Роман Волков - Моя снежная мечта, или Как стать победительницей
Домашнее задание она делала прилежно, но опять-таки только ради того, чтобы сдержать обещание, данное тренеру. А у доски мялась или вообще отмалчивалась – ей просто не хотелось ничего говорить перед классом, стоять под насмешливыми или, наоборот, безразличными взглядами. Учителя скоро это поняли – и прекратили вызывать ее к доске и спрашивать с места. Может быть, если бы девушке встретился хороший, понимающий преподаватель, который бы пообщался с ней после уроков, заинтересовал предметом, все бы было иначе – но, увы, такого не оказалось. Наташу выручала только смекалка, хорошая память, живость ума и интуиция. Если бы на ее месте оказался школьник попроще, он бы быстро скатился на двойки и остался на второй год.
Но оценки не волновали Наташу. Получала ли она пятерку или тройку – двоек у нее практически не бывало, – она так же спокойно шла в общежитие, внутренне готовясь к тренировкам. Школа для нее оставалась досадным недоразумением, и спортсменка не считала нужным из-за этого переживать. В ее системе ценностей цифры в дневнике не значили ничего – единственными значимыми цифрами были оценки в спорте.
Она до изнеможения выкладывалась на лыжне и тренажерах: наутро болела спина, руки, ноги – или все тело разом, или даже такие мышцы, о существовании которых она и не подозревала.
Часто Наташа, если была хорошая погода и хотелось немного размять ноги перед вечерней тренировкой, делала крюк и шла домой через парк. Парк казался ей кусочком леса, путь и не того, родного, по которому она безумно скучала, но все равно чем-то близким и понимающим. Понимающим ее больше, чем все люди вокруг.
Правда, иногда от парочек, сидящих на лавочках, у нее почему-то екало сердце. Она невольно представляла себя сидящей так же, обнимаемой кем-то, – этот «кто-то» не был определенным, она не видела на его месте никого из знакомых, это был просто «кто-то», кто бы любил ее, оберегал, несмотря на то что она и сама могла постоять за себя. Но такого человека не было. От этого ей становилось почему-то тоскливо – и она вдвойне выкладывалась на тренировках, наматывая круг за кругом, пока не приходила усталость и не вытесняла все мысли.
Начался новый учебный год, прошла первая четверть. Каникулы, проведенные дома, казались теперь Наташе немыслимо далекими. Родной лес, свобода, да и, в конце концов, Егор Иванович и Мария Николаевна, которых Наташа очень любила, – все это теперь находилось где-то за горизонтом. А вокруг была хмурая осень, скучная школа и чужие люди.
Наконец начавшаяся зима вдохнула в Наташу радость. Белые снежные поля манили, скрип лыж по укатанной лыжне заставлял чувствовать себя если не совсем свободной, то хотя бы не загнанной в угол. Винтовку повесить за спину, добежать до огневого рубежа – прицелиться – аккуратно закрыть все мишени и бежать дальше…
Но и здесь дела шли совсем не так гладко, как хотелось бы. Тренер Валерьянов без устали гонял Наташу, но ноги все равно были ее слабым местом.
– Скорости тебе не хватает, Тобурокова, скорости! – каждый раз ругал он ученицу. – Все у тебя нормально, но каждый раз ты мишень выслеживаешь, как на охоте, крадешься. А тут тебе не охота, тут спорт!
Наташа молчала и исподлобья смотрела на тренера, а затем с мрачным упорством продолжала нарезать круг за кругом по стадиону. Другие воспитанницы Валерьянова похихикивали, а то и в голос комментировали Наташины успехи, копируя тренерские замечания:
– Эй, куда так побежала, всех белок распугаешь! Беги быстрее, мишень не догонишь!
Наташа одаривала соперниц мрачным взглядом и бежала дальше, стараясь сосредоточиться и успокоиться.
Однажды вечером, после тренировки, Валерьянов вызвал Наташу к себе в кабинет.
– Садись, Тобурокова, надо поговорить, – сказал он.
Наташа села, вопросительно глядя на тренера.
– Тут такое дело. Мне прислали бумагу – через два месяца будет чемпионат по биатлону Сибирского федерального округа, а мне надо поставить в лист как минимум двоих. В общем, будешь ты у нас готовиться. Побежишь за Новосибирск.
Наташа непонимающе посмотрела на тренера.
– То есть я… на такие большие соревнования? За город? – переспросила она.
– Да, да! Ты прекрасно меня слышала. Я знаю, что у тебя еще бег не совсем хорошо поставлен, но ты моя последняя надежда. Конова ногу сломала еще летом, ей не до лыж теперь, а у тебя со стрельбой все славно… Побежишь ты и Аня Петухова. Омичи сильные будут, красноярцы тоже, Кузня сильная… Да… В общем, будем готовиться, – неуклюже окончил он.
