Жаклин Уилсон - Разрисованная мама
— Правда? — с замиранием спросила я. Сердце у меня заколотилось. До сих пор мне как-то даже в голову не приходило, что с какой-то еще мамой, кроме Мэриголд, может твориться что-то похожее.
— Угу. Это началось после того, как они с отцом разбежались. Представляешь, он завел себе девушку! — Оливер произнес слово «девушка» с таким видом, словно это было что-то неприличное. — Знаешь, мне она не нравится.
— Да? А у моей мамы куча приятелей. Только мы со Стар в основном их ненавидим.
— А твой отец? Наверное, вы тоже видитесь с ним только по выходным?
— Не-а. Если хочешь знать, я его вообще никогда не видела.
— Я своего иногда тоже рад бы не видеть, — признался Оливер. — Послушай, Долфин, ты и вправду хочешь, чтобы я как-нибудь пришел к тебе домой? Только честно?
— Да, конечно. Как-нибудь. Но, понимаешь, у нас как-то не принято устраивать чаепития. Хотя мама частенько печет кексы. Или булочки.
— Клево! Обожаю кексы!
— А иногда покупает просто рыбу с жареной картошкой, или пиццу, или еще что-нибудь в том же духе. А так пить чай в пять часов, как все нормальные люди… нет, у нас это не водится.
— Классно! Вы счастливые !— восхитился Оливер.
Похоже, он и на этот раз не шутил.
— Ладно, может, мы теперь и вправду друзья, — великодушно кивнула я.
После школы я вихрем помчалась к Стар, чтобы рассказать ей о моем новом приятеле Оливере. Слушала она рассеянно — похоже, это известие не особенно ее впечатлило. Впрочем, я ее понимала: когда, открыв дверь, мы поднимались по лестнице, то обе здорово волновались. Когда у Мэриголд начинается очередной запой, надо быть ко всему готовым. Но, к нашему общему удивлению, сейчас она не валялась в бессознательном состоянии на диване и не торчала, согнувшись в три погибели, над раковиной в ванне. Мэриголд весело распевала на кухне, ее только что вымытые огненно-рыжие волосы отливали медью, а аккуратно подведенные глаза казались еще больше и зеленее, чем всегда.
Она была одета в свои самые лучшие черные джинсы и тугой черный топик, выгодно подчеркивавший ее тоненькую фигуру. Оливер оказался прав. Мэриголд была самой красивой мамой в мире.
— Привет, мои дорогие, — прощебетала она. —Проголодались? У меня есть сок и шоколадные эклеры — купила в магазине, так что можешь не смотреть на меня так, Стар!
Стар подозрительно откусила крохотный кусочек.
— Нравится? — осведомилась Мэриголд. — А вот тут еще холодный цыпленок и куча салата, но это все на ужин. Ты запомнила, Стар?
Стар внезапно перестала жевать.
— А зачем ты мне это говоришь? Ты куда-то собралась?
— Ну… понимаешь, я тут подумала, а не выбраться ли мне куда-нибудь ненадолго вечером? Надеюсь, вы не возражаете?
— Нет, нет, конечно, — поспешно закивала я.
— А я лично возражаю. У меня уже есть планы на вечер, — уперлась Стар. — Мы с ребятами собирались вечером в «Макдоналдс».
— Да? А нельзя это как-нибудь перенести на завтра? Мне действительно очень нужен именно сегодняшний вечер… — умоляющим тоном сказала Мэриголд.
— Это несправедливо! — разозлилась Стар, не желая уступать.
Я поспешно затолкала в рот свой эклер, хотя к горлу у меня подступала тошнота. Ненавижу ссоры!
Надо отдать Мэриголд должное — она делала все, чтобы ее избежать.
— Знаю, что несправедливо, милая… — вздохнула она, протягивая руку, чтобы обнять Стар. Но Стар сердито оттолкнула ее. — Только один вечер, один коротенький вечер. Ну перестань же, прошу. Это так важно для меня. Может, это важно и для тебя тоже, только ты еще этого не знаешь.
— Вот еще! Не думаю! — презрительно фыркнула Стар. — С какой стати для меня может быть важно то, что ты делаешь? Да и что ты можешь делать, скажи на милость? Шляться по барам и ночным клубам, опрокидывать рюмку за рюмкой, пока не напьешься в сосиску и не подцепишь очередного отморозка?
Слова со злостью вылетали у нее изо рта и кружились по кухне, словно разъяренные пчелы.
— Ну ты даешь… — растерявшись, прошептала Мэриголд. И неуверенно засмеялась. — Послушай, Стар, это и вправду важно. И потом, я вовсе не собираюсь в бар или в ночной клуб. У меня и в голове нет, чтобы напиться или выкинуть что-то в этом роде. Вот посмотри. — Из кармана джинсов она вытащила билет и помахала им перед нашим носом. — Я собираюсь пойти на концерт. Убедилась? — Вместе с билетом из кармана выпал и счастливый листик клевера. Покружившись в воздухе, он легко опустился на пол у ее ног.
