По следам Почемучки. Рассказы и сказки - Олег Флавьевич Кургузов

А потом мама не выдержала и сказала:

– Это не дом кривой, это у тебя руки кривые!

– Нет – дом! – возразил папа.

– Нет – руки! – возразила мама.

И они стали спорить.

А потом папа повёл нас с мамой на улицу. Он хотел, чтобы мы сравнили наш кривой дом с линией горизонта. Ведь линия горизонта всегда прямая.

Мы отошли шагов на сто и завалились прямо в траву. Мы хотели посмотреть на дом, а увидели… Небо. Оно ведь было во много раз больше нашего дома.

– Ой, небо какое! – сказала мама.

– Небеса! – сказал папа.

– Небушко, – сказал я.

Мы сразу про кривой дом забыли. Потому что там, в небесах, плыло белоснежное облако-корабль. А на том корабле плыли мама, папа и маленький мальчик. И лица у них были довольные-довольные! Потому что с самого утра мама, папа и маленький мальчик уже успели полакомиться макаронами с сыром.

Сырниковый случай

Папа очень любит сырники. А мама очень вкусно эти сырники готовит.

И когда мама готовит эти сырники, то по всему нашему дому летает удивительно вкусный сырниковый аромат.

И тогда папа приходит на кухню, вдыхает этот аромат, шмыгая от удовольствия носом, и говорит:

– Ну я просто улетаю!..

Он говорит это каждый раз, когда мама готовит сырники.

Он сказал так и на этот раз. А мама не промолчала как обычно, а сказала:

– Что-то я не вижу, КАК ты улетаешь…

И тогда папа вскочил на табуретку, сделал там «ласточку» на одной ноге и говорит:

– Ну, точно, улетаю! И в полёте мне снятся сырники… Ну ущипните меня скорей, чтобы я знал, что вижу сырники наяву!

И тогда я поскорее подбежал к папе и быстренько ущипнул его, чтобы он поскорее понял, что мамины сырники – это никакой не сон.

Но, наверное, я очень спешил, и потому ущипнул папу в какое-то очень больное место.

Папа подскочил как ужаленный, взлетел с табуретки как настоящая ласточка и упал на пол, как сырник в сметану. Плюх!

Ой, как шлёпнулся наш бедный папа! Ой-ой-ой…

И пришлось нам с мамой носить сырники ему в больницу.

Только заходим мы в больничную палату, а папа уже носом шмыгает и ойкает:

– Ой-ой-ой… Чую сырники – и улетаю!..

А я слышал, что когда дети во сне летают – они растут, а когда взрослые летают – они выздоравливают. Вот и наш папа скоро выздоравливает: с него снимают гипс и домой отправляют.

А мама к папиному приезду уже сырники готовит. И по всему нашему дому летает удивительно вкусный сырниковый аромат…

Папа издаёт странные звуки

Вечером папа пришёл домой и сказал:

– Бе-бе!

Мы с мамой посмотрели на него вопросительно, а он снова:

– Бе-бе!

Мама склонила голову на одно плечо и посмотрела на папу, потом склонила голову на другое плечо и снова посмотрела на папу.

– Бе-бе! – снова сказал папа.

– У тебя что – горло болит, говорить не можешь? – спрашивает его мама.

– Бе-бе! – повторяет папа.

«Наверное, его кто-то козлом обозвал – вот он от обиды и блеет как козел, – подумал я и спросил папу:

– Тебя что – козлом обозвали?..

– Бе-бе! – говорит папа.

Потом мы с мамой задали папе ещё несколько наводящих вопросов, но на все вопросы он отвечал одинаково: «Бе-бе!»

Потом папа свалился на диван и уснул. А мы с мамой не могли полночи уснуть, ворочались с боку на бок, за папу беспокоились.

А утром папа встал раньше всех, позавтракал и на работу убежал, махнув нам уже с улицы: мол, пока, до вечера.

– Ну уж сегодня вечером мы добьёмся от него признания: почему он вчера говорил «бе-бе»! – решила мама.

Вечером папа пришёл с работы ещё позднее, чем вчера, и сказал нам:

– Ку-ку!

Потом свалился на диван и захрапел как медведь.

Тут мы с мамой совсем испугались. Срочно позвонили папиному другу Семёнычу и говорим:

– Семёныч, так, мол, и так…

А Семёныч отвечает:

– Не беспокойтесь, граждане родня! Ваш батя по вечерам в кукольном театре подрабатывает, разных зверей и птиц озвучивает. Он за вечер так накукуется, что уже по-человечески ничего сказать не может…

Мы с мамой поблагодарили Семёныча, посмотрели на нашего спящего папу с гордостью и тоже завалились спать.

Засыпая, я пытался представить: какие звуки папа завтра выдаст? Может, слоном трубить будет? Или кричать, как макака?..

Что мы ловили в ванной

Мой папа – рыбак. И меня он тоже научил рыбу ловить. Мы с папой часто ездим на рыбалку.

А тут однажды мы ловили в ванной. И вот как это было.

В субботу вечером папа мылся в ванной. И вдруг кричит мне:

– Скорей беги сюда!

Я прибежал и вижу, как папа, весь покрытый пеной, ловит кого-то в мыльной воде.

– Тащи сачок! – кричит он мне.

Я бегу за сачком и передаю его папе. И папа начинает сачком под водой водить. Мыльная пена щиплет папе глаза, поэтому он ловит с закрытыми глазами.

– Кого ты ловишь? – спрашиваю я.

– Не отвлекай меня, – говорит папа. – Лучше надень подводную маску и ныряй с другого конца ванны.

Я быстренько надеваю маску и ныряю. Только в мыльной воде ничего не видно. Поэтому я тут же в папин сачок попадаюсь.

Папа снимает с моей головы сачок и кричит:

– Тащи сеть!

– Кого мы ловим-то? – спрашиваю я, возвращаясь с сетью.

– Не отвлекай! – говорит папа. – Лучше помоги сеть поточнее забросить.

Мыльная пена застилает папе глаза, поэтому он боится забросить сеть мимо ванной.

И вот мы вместе забрасываем сеть. И быстренько вынимаем. Но она пустая…

– Кого мы ловим-то? – спрашиваю я папу.

– Не отвлекай! – кричит папа и щурится, потому что у него от мыльной пены глаза щиплет. – Лучше вершу притащи!

Я приношу ему вершу – это такой проволочный цилиндр, сетью обтянутый.

Папа выдёргивает из ванны пробку и ставит вершу на сливное отверстие.

Точно так мы с папой ставили верши в весенних ручьях. И рыбу заносило туда быстрым течением.

И тут, в ванне, тоже было быстрое течение, когда вода сливалась. Но когда она вся слилась, верша оказалась пустой. И ванна тоже была пустая. Только клочья мыльной пены висели на ней.

– Где же рыба?! Куда она делась?! – удивился я.

– А рыбы и не было, – говорит папа. – Мы ловили мыло, которое я в ванну уронил.

– Ну и где же это мыло?!! – ещё больше удивляюсь я.

– А мыло – пока мы его ловили – смылилось, – отвечает папа