Ольга Русанова - Сестры
— Вот ненормальная! — проворчала Женя и смахнула с карты следы тапочек.
— Сама на карту залезла, так это ничего, а мне и ступить нельзя! — обиделась Аля.
Женя посмотрела на нее отсутствующим взглядом и, загибая пальцы, пробормотала:
— Иркутск, Улан-Удэ, Хабаровск… Это будет… девяносто девять рублей шестьдесят копеек…
— Вот ненормальная! — Аля хлопнула дверью и со смехом убежала.
В пионерской продолжало звучать:
— Ре-ми-ре-ми…
Женин карандаш подобрался к Тихому океану: Владивосток… Золотой Рог… Что это — Золотой Рог? Тоже город? Тогда надо еще восемьдесят копеек. Она что-то записала в толстой тетрадке и громко зевнула.
— Ре-ми-ре-ми…
Музыка оборвалась. Лида подбежала к Жене, обхватила ее за плечи:
— Что ты пишешь? Покажи!
Они с Женей не виделись целых три дня. Почти все старшеклассницы ездили в Звенигород, в свой будущий пионерский лагерь. Они там жили в палатках, купались, загорали на пляже, жгли костры. А Женя от поездки отказалась — ей ведь надо готовиться к экзаменам. Сегодня рано утром девочки вернулись из Звенигорода. Отходчивая, сговорчивая Лида уже давным-давно забыла про свою ссору с Женей, которая вздумала разлучить ее с Ниной. Лида соскучилась и хотела скорее помириться со своей новой подругой. Но пойди попробуй! Женя с самого утра сидит над картой, что-то считает, записывает и отчаянно зевает. С ней и заговорить-то невозможно!
— Что ты пишешь? — повторила Лида.
— Ничего я не пишу! — Женя сбросила ее руку со своего плеча и проворно сунула тетрадь под карту. — Отстань!
— Да чего ты дуешься? Хватит!
Лида присела на корточки возле карты, выжидая удобной минуты, чтобы схватить тетрадь. Но Женя быстро вытащила тетрадь из-под карты и сунула подмышку.
— Я не дуюсь, только не мешай. Ты меня сбила.
— Не дуешься? Тогда скажи, что там у тебя? — Лида выхватила тетрадь в серой картонной обложке и хотела раскрыть.
Но Женя закричала:
— Не смей! Не смей! Если ты откроешь, мы с тобой навсегда рассоримся!
— Ладно, забирай свои секреты! — Обиженная Лида вернула тетрадь. — Ну, а в сад пошли?
— …сто девяносто восемь рублей сорок копеек… Нет, двести рублей ровно… Но где их взять? — вырвалось у Жени, и, сдвинув брови, она сердито отмахнулась: — Не приставай, никуда я не пойду! Мне некогда.
«Некогда»! Да ведь в саду, в беседке, кружок электриков устроил «волшебный уголок». И скоро должны прийти гости, посмотреть на электрические «чудеса». И Лида продолжала уговаривать:
— Там знаешь как интересно!
— До чего ты мне надоела! — проворчала Женя. Ну ладно, может потом на минутку…
Из вестибюля послышался голос завуча. Женя вдруг вскочила, быстро скатала карту, поставила ее в угол за шкаф и опрометью кинулась из пионерской. Лида услышала, как она о чем-то спросила Тамару Петровну и как та ей строго ответила: «Женя, только смотри не подведи меня».
«Что это Женя задумала?» И Лида вышла в вестибюль.
Но там уже никого не было. Она только увидела, как за Тамарой Петровной закрылась парадная дверь, и услышала топот Жениных ног где-то внизу.
— Женя, я буду тебя в саду ждать! — крикнула ей вслед Лида.
А Женя в два прыжка очутилась в кастелянной. Тетя Даша раскладывала по полкам белье.
— Ты чего, моя голубушка? — проговорила кастелянша.
Она всегда приветливо встречала девочек, тем более старших, «своих хозяюшек», которые помогали ей разбирать, гладить, метить белье.
— Тетя Даша, дайте чемодан, — сказала Женя. — Мне там достать надо…
Кастелянша молча вышла в другую комнату и через минуту вернулась со знакомым черным чемоданом:
— Забирай!
Женя раскрыла чемодан и из-под голубого лыжного костюма вытащила большой пожелтевший конверт:
РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ «КРАСНЫЙ СТЯГ».
Березовской Кате
В конверте лежали старое, стертое на сгибах письмо и деньги. Женя вынула четыре хрустящие, совсем новенькие трехрублевые бумажки. А с самого дна чемодана достала маленькую коробочку. Приоткрыла ее. Все в порядке. И вместе с деньгами сунула в карман.
