Юрий Томин - Нынче все наоборот

Вячеслав Андреевич обернулся. Он тоже крикнул:

— Завтра в пять!.. — и было неясно, понял он Юркины слова или нет.

Когда Юрка вернулся, бабушка была уже дома.

— Ты куда запропал? — сказала она. — Я уж тебя искать собиралась. Иди домой, мать требует.

— Бабушка, можно я у тебя до завтра останусь?! — взмолился Юрка. — Мне завтра в пять часов нужно встретиться с одним человеком. Она же меня не пустит!

— А тебе кто важнее, мать или человек какой-то?!

— Бабушка, ты же не понимаешь! Это очень важно!

— Конечно, где уж мне понимать... Совсем дура стала.

— Да ты не дура, — с отчаянием сказал Юрка. — Ну кто тебе говорит, что ты дура! Хочешь, я тебе за хлебом схожу? Хочешь, полы вымою? Ты пойми, мне обязательно нужно встретиться.

— Пол вымоешь?! — изумилась бабушка. — Ну, тогда, значит, тебе и на самом деле приспичило. Ночуй, мне не жалко. А что я матери скажу?

— Я сам скажу.

— Ох, парень, — вздохнула бабушка. — Где твое «сам» раньше было? Ну, беги в булочную, с полом и без тебя управятся.

НУ И НЕ НАДО!

На следующий день, когда Юрка пришел в школу, никто не спросил его, почему он пропустил занятия. Только Славик поинтересовался, довольно, впрочем, равнодушно:

— Ты чего вчера не был?

— Так... — ответил Юрка, и Славик удовлетворился этим ответом.

Учителя тоже ни о чем не спрашивали Юрку, но он замечал, что они иногда как-то странно поглядывали на него, на Галку и на Славика. Юрке это не нравилось.

Галка тоже выглядела сегодня задумчивой. Она сидела, уткнув нос в парту, и ни на что не обращала внимания. И только у Славика был, как обычно, вид уверенный и спокойный.

До конца второго урока не случилось никаких происшествий. Юрка понемногу успокоился. Он уже стал подсчитывать, сколько оставалось времени до пяти, когда они встретятся с Вячеславом Андреевичем.

Но на третьем уроке начались неприятности. Третьим уроком была физкультура. Учитель физкультуры относился к своему предмету с большим уважением. Он терпеть не мог учеников, которые отлынивали от занятий, ссылаясь на всякие болезни. Когда он видел справки об освобождении от физкультуры, у него делалось такое лицо, будто он съел ложку горчицы.

— Зачем вам эти справки?! — возмущался он. — От чего вы освобождаетесь? От того, чтобы стать здоровыми и ловкими? От того, чтобы быстро бегать и далеко плавать? Вы знаете Стенли Метьюза? В сорок семь лет он еще играл в футбол за сборную Англии! А вы знаете, что с вами будет в сорок семь лет? При таком отношении к физкультуре в сорок семь вы разжиреете, по лестницам будете ползать пыхтя, как бегемоты, а играть сможете разве что в домино! Нет, я сделаю из вас здоровых людей!

Последние слова звучали как угроза.

Но никто не хотел задумываться над тем, что будет с ним в сорок семь лет. Сорок семь — это немыслимый возраст. Тут никак не дождешься, когда исполнится хотя бы пятнадцать, а тебе толкуют что-то про сорок семь. Чудовищная цифра! Такого вообще, наверное, никогда не будет.

Лишь предусмотрительный Генка Стрельцов заметил однажды, что к тому времени не придется думать о своем здоровье, потому что ученые изобретут атомное сердце и капроновые мозги. Физкультурник сердито ответил, что, судя по Генкиным словам, такие мозги уже есть. Генка обиделся. Ребята посмеялись, но от справок по-прежнему никто не отказывался.

Юрке физкультура нравилась. У него неплохо получались упражнения на турнике и кольцах. Прыгал он хорошо. Ну, а уж бегал — лучше всех в классе. Возможно, было так потому, что жизнь приучила его бегать и скрываться от разных неприятностей и для этого дала Юрке быстрые ноги. Но это уже неважно. Все равно делать то, что у тебя хорошо выходит, — приятно.

Урок начался разминкой. Затем стали делать упражнения на гимнастической стенке. Большинство ребят, вцепившись руками в перекладины стенки, корчились на ней, как мухи в паутине. Генка Стрельцов повис на одной руке и старался ногой почесать ухо, изображая из себя обезьяну. Но за этим тоже скрывалась беспомощность, ибо больше Генка ничего не умел. И только один Юрка мог вытянуть вперед ноги и держать их горизонтально.

Физкультурник похвалил Юрку и сдернул со стены Генку, предупредив, что в следующий раз отправит его в коридор.

Потом на полу разложили маты, поставили перед ними стойки с протянутой между ними веревкой — и начались прыжки в высоту.

