Сергей Гусаков - Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)
— Да, понимаю, что ничего из ничего не возникает, а единственную торную дорогу к Шагалу — к месту гибели его то есть — я заслонял. Через меня же ничто не перешагивало, да. Поскольку расстояние от меня до свода не более полуметра было, и не заметить такое очень трудно. Но то — торная дорога, доходит?..
В общем, смотрю я на неё — из темноты — а она на Свечу шуркину смотрит и сидит ко мне вроде как вполоборота; её в темноте, в общем, даже почти не видно — только силуэт чёрным на фоне Свечи, да волосы вокруг головы — словно нимб золотой, светятся.
Красиво — не то слово. Здорово, прекрасно,— и тут я вспомнил, у кого из баб в Системе такие волосы — светлые и во все стороны. Всё-таки память у меня на видеоряд... Да, Нэд. Правильно. То есть та Нэд, что с Шуркой тогда ходила — роман у них жуткий вышел, все знали. Ну, и я сразу понял, откуда она там нарисовалась — у Свечи: из Лифта Шагала вынырнула. А я из-за музыки своей просто ничего не заметил и не услышал. Да. Без мистики. Только нормальному человеку никогда в голову не придёт Лифт Шагала зазря покорять — одному, без свидетелей — если обходняком мимо пройти можно.
— Впрочем, тогда я сразу об этом так не подумал. Потому как не успел. Потому что минуту, может, или две она так сидела — неподвижной ящеркой, вполоборота ко мне, и музыка у меня фантастическая играла, и волосы у неё красиво светились золотом,— а потом она наклонилась — и резко так: хлоп! — задула Свечу.
—— И музыка внутри меня смолкла.
Потому что, конечно, “я в эти сказки не верю” — но тот, кто ставит Свечу, и тот, кто задувает Её — верят, и это всё равно, как если б я взял пистолет и сказал: сейчас я тебя грохну. А для верности вот мелом обсыплю. Сиди ровно, да.
Она обратно в Лифт Шагала змеёй: нырк!
... и остался я один в темноте сидеть,—
— А что оставалось делать?..
Да... И в этом месте я поднимаю свою, изрядно соскучившуюся по моим губам за время данной преамбулы кружечку, и говорю: не дай бог, ребята, кто из вас в каком-либо будущем или не менее прекрасном настоящем попутает хождение под землю и любовь к упомянутой ‘подземле’ с самой б’анальной любовью к существу, внешне на тебя смахивающему... Это ничего, что туманно. Главное, запомните: спальник — это одно, а постель —— совсем другое. Да. И не хер их смешивать... А то будет то, что было дальше.
— Ладно, рассказываю. Вышел я в состоянии аффекта наверх, набрал воду в Роднике нашем божественном; канистра тяжёлая, тварь, руку тянет — 20 кг всё-таки, как 19 известных тонн,— а тут ещё эта, у Шагала, из головы нейдёт...
— Остановился передохнуть у Журнала — Егорову просьба не дёргаться, да, а то Пит проснётся — вижу, вижу, что не спишь,— это я так, к слову,— так вот — читаю последнюю запись: “Шурка-Гитараст, К. С. в пень дюррились сверху...” Вошли, значит. И у Шурки уже “и” на “а” переправлено: сам он, что-ли, этим занимается? К. С. написано — контрольный срок, стало быть — а сам срок не указан, и почему-то “впендюрлись” во множественном числе.
Ладно, думаю, “ись” — это наверное потому, что он с гитарой.
Полистал Журнал дальше — точно, Нэд уже здесь. А ваших записей нет — значит, вас в тот день в Системе не было, да.
... Я же сказал: погоди дёргаться! К тебе, Пищер, это тоже, между прочим, относилось. Самое интересное я так и не поведал — лучше ещё спиртуозу презентуй, “а то дело к обмороку идёт”, чуешь? Я его сейчас с чаем замешаю — тоже неплохо получится.
: Вот так, да. А то больно презренная доза на такой ответственный тост в стаканчике моём оказалась — хоть бери все свои слова в зад и начинай по-новой... Не бойсь, не начну. Я — не ты, я зазря трендить не любитель. Да. Так об чём это я? Ах, дальше... Ну тогда слухайте, кто ещё не СПИД.
— До Шагала я дуру свою двадцатилитровую кое-как допёр — дотянул, как Мересьев, до линии невиданного афронта нашего бремени — или до чего он там дотянул? — про ампутацию помню, но это не про меня. Я аккуратней под землёй ползаю, да. В общем, дотянул — и там в щели бросил. Не лежала у меня душа подвиг совершать этим чудесным подземным вечером — переть её через всю Сейсму, а потом ещё для полной и окончательной потери чувства кайфа — через пол-Дальней... Присыпал я её слегонца — ну, глинкой там, камушками; тряпья сверху навалил помойного — чтоб никакому дауну в голову раскапывать не пришло — и отправился искать Весёлый. Шурку, “значить” — как бы тут друг Егоров сострил, если б не спал.