Наташа не знала, что ответить. Окружной чемпионат!.. Она еще не участвовала в соревнованиях крупнее городских, да и те были, по ее мнению, несерьезные… Серьезное испытание, к которому надо подготовиться за такой смешной срок, да еще и постараться не опозориться.
«Не опозорюсь», – подумала она и улыбнулась холодной улыбкой человека, который мало видел в жизни хорошего. Улыбка эта была знакома Валерьянову, и он облегченно выдохнул.
Глава девятнадцатая
Обычно вечером накануне соревнования любой спортсмен нервничает, и никакой опыт не поможет это побороть. Так любой, даже самый опытный, писатель испытывает страх перед чистым листом, даже народный артист переживает перед выходом на сцену. Появляется волнение, какой-то червячок гложет, нашептывает о том, что именно завтра будет допущена та самая роковая ошибка, которая и сломает всю карьеру, а все будут тыкать пальцем и смеяться за спиной. Это чувство мешает уснуть очень долго, иногда до самого утра. Может быть настоящий профессионализм – это когда удается накануне максимально притупить тревогу и заснуть крепким сном.
У некоторых это чувство остается и утром, превращаясь в страшный мандраж, который может сыграть злую шутку на соревнованиях, у некоторых, наоборот, с восходом солнца дрожь превращается в азарт и желание скорее ринуться в схватку с соперниками.
Ночь перед первой гонкой показалась Наташе особенно длинной. Заснуть ей удалось не сразу, хотя день был не из легких. «А что, если я приду последней? Что, если упаду и потеряю самые важные секунды? Что, если Петухова, которая постоянно надо мной смеется, и тут окажется впереди меня?» Все эти «если» калейдоскопом крутились, сменяли друг друга в голове, мешая уснуть и разгоняя стук сердца до барабанной дроби. Пришлось ей воспользоваться старым способом, которому научил ее Тобуроков, а его – сослуживцы-разведчики в армии. Способ простой, но требующий сноровки: нужно по очереди концентрироваться на каждой мышце и расслаблять ее, потом переходить к следующей и так далее. Левое плечо, правое плечо, левая кисть, правая кисть … и вот она уже не в комнате, а на солнечной лесной поляне, вокруг знакомый запах леса, щебет птиц, похрустывающий под ногами снег.
А вот Валерьянов накануне чемпионата заснуть не мог, ворочался с боку на бок, шел на кухню пить чай и снова ложился в кровать. Последний раз он так волновался перед своими первыми соревнованиями Сибирского военного округа в девятнадцать лет, когда в нем, вчерашнем хулигане, заметил талантливого биатлониста армейский инструктор лейтенант Исинбаев.
– Как все закрутилось-то, – бормотал он, после того как залез в шкаф и вытащил коробку с армейским «дембельским альбомом». Все его сослуживцы с кубками и медалями в руках радостные и счастливые, и лишь у него одного хищная и холодная улыбка. Такая же, как у Наташи.
Она была его самой необычной и самой любимой воспитанницей. Ее талант сочетался со взрывным характером и полной непредсказуемостью. Кроме того, тренер волновался за до конца непоставленную технику бега на лыжах. Пожалуй, это было действительно ее слабое место, и скорость имелась, и выносливость, а вот техника хромала, когда девушка волновалась, то сразу пропадали все годы изнурительных тренировок и снова появлялся угловатый подросток – приемная дочка промысловика, которая могла пройти полсотни верст на широких охотничьих лыжах. Вроде ничего страшного: есть великолепные спортсмены с корявой техникой, но Валерьянов был уверен, что все его тренерские недоработки обязательно аукнутся на трассе. Хотя она вполне может выкинуть и что-нибудь совершенно невероятное, не связанное ни с бегом, ни со стрельбой.
За час до начала соревнований Валерьянов подошел к Наташе с кипой документов в руках. Спортсменка в этот момент усердно смазывала лыжи и старалась не смотреть на Петухову, которая делала то же самое, окруженная группой подружек. Подружки были раздосадованы, что на чемпионат поставили не их, и пытались, как могли, испортить сопернице настроение.
– Наташа, сейчас я получил результаты жеребьевки, старт ровно в семнадцать часов, ты бежишь одиннадцатой, всего четырнадцать участниц. Это в целом хорошо. Конечно, ждать на старте, когда уже основная масса далеко уехала, – не самое приятное… Хотя ты ждать у нас умеешь…
Он сложил и соединил скрепкой бумажки, трепыхающиеся на ветру, и попытался улыбнуться.