Первым в очереди стоял Сергей Кабанов. Он разогнался из самого дальнего угла зала. Он несся уверенно и тяжело, словно готов был сокрушить и стойки, и все, что находилось за ними. Но, подбежав к тоненькой веревочке, он внезапно остановился, потоптался на месте и направился обратно. Ребята засмеялись.

— Смелее, — посоветовал физкультурник, — не раздумывай, а просто прыгай.

Серега повторил разбег. На этот раз он прыгнул и грохнулся на маты, словно мешок с песком, унеся на ногах веревку. Все опять засмеялись, а Серега почему-то оскорбился. Но обижаться на всех бессмысленно, и потому Серега выбрал того, кто смеялся охотней, и сказал ему, проходя мимо:

— После урока имеешь...

Веселее всех смеялся Славик.

Но скоро очередь дошла до Славика. Он уже приготовился к разбегу, когда услышал мстительный шепот Сереги:

— Слабо не прыгнуть, слабо... Тебе же все равно, ты никого не боишься.

— От слабака слышу, — ответил Славик, не оборачиваясь.

— Барышев, мы долго будем ждать? — крикнул физкультурник от стоек.

— Долго, — ответил Славик.

— Что? — переспросил физкультурник, думая, что ослышался.

— Я не буду прыгать.

— Почему?

— Не хочу.

— Тогда иди за дверь.

И Славик направился к двери. Он шел, чувствуя на своей спине восхищенные взгляды. Но когда он прикрыл дверь и заглянул в щелку, то увидел, что прыжки продолжаются как ни в чем не бывало, и Славик впервые в жизни подумал о том, что люди мало ценят своих героев.

Впрочем, Славик не собирался геройствовать в одиночку. Когда приготовился прыгать Юрка, Славик сложил губы трубочкой, втиснул их в щель и прогудел:

— Карась — трус...

Юрка вздрогнул. Он хорошо помнил уговор. Но почему по этому уговору он не должен прыгать? Ему хотелось прыгать, потому что он умел это делать. И все же больше всего Юрке не хотелось быть трусом.

— Юрка застыл на месте, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, Карасик...

Юрка стоял.

— Высота мала? Потом поднимем.

Но Юрка думал сейчас о другой высоте.

— Прыгай, не задерживай других.

Юрка отошел в сторону.

— В чем дело, Карасик? У тебя нога болит?

— Не болит.

— Так в чем же дело?

— Я не хочу прыгать.

Физкультурник любил Юрку, но раздумывал он недолго. Он не знал, что сейчас происходило с Карасиком, но знал, что всегда должен поступать справедливо.

— За дверь.

Юрка вышел, не ощущая ни радости, ни гордости от своей смелости.

— Ну чего ты ко мне пристал?! — с раздражением сказал он Славику.

— А что я тут один должен стоять?

— А почему я должен все делать, как ты?

— Мы же уговорились...

— А если уговорились, так иди и ты жить к бабушке. Сам-то дома живешь.

— А у меня нет бабушки, — беспечно сказал Славик. — Я бы запросто пошел. Я ведь не такой трусливый.

— Когда я струсил?! — возмутился Юрка. — Я ведь для вас делаю. Не хочу даже, а все равно делаю! И меня еще обзывают! Ты уж больно храбрый — через веревочку побоялся прыгнуть!

— Я не боялся, а не хотел, — холодно сказал Славик.

— А я хотел!

— Ну и прыгал бы, кто тебе мешал?

— Ты! — сказал Юрка.

Юрка со Славиком давно считались друзьями. Так думали все. Да и они привыкли так думать. Тянулась их дружба из класса в класс, но если спросить любого из них, почему они дружат, вряд ли кто-нибудь смог бы ответить. Ну, вместе приходят... Вместе уходят... Иногда ссорятся, но никогда не дерутся. Разве этого мало? Что еще надо? Еще недавно Юрка не задумывался над этим. И только сейчас, стоя у двери спортзала, Юрка подумал, что в дружбе этой чего-то не хватает. Он чувствовал себя правым в споре со Славиком. Но Славик не мог его понять. И Юрка смутно ощущал: не в том, что не мог, а в том, что не хотел понять, — главная вина Славика.

Юрка и Славик не успели рассориться окончательно. Дверь отворилась — и из спортзала вышла Галка.

Славик обрадовался.

— Видал? — сказал он Юрке. — Ее небось уговаривать не надо! Только тебя всегда надо уговаривать.

Но и у Галки вид был далеко не геройский.

— А ты зачем ушла? — спросил Юрка. — Тебя же никто не просил!

— Ну да, потом сами бы сказали, что я предательница.

— Никто бы ничего тебе не сказал!

— Ты за других не говори, — возразил Славик. — Ведь это она все придумала.

— А я и не говорю, что не я придумала, — хмуро сказала Галка. — Пойдем в класс, чего тут стоять.