— Смотри, не потеряй свой листок, Мэриголд, — всполошилась я, подбирая его с пола.
— Спасибо, малышка. Удача мне сейчас нужна, как никогда, — с чувством поцеловав листок клевера, Мэриголд снова засунула его в карман.
Стар удивленно уставилась на билет.
— Ты решила сходить на концерт?
— Вообще-то я хотела взять и вас с собой, ведь я знала, что вы страшно обрадуетесь, хотя ты, Стар, и презираешь такую музыку. Но, оказывается, все билеты уже проданы! Мне еще крупно повезло, что удалось выцарапать хотя бы один билетик. Может, это твой четырехлистник постарался, а, Дол?
— А что за концерт?
— «Эмералд Сити». Помнишь, мы еще вчера с тобой видели афишу?
— Так они еще выступают?! — издевательски выкрикнула Стар. — Сколько же им лет, этим ветеранам сцены! Могу себе представить — эту компанию подагрических маразматиков, плешивых и с электрогитарами! Класс! Просто ушам своим не верю!
— Это концерт в честь их воссоединения. Они уже много лет не выступали вместе. А потом… как знать… вдруг этот концерт поможет и мне воссоединиться, — прошептала Мэриголд. Ее изумрудные глаза мечтательно сияли.
— Что-что? — переспросила Стар.
— Разве ты не хотела бы встретиться со своим отцом? — спросила Мэриголд.
— О, прошу тебя! — взмолилась Стар. — Сделай одолжение, не начинай снова!
— «Эмералд Сити» был его любимой рок-группой, — продолжала, будто не слыша, Мэриголд. — Он наверняка приедет на концерт. Знаю, что приедет. Микки… — Она всегда произносила его имя именно так — благоговейно. Глаза Мэриголд восторженно сияли. Глядя на нее, можно было подумать, что речь идет о каком-то божестве, которому она самозабвенно поклоняется.
В свое время она даже дошла до того, что попросила вытатуировать у себя на груди его имя, а рядом эмблему: причудливо закрученное кельтское сердце, мрачно черневшее прямо поверх ее собственного. Казалось, оно бьется. Те, кто делает татуировки, обычно не советуют писать на теле чье-то имя, ведь его потом уже никак не сведешь, разве что только лазером. Но имя Микки было навечно вытатуировано на груди Мэриголд, и уничтожить его не под силу ни одному лазеру в мире.
— Неужели ты не хотела бы повидать отца, Стар? — еще раз повторила Мэриголд.
— Нет, она точно рехнулась, — покачала головой Стар. Слово, которое всегда было у нас под запретом, слетело с ее губ холодно и намеренно.
Мэриголд вздрогнула и отшатнулась, как от пощечины. А потом пожала плечами.
— Ладно. Увидим, — прошептала она.
Стар
Стар словно окаменела. Она даже не позволила Мэриголд поцеловать ее на прощание. Зато я поцеловала Мэриголд дважды: за себя и за Стар.
— Ты ведь вернешься, правда? Ты не останешься там на всю ночь? — спросила я и потом быстро поцеловала Мэриголд еще семь раз — на счастье.
— Ну конечно, глупышка Дол! Для чего мне оставаться там до утра, скажи на милость? — возмутилась Мэриголд. Казалось, она напрочь позабыла о том, как пропадала позапрошлую ночь. — Я вернусь еще до того, как пробьет полночь, вот увидишь, — торжественно пообещала она. И покосилась на Стар. — Вернусь. Вместе с Микки.
По квартире процокали ее высокие каблуки. Хлопнула дверь, и Мэриголд ушла. Воцарилась такая тишина, что мы услышали снизу жалобные вопли миссис Лафт, как всегда проклинающей каблуки Мэриголд, которые очень скоро продырявят ее потолок.
Стар стояла, уставившись бессмысленным взглядом куда-то в стену, и молча покусывала заусенец на большом пальце. Я какое-то время бесцельно слонялась по комнате, гадая, не приняться ли мне за салат с холодным цыпленком. Есть мне совершенно не хотелось. Но это помогло бы хоть как-то убить время.
— «Я вернусь еще до того, как пробьет полночь!» — с издевкой продекламировала Стар. — Скажите, какая точность! Интересно, кем она себя вообразила? Золушка несчастная! Помчалась искать своего вонючего принца!
— А что, если все так и будет и она действительно встретит Микки?
— Ага, держи карман шире, — ядовито скривилась Стар. — Встретит она его, как же! Когда рак на горе свистнет!
— Ну зачем ты так, Стар? Разве ты сама не хотела повидаться с ним? Что бы ты ему сказала?
— Уж нашла бы что сказать, можешь не сомневаться! Поинтересовалась бы, что это за отец такой, черт возьми, что сбежал от Мэриголд и довел ее до того, что у нее поехала крыша. — Стар помолчала немного. — Слушай, а ведь она и вправду чокнутая.
