво усмехнулась.
– Но больше всего с такими вещами приходилось сталкиваться Нике Черной, – сказала Кремнева, кивнув в мою сторону. – Уж она всякой чертовщины повидала – мама не горюй! То, что мы сегодня тебе о ней рассказали, – далеко не весь список ее похождений.
– Так вот как полностью зовут мою спасительницу – Ника Черная? – галантно улыбнулся мне Саша.
Вообще-то полностью меня зовут Никандра Чернореченская, это уже в школе сократили. Но объяснять было лень, и я молча кивнула.
– Она нас тогда всех спасла, – продолжил Колька. – Ты расспроси ее – она тебе такое расскажет, что ты и не поверишь! Но это правда.
– Ага, про огненного змея я бы и сама не поверила, если б кто чужой рассказал! – подхватила Кремнева.
– Вот ведь языки без костей! – вырвалось у меня. – Все растрепали!
Все виновато потупили глаза.
– Ты не обижайся, ладно? – ответила Лилька. – Мы же не кому попало болтали!
Я снова бросила взгляд на окно. Дождя уже не было, небо на глазах прояснялось, хмарь сменял чистый и тихий летний вечер. Но теперь моя злость прошла, и мне было уже безразлично, уйдет этот Саша сейчас же или побудет тут еще пару часиков. С моими друзьями он явно нашел общий язык. Нормальный пацан, вовсе не такой, как я его в своей предвзятости представляла.
– Ну, – сказал он. – Ника вряд ли сейчас захочет рассказывать эти истории…
– Верно угадал, – я флегматично смотрела мимо него.
– Тогда я вам сейчас тоже расскажу страшилку! – Саша встал, обвел взглядом ребят и таинственно начал: – Это было несколько дней назад, когда мы с семьей собирались ехать на дачу. Выехали на машине из двора, и вдруг я смотрю – в черной-черной тени куста стоит девочка во всем черном-черном и смотрит на меня так злобно, что мне аж страшно стало. А в руках у нее был большой пакет, и тоже черный-черный.
Все недоуменно уставились на него, а я не выдержала и прыснула. Ну надо же, заметил. И неужели я действительно смотрела так злобно? Не понравилось мне это словцо в его рассказе, но я не люблю придираться к словам. А черный пакет… Ах да, «труповозка», как называет этот пакет мама, я несла учебники сдавать.
– К твоему сведенью, – сказала я серьезно, – это был пакет-«труповозка».
Тут уже у Саши округлились глаза.
– И что в нем было?
– То, с чем я навеки простилась, а потому спешила избавиться без сожаления. Не будем об этом, ведь среди нас слабонервные девушки имеются, – мрачно процедила я.
Саша смотрел ошалело. Ага, испугался! Я пожала плечами:
– Тебе же было сказано – я злая.
И тут, как на грех, из комнаты важно вышел рыжий котенок, волочивший в зубах небольшой черный пакетик, где оставалось полсосиски.
Я не растерялась:
– Ты где это откопал?! Брысь, кыш, фу! А ну брось!
Котенок глянул на меня воровато и убежал, волоча пакет. Все рассмеялись, но Саша остался серьезен:
– И все-таки – ты меня знала? Откуда?
– Да не знала я тебя, отстань!
– Сомневаюсь, – мягко ответил он. – Во-первых, ты стояла тогда лицом к нашему дому и смотрела на меня с ненавистью, хотя я ничего тебе не сделал. Во-вторых, я и раньше тебя там видел. И в-третьих, сегодня ты назвала меня по имени.
Логично, подумала я, вот только что ему ответить? Злость на него уже прошла, даже чувство вины появилось, что обидела ни за что.
– Наш дом стоит на краю поселка, на отшибе, – продолжал Саша. – Трудно предположить, что ты просто так шла себе мимо – там идти некуда, пустыри одни.
Ах да, дом…
– Я просто не люблю гламурно-ванильных пряничных домиков!
– И поэтому ты регулярно приходила, чтобы на него посмотреть?
– Да, поэтому, – съязвила я. – Все ждала, вдруг он рухнет. И типов, которые всю жизнь отгораживаются от окружающего мира наушниками, я тоже очень не люблю.
Он улыбнулся, развел руками:
– Утонули наушники вместе с плейером. И мобильник тоже.
– И слава богу.
– А что ты против них имеешь? Не любишь музыку?
Я стремительно прошлась по комнате, украдкой выглянула в окно, где уже вовсю светило предзакатное солнышко.
– Музыку я как раз люблю. Мы все здесь страстные меломаны, к твоему сведенью. Музыка – та же пища, только для души. Ее можно подать изысканным блюдом для определенного настроя и ситуации, можно включить что-нибудь с драйвом для работы физической, можно классику – для умственной. А можно тупо напихивать ее в уши, как обжора набивает брюхо. Такое приедается, не приносит уже ни радости, ни пользы, а привычка остается. Да и потом, неужели окружающий мир такой плохой, что от него надо отгораживаться?
Какое-то время он молчал, переваривая.
– Ты, наверное, книжки умные читаешь? – Ирония в его голосе была очень хорошо скрыта.
– А мы тут все читать любим, правда, народ? – Мне стало весело. – Только насчет музыки я своим умом дошла. Когда-то ведь и я с наушниками не расставалась. Классе в третьем.
В глазах Саши промелькнула обида. Промелькнула и спряталась, притаилась где-то.
– Ты и правда злая, – сказал он наконец.
– Уфф, дошло до жирафа!
– Но разве это причина для ненависти?
– Еще какая! – И я расхохоталась.
Тогда Саша вежливо попрощался и ушел. Мы видели в окно, как он с задумчивым видом не спеша бредет по улице в сторону озера.
– Да, задала ты ему загадку! – хихикнула Кремнева.
– А если честно – за что ты его ненавидишь? – подхватил Егор. – Мы ему не скажем!
– А вы его дом видели? Домик Барби какой-то, у нас за поселком недавно построили. Я как увидела этот дом и этого красавчика с его наушниками, так и… Ну, знаете, бывает так, невзлюбишь с первого взгляда.
– Зачем же ты ходила туда?
– Да все хотелось написать на заборе что-нибудь из баллончика, – на ходу придумала я. – Во мне боролись воспитание и души прекрасные порывы. Ну, я их душила, душила, никак не могла решиться. А в тот день собралась с духом, подошла… И тут они выезжают на машине из ворот! Вас бы такое не разозлило?
Все засмеялись. Поверили, кажется. Думаю, расскажи я им правду, они бы отнеслись с пониманием… Но не буду. Самое сокровенное лучше все же держать при себе.
– Если тебе нужно разукрасить чей-нибудь забор, скажи только нам! – заявил Шаров. – Мы с Егором в этом отношении непревзойденные мастера!
– И кучу других примочек знаем, – подхватил Егор. – А лишней совестью не страдаем!
– Зато страдаете затянувшимся детством! – перебила Кремнева. – Зачем Сашу обижать? Он так хорошо истории рок-групп рассказывал, а завтра стадион нам покажет.
– То есть он и завтра придет? – уточнила я.
– Да… Ты не против?
Прежде чем ответить, я обвела взглядом остальных. Все четверо смотрели на меня так, будто боялись моих возражений.
– Можно подумать, если я буду против, то это что-то изменит, – ответила я. – Смотрю, вы уже успели с ним стать друзьями.
