Дитя лесов - Эли Берте
Охотники поняли, что необходимо выработать план: ведь орангутан намного сильнее и быстрее их всех, вместе взятых. Ему ничего не стоит подхватить Эдуарда и вновь унести его наверх, в кроны деревьев.
План составили довольно быстро. Решили, что Ричард и Дарий должны продолжать преследование, ползком перебираясь от дерева к дереву и стараясь не быть замеченными орангутаном. В это же время Боа с Истребителем Слонов постараются опередить обезьяну и Эдуарда, подойдя к небольшой роще кокосовых деревьев раньше них, — таким образом орангутан будет окружен и, может быть, появится возможность освободить мальчика.
План этот представлялся всем его исполнителям весьма сомнительным, но другого у них не было, поэтому охотники перешли к его осуществлению.
Малайцы, отойдя немного назад, скрылись в густом кустарнике. Ричард и Дарий тоже не теряли времени: согнувшись в три погибели, они двигались вперед, стараясь производить как можно меньше шума. Мох, в изобилии растущий под ногами, способствовал этому, приглушая звук их шагов.
Они должны были стрелять, как только подойдут на ружейный выстрел к орангутану, не дожидаясь своих спутников. Это не так просто, как кажется: надо правильно оценить расстояние, ведь попытка будет только одна. А в случае неудачи можно задеть Эдуарда или слегка ранить орангутана — в таком случае он сделается еще свирепее.
Но, несмотря на все усилия, Ричард с Дарием так и не смогли догнать обезьяну и мальчика. Каждое мгновение им приходилось замирать, не шевелясь, чтобы избежать взглядов лесного человека, который начал беспокоиться, чуя опасность. Это очень их задерживало.
Между тем орангутан с Эдуардом наконец вышли к роще кокосовых деревьев. И хотя они все еще были далеко от Ричарда и Дария, те видели их совершенно ясно — солнечный свет заливал рощу, освещая мальчика и обезьяну.
Поначалу, когда Эдуард и орангутан остановились, Ричард испугался, решив, что зверь почувствовал погоню. Но вскоре колонист понял, что ошибся. Под одним из кокосовых деревьев была небольшая лужа из дождевой воды, и орангутан лег на землю, чтобы попить из нее. Эдуард несколько секунд стоял рядом в растерянности, но потом присел и начал черпать воду ладонью, поднося ее к своим губам.
Ричард и Дарий воспользовались моментом и побежали вперед что есть мочи, стремясь сократить расстояние как можно больше. Но при этом они забыли об осторожности, производя слишком много шума, — и орангутан что-то заподозрил. Он поднялся на ноги, беспокойно оглядываясь по сторонам. Ричард с Дарием упали на землю и застыли.
Они замерли, стараясь даже не дышать. Наверное, это и спасло неосторожных охотников — спустя минуту орангутан перестал наконец озираться и, положив на землю свою палку, полез на одну из пальм. Очевидно, он решил нарвать себе и мальчику кокосов.
Это было удивительное везение! Эдуард остался один!
Ричард немедленно вскочил с земли и побежал вперед. Ему недоставало дыхания, в висках стучало, сердце прыгало в груди.
Между тем Эдуард, в лохмотьях, оставшихся от его одежды, с бледным, усталым лицом и красными, опухшими от рыданий глазами, с ссадинами на руках, следил за движениями своего похитителя на ближайшем дереве и рассеянно смотрел на кокосы, которые с шумом падали в лужу.
Ричард подбежал к мальчику, протянул к нему руки и крикнул прерывающимся голосом:
— Эдуард! Мальчик мой!..
— Господин Эдуард! — крикнул Дарий в свою очередь.
Мальчик быстро обернулся. Узнав отца и слугу, он радостно улыбнулся и побежал навстречу отцу, захлебываясь криком:
— Папочка, папочка, ты здесь! Я знал, что ты меня спасешь!
Но эти неосторожные возгласы и необдуманные движения погубили все.
В тот миг, когда отец и сын уже почти соединились в крепких объятиях, между ними бросился орангутан, громко и гневно рыча. В одну секунду Ричард был отброшен на десять шагов назад, а Эдуард схвачен одной рукой. Другой рукой орангутан уцепился за ствол дерева, еще раз зарычал, будто предупреждая своих преследователей, а потом буквально взлетел на вершину пальмы… и скрылся в листьях, вновь унося с собой Эдуарда.
— Отец! Отец! Папочка!.. — слышался его голос еще несколько мгновений, но потом и он окончательно пропал.
— Господин! — закричал негр, бросаясь к Пальме.
Ричард не видел последних событий: в момент падения он ударился головой о торчащую из земли корягу и потерял сознание.
— Что случилось? — спросил Истребитель Слонов, вылезая из кустов шиповника. За ним шел мрачный Боа со своей собакой.
Орангутан еще раз зарычал, а потом буквально взлетел на вершину… и скрылся в листьях, унося с собой Эдуарда.
Малайцы опоздали буквально на минуту — но эта минута оказалась решающей… Если бы Ричард чуть-чуть подождал, они бы успели подобраться поближе и убить орангутана.
Но попробуйте объяснить это отчаявшемуся отцу!
— Нам следует идти обратно, — сказал Истребитель Слонов, осмотрев Пальме. — Хозяин, по-видимому, сильно ударился головой. Ему нужен доктор. Он спугнул орангутана, теперь мы не найдем ни его, ни мальчика.
— Да, надо идти назад, — согласился Боа, и Дарию ничего не оставалось, как подчиниться.
Он очень жалел своего хозяина и представлял, в какое отчаяние тот впадет, когда очнется и поймет, что полностью погубил операцию по спасению Эдуарда…
* * *
Они вернулись в имение к обеду. Истребитель Слонов нес Ричарда на руках, и, увидев своего брата в таком состоянии, госпожа Сиррей сразу все поняла.
— Какое несчастье! — прошептала она, приказав отнести Ричарда в его комнату, уложить в постель и позвать к нему доктора фон Штеттена. — Эдуарда, моего бедного племянника, похитил орангутан. Брат чуть не погиб, пытаясь его спасти… А Елизавета и вовсе при смерти…
Но, к сожалению, это было далеко не все горе, постигшее семью Пальме в эти дни.
На следующее утро Новый Дронтгейм облетела весть о смерти несчастной Елизаветы. Напрасно доктор фон Штеттен уговаривал ее, что все будет хорошо и Эдуарда непременно спасут, — приступ тропической лихорадки все усиливался, и на рассвете Елизавета умерла.
Вот так Ричард Пальме потерял не только сына, но и жену.
Глава V
Дитя лесов
Три года прошло после описанных событий.
Новый Дронтгейм за это время преобразился. На равнине появились заводы и мельницы, а лес отодвинулся на много миль — на том месте, где Эдуард с его служанкой
