Любовь Воронкова - Старшая сестра
Сады с яблоками и стадо коров Тамара немедленно вырезала и отложила в сторонку. Но когда стала разглядывать машины, сеялки и тракторы, то почувствовала, что к ней начинает подбираться скука.
«Ну что тут интересного? Какой-то трактор. К нему ещё что-то прицеплено… И как-то это всё работает. Тут написано, можно прочесть. Ну, а толку что? Всё равно не понять ничего!»
Тамара отодвинула журналы, стряхнула обрезки на пол и сказала:
– Мама, давай обедать. Есть до смерти хочется!
За обедом Тамара подробно рассказала матери о том, как её отличила старшая вожатая – одну из всего шестого класса! – и теперь она, Тамара, отвечает за весь класс. Вот какое серьёзное поручение ей дали! А то что там – в редколлегии! Или ещё какие-то пустяки ей поручали… Конечно, она их не выполняла, потому что неинтересно с пустяками возиться. Но вот теперь – они увидят! Особенно Сима Агатова. Ещё неизвестно, что будет. А может, придёт время, и отряд единогласно скажет: «Не хотим Симу Агатову. Пусть председателем совета отряда будет Тамара Белокурова!
– А что – не могу?
– Почему же нет, – уверенно ответила Антонина Андроновна. – Отлично можешь! Естественно!
– И знаешь – ой, чуть не забыла! – Тамара, увлечённая своими успехами, говорила громко, будто мать сидела не рядом с ней, за столом, а в соседней комнате. – Меня сегодня к доске вызывали, и я сразу решила задачу. Сразу! Даже и не задумалась.
– Ну вот. А все говорили, что тебе Зина помогает!.. Какая отметка?
– Пять, конечно!
Мать улыбнулась:
– Отлично! А что ты так на меня поглядываешь?
– А разве я поглядываю?
– Да вижу, вижу. Всё понимаю. Подарок за мной.
Обе рассмеялись.
– Мама, пёстрые варежки и шарфик, ладно? – сказала Тамара, заглядывая матери в глаза. – А то больше ни одной пятёрки тебе не будет!
После обеда Тамара опять взялась за журналы.
– Ты бы погуляла, – посоветовала мать. – Отдохни да за уроки.
– Когда ещё гулять! Столько дел всяких… Мама, у тебя больше нет журналов?
– Нет.
– А книг?
– Книги есть, но они без картинок.
– Ну вот! А мне нужны именно картинки.
Антонине Андроновне пришла счастливая мысль:
– У отца на столе что-то сельскохозяйственное… Какие-то косилки-молотилки. Он ведь у нас немножко тронулся сейчас этими косилками… Но ты посмотри – может, что подойдёт. – И, не то вздохнув, не то зевнув, сказала голосом, в котором уже слышалась сладкая дремота: – Я полежу. Опять что-то с сердцем нехорошо. И под ложечкой…
Тамара тотчас отправилась в кабинет отца. У него на столе действительно лежали журналы: «Новости техники», «Московский колхозник», «Сельское хозяйство» – целая груда. Тамара сбегала за ножницами.
На минутку её смутила мысль: ведь журналы-то из библиотеки.
«Ничего, – решила Тамара, – я же кое-где… Никто и не заметит».
И Тамара с увлечением принялась вырезать цветные иллюстрации из журналов – то в одном месте выхватывала, то в другом, чтобы не очень заметно было.
«Вот будет выставка! Вот так выставка будет! – думала она. – Посмотрим, чей класс лучше сделает!»
Тамара набрала картинок, сложила журналы, как лежали. И вдруг вспомнила: «К Зине!..»
Медленно, с погасшим настроением она вошла в свою комнату. Надо ведь идти к Зине, чего-то там помогать ей, мыть посуду… Нахмурясь, она перебирала картинки – весёлые какие картинки, с зеленью, с солнцем, с цветами и яблочками! – и почти физически ощущала тоску оттого, что ей сейчас надо идти к Зине и мыть посуду. Помучившись так минут пять, Тамара вдруг нашла выход.
«Что важнее: пионерское поручение или Зинина посуда? – сказала она сама себе. – Какой же тут вопрос! Какое же тут сравнение! Мне дали поручение, и я должна его выполнять. Вот и всё! И, пожалуйста, отстаньте от меня все!.. – Тамара мысленно отмахнулась от упрёков девочек, зная, что без этого не обойдётся. – Буду делать своё дело, вот и всё!»
Сразу стало весело, легко, свободно. Мысль, что она выполняет пионерское поручение и что пионерское поручение важнее всего, защищала её от неприятных чувств, похожих на упрёки совести. Если бы она из-за своего личного дела не пошла, тогда другое дело!
И Тамара снова вытащила картинки из конверта, с удовольствием начала раскладывать их на столе. Антонина Андроновна, свежая, румяная, приятно отдохнувшая после обеда, вошла к ней в комнату, задёрнула тяжёлые шторы, зажгла свет:
– Занимаешься?