... Сиди, сиди — по дыбу волос вижу, что совершенно не спишь. Так что ротик-то свой прикрой, команды трендить пока не было — да дальше слушай. Как до Весёлого добрался — традиционно не помню. Да. Только Шурки там не было. То есть транс его и гитара присутствовали — их я сразу узнал, особенно транс — а его самого... Один Мамонт у примуса возится, насос починяет. Гляжу я на него — а он уже весёлый. Хороший, в смысле. То есть, в смысле, очень хорош: набрался, стал-быть. Или нарезался, да.
— Да-а,— говорит Мамонт — и смотрит на насос, как удав на кролика,— ту-ут без стакана не р-разобр-раться...
— Где Гитараст? — интересуюсь прямой наводкой.
— В ЖБК побежал,— весело отвечает Мамонт.
: Час от часу не легче...
— Как “в ЖБК”? — спрашиваю.
— А вот так,— говорит Мамонт. И показывает пальцами, как.
— Они с Нэд поспорили, что он за 20 минут до Сумасшедшего не добежит — ну, он схватил канистру и бежать. «Щас, грит, я тебя умою». А она ему — «сам, мол, умоешься — потом». Или обоссышься... Я не помню. Дура! — заключил Мамонт и воткнул насос в глиняную стену.
— И Шурка тоже дурак. Я б не побежал.
Да, думаю, куда тебе сейчас — бежать...
— И ... с ней,— говорит Мамонт.
— А где она сама? — спрашиваю: всё-таки — может...
— А ... её знает. Куда-то делась. Я не помню... Слушай, у тебя насоса запасного с собой нет?
: Насос... Мне бы его заботы — на, SOS...
..: В ЖБК на полной скорости — и она, небось, следом. А потом гадай: то-ли заблудился где, то-ли кирпич случайно на голову шмякнулся — то-ли сам с дуру башкой... В общем, я будто ухи наелся. Да.
— Третий выход забываю прокладку взять,— пожаловался Мамонт,— значит, опять придётся без закуси пить. Кошмар. И ни одной консервы. Так и крышку сорвать не долго...
Да, думаю, вполне. Что же делать? Ищи их — в ЖБК...
— Да ... с ними,— говорит Мамонт,— на ... они тебе усрались?
: Действительно — чего это я... Как мальчик. Что мне — больше всех надо?
— Да; но если она его — ... Мало-ли что у них могло произойти. Или он сам... А что — запросто. И Свеча ни при чём. Да. Долбанётся головой на всей скорости об свод — а ведь ещё канистра в руках, шило в крови, обида в жопе — и кранты.
... А что сделаешь???
— Да что ты дое... до Шурки? — спрашивает Мамонт. — Ни ... с ним не будет. Не впервой. И трезвее бывали...
— Да уж...
И ведь никому не скажешь. Смешно — “спасаловка по Гитарасту”... Он же Систему знает — дай бог любому.
..: а если сказать Мамонту?
— Мамонту: это или сразу Большой Звон по всей Системе со смехом крещендо в каждом закоулке, или — дело. Только если дело — то Дело. Да.
: Ладно. Смех тоже оружие. Переживём как-нибудь. Главное, чтоб с Шуркой ничего не случилось. Да.
И я рассказал всё Мамонту.
Всё — кроме Музыки, конечно. «Потому что это ему сейчас в пень-ист-клуб»,— думаю.
— Вот,— говорит, чуть подумав, Мамонт,— не помню: я тебе свой военный билет показывал?
— При чём тут билет?!
— Н-нет,— говорю,— а какое...
— На,— он сунул руку за пазуху и выудил оттуда нечто плоско-красно-коричневое с разводами,— держи. Я его всегда честно показываю, потому что мало-ли что: вдруг у тебя сердце слабое, или менты почки опустили...
: Я раскрыл билет. Ничего там видно не было — сплошное фиолетовое пятно на всех страницах,— где, правда, темнее, а где нет. Я отдал билет Мамонту.
— Но какое...
— Это ОНА,— сказал Мамонт и показал на канистру в углу грота,— “чернобурка-по-мамонтовски”. Будем пить???
: Пить — так пить. Не успел я отказаться, как изнутри меня что-то уже брякнуло — «ДА!»
: Вот так и рождаются уроды.
И мы выпили.
— Ну, гитара у них, кажется, есть,— сказал Мамонт, и Вселенная понемногу начала замедлять своё вращение.
Я осторожно убрал руки с горла и, кажется, смог перевести дыхание.
— У кого: “у них”?
: Поначалу это вышло даже не шёпотом, а на каком-то инфразвуке — но Мамонт понял. Не впервой, должно, было.
— В Подарке,— сказал он,— мы ведь идём в Подарок?
: В Подарок?..
Когда это мы успели договориться?
— З-зачем в П-подарок? — удивился я. Мир вокруг малость потяжелел, но начал неотвратимо меняться к лучшему.
— Нэд в Подарке. С Удавом.
— От-куда ты зна-ешь?
: Что-то в этот момент взяло мою голову и легонько приподняло над телом.
— А я сегодня всё знаю,— как-то необычайно ласково произнёс Мамонт,— всё-всё-всё.
