Борис Тартаковский - Мальчишка ищет друга
Мальчик схватил насос, и вот уже по больной слоновьей ноге ударили струёй с другой стороны.
Это повторялось дважды в день. Утром человек в шапке обливал слона розовой водой, а вечером мальчишка в белом халате поливал его чёрной жидкостью, остро пахнущей дёгтем и рыбьим жиром. И после каждой процедуры слону давали крепкий чай с белым стрептоцидом. Кроме того, звериная кухня получила такой приказ: «Включить в ежедневный рацион Малыша восемь килограммов сахару». Лекарства закладывались и в свёклу, которую Малыш любил. С каждым днём слон чувствовал себя всё лучше, и, наконец, наступил день, когда началось заживление.
Теперь Малыш сам подставлял ногу под лечебную струю. Он как будто стал понимать, что не все люди злы и коварны.
А как вела себя слониха Элла, когда болел её друг? Шура заметил, что Элла очень беспокоилась о здоровье Малыша и, когда слышала, что он стонет, рвалась к нему и громко фукала, стараясь приободрить: мол, я тебя в беде не оставлю, я рядом, не волнуйся.
Беспокойная жизнь у звериного доктора! Малыш уже стал выздоравливать, когда серьёзно заболела чёрная пантера. Она тоже не хотела принимать лекарства.
Иван Кузьмич сидел в своём кабинете и думал, как ему перехитрить пантеру, чтобы она съела мясной фарш с горьким лекарством.
У ног доктора тёрся ангорский кот. Он чего-то хотел, мурлыкал и просительно заглядывал в глаза Ивану Кузьмичу.
— Ты чего хочешь? — спросил доктор.
— Он, наверное, хочет валерьянки, — сказал Шура, вспомнив, как озорной кот напился вчера забытой на столе валерьянки и весь день метался как оглашённый по лечебнице.
— Валерьянки? Нет, брат, не дам, — ответил Иван Кузьмич. — Пьянству я потворствовать не буду, — и вдруг замер с открытым ртом. — Шурка, ты — молодец! — закричал доктор.
Оказывается, Шура подсказал, как заставить капризную пантеру принимать лекарство не один раз в день, а три раза: Иван Кузьмич решил добавить в фарш валерьянки.
Все рабочие отдела хищников собрались, чтобы посмотреть, как пантера будет принимать лекарство. То-то было смеху, когда она не только съела весь фарш с горьким лекарством, но стала мяукать, чтобы дали добавки.
— Дадим, — обещал хитрый доктор. — Вечером ещё дадим.
Так пантера прошла полный курс лечения и выздоровела.
Потом заболела пума, и опять Ивану Кузьмичу помогло хорошее знание животных.
Доктор был отважным учёным человеком, и Шуре Чопу всё больше хотелось вырасти таким же смелым и умным, как Иван Кузьмич.
Никогда ещё Шура не был так счастлив. И тут явился Антон Пугач.
Тошка угрожает
Случилось это под вечер. Все ребята уже ушли, а Шурка ещё работал на чердаке крольчатника — перебирал сено. Изредка, разгибаясь, он бросал взгляд в окно. Отсюда виден был сад с его клетками, дорожками и беседками, далеко впереди, за стальным барьером, слониха Элла вышла в вольер подышать свежим воздухом, а за оградой сада мирно текла жизнь тихой Зоологической улицы.
Прохожих было мало, всё больше женщины с кошёлками в руках. И вдруг Шура увидел Тошку. Он был в своём обычном рабочем костюме, и сопровождали его какие-то незнакомые ребята.
Тошка остановился у витрины магазина на противоположной стороне улицы, и компания начала совещаться. Шура поспешно спрятался за чердачную стойку и решил наблюдать. Сердце бешено колотилось. Честно говоря, Шура боялся Тошки, понимая, что тот не может примириться с его уходом и будет мстить.
От компании отделился мальчишка. Он пересёк улицу и, подойдя к ограде зоосада, остановился. Должно быть, пошёл на разведку, сообразил Шура. Мальчишка отступил от забора, а потом разбежался, высоко подпрыгнул, ухватился за верхний край доски и подтянулся на руках. Он был силён и ловок, как обезьяна. Поворачивая кудлатую голову во все стороны, внимательно осмотрел площадку юннатов и соскочил на землю.
Компания опять стала совещаться, потом все двинулись за Тошкой. Они подошли ближе и остановились против здания фермы. Подняв голову, Тошка всматривался в открытое слуховое окно. Шура осторожно выглядывал из-за столба.
— Эй, Курносый! — насмешливо закричал Тошка. — Думаешь, я тебя не вижу?
Он помолчал, дожидаясь ответа. Но Шура не отзывался.
— Молчишь, лягавый? — уже сердито кричал Тошка. — Трус паршивый!
И Тошкина свита дружно подхватила:
— Паршивый трус! Лягавый!
Шурка не выдержал и выскочил на крышу.
— Ну, чего хочешь? Шпана бледнолицая!
Тошку будто шилом кольнули. Он очень не любил, когда его дразнили Бледнолицым. Это была его уличная кличка. И теперь Тошка очень рассердился, даже подскочил на месте.
— Смотри, Курносый, я тебе этого не забуду. Слышишь? До гробовой доски. Вот, при свидетелях говорю. Он указал на ребят, сопровождавших его, и помахал кулаком. Пошли, орлы!
Компания двинулась по улице и скоро скрылась из виду. И ни Тошка, ни мальчишки из его свиты не заметили, что за ними внимательно и настороженно наблюдала сероглазая девчонка. Она стояла за толстенным дубом, посаженным, по преданию, самим Суворовым, который в этих местах воевал против турок.
Груша Бере Лигеля
Это была Таня Калмыкова, и она очень испугалась за Шуру.
«Рассказать Юре о случившемся или нет? — с тревогой думала Таня. — Юра наверняка что-нибудь придумает» Наконец Таня не выдержала и побежала к вожатому. Но Юра как будто не придал её рассказу никакого значения.
— Хорошо, — спокойно ответил он.
На самом деле Юра Погорелец был встревожен: и Тошкиной угрозой (мало ли что может сделать мальчишка со злости), и своим разговором с Тошкиным отцом.
Разговор закончился вовсе не так, как ожидал Юра. Его встретили вежливо и, можно сказать, приветливо. Савелий Петрович, Тошкин отец, показал Юре свой сад и угостил яблоками.
— Мичуринские, — объяснил Савелий Петрович. — Сочные и ароматные. Неправда ли, хороши?
— Зачем вам столько яблок? — спросил Юра.
— Кое-что на продажу идёт. Семья требует средств, — вздохнул Савелий Петрович.
— А Тошка говорит, что вы не помогаете.
— Вот свинтус! А кто же помогает?
— Живут на заработок матери и от продажи мышей и кроликов, которых разводит ваш сын. Он даже школу бросил из-за этого.
— Ах, собака! — всплеснул руками отец. — Шкуру сдеру! Я это впервые слышу! Ведь он живёт с матерью и кому, как не ей, следить за его поведением и учёбой?
Савелий Петрович сокрушённо качал головой, но скоро успокоился и предложил Юре попробовать осеннюю грушу.
— Бере Лигеля. Отличный сорт.
Но Юре было противно есть ароматные яблоки и осенние груши Бере Лигеля у этого торгаша, и он отказался.
— Вот что, Савелий Петрович, — начал Юра, собираясь перейти к серьёзному разговору о Тошкиной судьбе. — Не могу согласиться с вами, что за Тошку отвечает только мать…
— Может быть, я действительно дал маху с Тошкой. Понадеялся на мать, понимаете? Но как только приду в себя, — Савелий Петрович выразительно показал на сердце и вздохнул, — как только налажу свой мотор, можете не сомневаться… Вот и сейчас… О-о! — он схватился за грудь. — Взволновали вы меня. Сын все же. Не чужой… — И вдруг закричал в сторону дома: — На-а-астя-а!..
— Чего тебе? — ответил из дома весёлый голос, и на крыльце показалась молодая, красивая женщина в ярком платке, накинутом на плечи.
Юра от неожиданности совсем растерялся.
— Сердце!.. — простонал Савелий Петрович.
Женщина быстро сбежала по ступенькам и подхватила Савелия Петровича под руки.
— Пошли, милый… Вот горе… — вздохнула женщина, обращаясь к Юре. — Вы уж извините нас… Видно, разволновался… — И оба стали подниматься на крыльцо.
Юра вышел на улицу. Стоял прохладный осенний день, а Юре было душно. Он чувствовал усталость и разочарование. Когда его вызвали в институтский комитет комсомола и спросили, не пойдёт ли он отрядным вожатым в школу, Юра думал, что легко справится. Оказалось, не так просто.
Юра был так огорчён, что не замечал ни яркой красоты осеннего дня, ни прохожих.
А что если сходить к своему другу Шевякину, обратиться за помощью в родную бригаду? Как он до сих пор не подумал об этом?
Хорошая новость
Встреча с Шевякиным состоялась через неделю. Шевякин сам зашёл проведать друга.
— Юрка, друг, где ты пропадал! — ещё с порога закричал Шевякин, и Юра оказался в объятиях гостя.
Три года Юра работал с Андреем на одном станке, учился в одной и той же вечерней школе. После окончания её Юра поступил в педагогический, а Шевякин стал заочником политехнического института: работал и учился.
Поболтав немного, Шевякин заторопился. Он, оказывается, забежал на минутку: шёл мимо по делу и решил заглянуть.