– Да. – Тамара озабоченно наморщила лоб. – Не знаю, как мне успеть… Ещё уроки эти… Завтра история, а я ничего не учила. А тут ещё к Стрешневой идти…
– Ну уж нет, – вмешалась Антонина Андроновна решительно, – теперь ты пойдёшь гулять! Никакой истории, никакой Стрешневой!
Тамара не возражала. Ей и самой уже хотелось на свежий воздух.
– Может быть, на каток?
– Пожалуй!
Тамара оделась, захватила коньки и вышла на улицу.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Шёл снег. Тротуары уже покрылись свежей белизной. Следы прохожих чётко печатались на этой мягкой белизне, но тут же снова теряли свои очертания, застилаемые новыми снежинками.
«Э! Какой уж каток, – подумала Тамара, – всё занесло! Вот досада! Может, к Зине всё-таки пойти, раз уж катка всё равно нет?»
Она повернулась и медленно пошла по той улице, где жила Зина.
«Да, а уроки? – Тамара опять остановилась. – Весь вечер там пробуду, а уроки учить когда?»
Тамара повернула обратно. Отвечать историю Зина за неё не будет!
Она уже почти дошла до своей калитки и снова остановилась: «Историю учить… А почему я не могу историю вместе с Зиной учить? И гораздо лучше запомнится».
Тамара пришла в отличное настроение и, размахивая коньками в такт своему шагу, отправилась к Зине. Вот как хорошо она придумала – и Зина будет довольна, что Тамара навестила её, и Тамара выполнит обещание. А кроме того, и урок выучит.
Зина ждала Тамару с той минуты, как пришла из школы. Они с Антоном пообедали побыстрее, убрали со стола, вымыли посуду. Теперь Антон аккуратно относил посуду в буфет, не прыгал с чашками в руках. Он словно повзрослел за эти несколько дней и всерьёз старался помогать Зине. Зина посуше вытерла клеёнку, постелила скатерть – сейчас придёт Тамара, и они сядут за уроки. Но Тамары не было, и Зина пока что принялась штопать Антону чулки.
В хозяйстве было столько мелких, но необходимых дел! То у ребят пуговиц не хватает – надо пришить, то чулки проносились – надо заштопать, то у Изюмки все платья загрязнились – надо постирать… А там надо бельё снести в прачечную, сходить за ним. И пол надо вымыть в субботу.
А уроки! Обед!.. Ни одной минуты терять нельзя!
Каждый день кто-нибудь из девочек приходил к Зине – не по одной, а по двое, по трое. Каждая старалась что-нибудь сделать – зачинить ребячью рубашонку, прибрать… И плохо ли, хорошо ли, хозяйство у Стрешневых держалось. Но вот сегодня Зина неожиданно осталась одна.
– Сегодня снегу навалило, – сказала Фатьма, – надо маме помочь снег с улицы свозить.
– Ступай, Фатьма, ступай, – ответила Зина. – Конечно, надо помочь. А ведь ко мне сегодня Тамара придёт!
Тамара не приходила. Зина и Антон сели за уроки. Они сидели за круглым столом друг против друга. Всё как будто было такое же, как и раньше, – и стол, и скатерть на столе, и лампа над ними, как большой жёлтый цветок. Но не сидела рядом с ними мама, не согревала их своим добрым, заботливым взглядом и улыбкой… И скатерть, которая у мамы будто и не пачкалась никогда, нынче была вся в пятнах, и жёлтый абажур не светился так тепло и весело. Чувствовали дети, что их квартира стала какой-то будничной, словно повернули её окнами на север и солнышко перестало освещать её. Зина изо всех сил старалась держать всё в квартире так, как было при маме, но у неё не хватало ни сил, ни уменья, ни времени…
Прошло больше часа. Антон сделал свои уроки и дал Зине проверить. Он ждал, навалившись на стол и подпершись локтями, что она скажет.
– Ну что? Много насажал ошибок?
– Нет, не много. А две всё-таки посадил.
– Где это?
– А вот написал «снех». Разве «снег» так пишется? И ещё – «чевер». Что за «чевер»?
– Какой «чевер»?
– Не знаю. У тебя надо спросить.
Антон глядел в тетрадку, почёсывая затылок.
«Вихры отрастил, – заметила Зина, – остричь его надо…»
– А! – Антон обрадовался. – Это не «чевер», а «вечер»! Это никакая не ошибка, просто я буквы не туда поставил.
Исправив ошибки, он поднял на Зину свои круглые голубые глаза и спросил негромко:
– А сегодня, значит, твои подруги не придут?
– Почему это не придут? – возразила Зина. – Тамара придёт. Ты, Антон, сделал уроки, так иди погуляй.
– Я не пойду гулять, – заупрямился Антон, – там снег.
– Ну и что ж, что снег? Можно в снежки играть, горку строить. А ты забыл, что мама всегда гулять велела?