Кастелянша искося посмотрела на Женю. И вот странно — ей показалось, будто в коробочке блеснуло что-то золотое. Она даже хотела сказать: «Покажи-ка, голубушка, что там у тебя?» Но потом ей стало смешно: у маленькой девочки и вдруг золото!
Женя не торопясь вышла на черный ход. Лида си дела на крыльце.
— Где ты пропадала? — спросила она вскакивая. — Я ждала, ждала, прямо изжарилась! Ну, пошли.
Женя, ничего не отвечая, пошла за ней. Солнце беспощадно палило, асфальт размяк, и идти по нему было неловко, пятки так и вязли, словно в зыбком лесном мху.
Возле ворот Женя остановилась:
— Я потом… ты не сердись… Я сейчас ухожу.
— Что ты выдумала? Как это «ухожу»?
— Мне Тамара Петровна разрешила.
Лида схватила Женю за рукав:
— Да куда ты? Что такое?
— Есть одно важное дело, — серьезно сказала Женя и, не оглядываясь, торопливо вышла за ворота.
Лида с удивлением посмотрела ей вслед, пожала плечами, повернулась и пошла в сад.
Глава пятнадцатая. На почтамте
Женя медленно шла но бульвару. «Неужели я в Москве?..» — думала она. Как часто еще там, в Партизанском крае, отрезанном от Большой земли, мечтала она о Москве. К ним, в маленький отряд, укрытый в глухом лесу, радио доносило голос Москвы. Это был голос Родины, голос Сталина:
«…наши отважные партизаны и партизанки!..»
Великий вождь говорил с ними сквозь огонь и грохот сражений, через залитые кровью поля и города.
«Приказываю:
…Шире раздуть пламя партизанской борьбы в тылу врага…»
Эти идущие из Москвы сталинские слова Женя запомнила на всю жизнь. Это был голос отца, который ободряет своих любимых сынов и ведет их к победе.
Сталин всегда был с ними! А Москва?.. Другого такого города нет на свете! Пусть до нее хоть сотни, хоть тысячи километров, а она все равно родная и близкая!
Теперь Женя тоже москвичка и живет в городе, где живет сам Сталин, где над древними башнями Кремля днем и ночью светят звезды…
Женю обогнал старик. Он нес на толстой палке связку розовых воздушных шаров, похожих на гигантскую гроздь диковинного винограда.
Ветром шары отнесло в сторону, и они зашуршали над самой головой Жени.
День был солнечный, жаркий, и улица казалась какой-то особенно нарядной. В толпе то и дело мелькали белые костюмы, легкие белые платья.
На углу лоточница отвешивала мальчику желтую словно вылепленную из воска, блестящую черешню. Рядом с черешней краснела огромная душистая клубника «виктория».
Вот и почтамт. Женя толкнула тяжелую дверь и вошла в огромный зал. После яркого солнечного света он казался мрачным, темным и холодным. Стеклянная крыша его была замазана краской — замаскирована еще во время войны. В полумраке тонули два этажа широких балконов, точно на улице.
Возле двери стоял почтовый ящик. Но какой! Точно шкаф. Женя нерешительно достала из кармана бумажный треугольник письмо дяде Саше. Ей было как-то даже неловко опускать свое маленькое письмо в этот железный шкаф. Она оглянулась. Но на нее никто не обращал внимания. Посетителей в зале почти не было. Только справа у самого входа за огромным столом сидели люди и торопливо писали.
Через весь зал тянулись ряды стеклянных перегородок. В каждой перегородке было столько окошек, что и не сосчитать! Женя растерялась — к какому подойти?
Около одного из окон она увидела выставленные под стеклом почтовые марки, конверты и карточку — как раз такую, какие ей нужны!
За окошком сидела девушка в белом платье.
Женя приподнялась на цыпочки, положила локти на полированную полку перед окном и робко сказала:
— Дайте мне карточки. Вот такие, с адресами.
— Сколько тебе? — Девушка продолжала раскладывать на столе пачки конвертов.
Женя откашлялась и сказала:
— Да мне бы хоть сотню…
Все эти дни Женя думала о том, как бы достать адресные карточки, о которых она узнала во время своего злополучного похода в Ботанический. В открытках напечатано: «Гр….. проживает по ул….. в доме №….» И Жене ясно представилось: вот Зине приносят такую открытку. Зина узнает про Женю, а Женя узнает про Зину… Надо скорее разослать такие открытки по всем городам!..
И изменившимся от волнения голосом Женя повторила:
— Мне бы сотню… Да только у меня денег мало.
Она вынула из кармана четыре трехрублевки и подала в окошко.
— Вот что придумала — сотню! — Девушка подняла голову. — Я тебе одну дам, и хватит.
— Нет, не хватит — мне очень много нужно!
Девушка поднялась со стула, высунула кудрявую голову в окошко и с любопытством посмотрела на Женю:
