Эдуард Веркин - Друг-апрель
Соседские мальчишки смеялись издалека, подойти посмеяться ближе не осмеливался никто. А один раз они подговорили совсем мелкого, он подбежал и стал дразнить Ивана Психозом.
Иван ничего ему не сделал.
Это было тяжелое время. Бессмысленное. Он нашел у бабушки книжку «Бегущая по волнам» и прочитал ее два раза. Под конец устал и часто засыпал, особенно когда бабушка растапливала печь. Однажды он проснулся, а она рядом. Сидела возле печки, грела ноги, носки с птичками.
– Ну, ты и дрыхнуть, – сказала она.
Он спросил:
– Всё?
– Всё, – ответила она, – залечили, как собаку Павлова.
– Почему?
– Потому что при виде белых халатов хочется плеваться.
– А как здоровье?
– Здоровье что надо, горло обделали лазером, теперь могу снегом просто питаться. А ты что делал?
– Так, туда-сюда. Ходил. Книжки читал, телевизор смотрел. Тебя точно отпустили?
Она не ответила, достала из сумочки коробочку. С бумажным бантиком, все как полагается.
Подарок. Только открывать нельзя, надо через год, иначе не сбудется.
К чему подарок-то?
Ульяна улыбнулась и сказала, что Новый год.
Глава 9
Тюлька убегал. Для своего возраста он бегал быстро. Но недолго. Выносливости не хватало, для выносливости нужно мясо, хрящи и виноград и чтобы в мышцах глюкоза застревала. Так что Аксён достал его через три минуты. Мог бы и сразу достать, но хотел, чтобы Тюлька выдохся.
Так что осталось лишь толкнуть его в шею.
Тюлька кувыркнулся и упал в мох. Лицом. Замер. Сжался, привычно втягивая голову в плечи.
– Вставай, – Аксён потрогал его за плечо. – Нечего на земле валяться.
Тюлька повернулся. Красный и слезы близко. И лицо зеленое, со мха набралось. Забавно, подумал Аксён, весна, а мох зеленый.
– Брось, – улыбнулся он. – Не стоит. Пройдет пять лет, и ты посмеешься над всем этим.
– Надоело! – выкрикнул Тюлька. – Всё! Надоело!
Он брызнул слезами и теперь размазывал по лицу зеленую жижу.
– Чего он так?! За что?! Я заработал! Должно поровну!
– Да пусть подавится. Я даже влезать не стал… Ему все равно в пользу не будет. Нажрется, да и все, сдохнет скорее…
– Я убегу!
– Сейчас?
– Да! Сейчас!
Тюлька вытер лицо рукавом.
– Потом сбегу, – всхлипнул он. – Вот Петька приедет… А потом сбегу! Сегодня…
– Четвертое.
– Сегодня не четвертое! Ты все врешь! Сегодня двадцать…
– ПЯТЬ дней осталось, – Аксён показал пятерню. – Потом они приедут.
Он даже не понял, почему он так сказал. Почему именно пять. А не два?
Пять.
Два лучше, чем пять.
Они приедут, и будет целая неделя. А потом они еще на неделю задержатся, они всегда задерживаются. Ну, иногда. В апреле. Они пойдут в лес, там есть места, в которых снег лежит до начала мая и можно встретить подснежники.
Подарит ей букет. Подснежники – самые красивые цветы. Тогда он тоже подарил ей подснежники, она положила их в книгу, а сверху поставила вазу и забыла. И цветы каким-то образом впечатались прямо в бумагу, там был какой-то роман про чересчур умных чаек…
– В прошлый раз Петька сказал, что «Сони» привезет, – сказал Тюлька. – Ну, зимой тогда. Она к телевизору подключается. Ты когда-нибудь видел «Сони»?
– Да.
– А я нет. Там разные игры есть… Можно стрелять, как из настоящего автомата. Дождусь только Петьку…
– Чугун – урод, – сказал Аксён. – С этим ничего не поделать уже…
– А она?! Она чего? За что она меня сегодня?
– Она… Она болеет.
– Она пьяница! Они с дядей Гиляем вчера три бутылки выпили, а потом меня ночью к Крыловой посылали! Я сбегу!
– Куда?
Тюлька не знал, куда бежать. Поэтому ответил неуверенно:
– В Америку… – сказал он неуверенно. – Еще в Бразилию.
– Хорошо. Я сам уже давно хочу сваливать.
– Правда?
– Угу. Так что можем вместе, ну если хочешь. В Америку, конечно, не доедем, но можно в Питер.
– А где мы там жить будем?
Тюлька успокоился.
– Найдем что-нибудь. Придумаем. Но надо подготовиться хорошенько. Так что ты готовься… К тому же надо бежать не сейчас, а летом. Летом лучше. Проще.
– Это точно, – согласился Тюлька. – Летом всего много. Грибы можно собирать… Только я сейчас домой все равно не пойду! Она опять драться будет!
Будет, подумал Аксён.
– Она меня тоже лупила, – сказал он. – А Чугуна как лупила, я до сих пор помню. Он от нее по всему дому бегал! А однажды даже на крышу забрался. Он на крыше сидит, а мамка вокруг бегает, весь разъезд смеялся.
– А теперь не смеются. – Тюлька поднял шишку, зашвырнул вверх. – Теперь не смешно уже…
– Она на самом деле больна. Это болезнь.
– Да ей просто нравится. – Тюлька швырнул еще шишку. – Нравится пить! И дяде Гиляю тоже. Они пьяницы! Мы им не нужны!
– Нужны, – возразил Аксён. – Конечно, нужны…
Не нужны, Тюлька прав, не нужны. Ни матери, ни уж тем более дяде Гиляю. Он вообще иногда думал, что матери у них нет больше. Ведь Верка уже не очень-то мать, уже совсем перевернулась. Тюлька еще маленький, ему еще надо верить. Это как солнце – в детстве человек должен жить в солнечном свете. А еще он должен верить в родителей – это все равно что солнечные витамины. Зачахнуть без них на раз-два.
– И мы им нужны, – сказал Аксён. – И они нам, так уж всегда вообще бывает.
– А Петьку мама не бьет, – сказал Тюлька. – Никогда не бьет. У него кроссовки с компрессором, а на Новый год ему «Сони» купили…
– Пойдем на Темные озера, – перебил Аксён. – А?
Тюлька вылупил глаза.
– Ну да, на Темные озера, – повторил Аксён. – На пару дней. Там тихо, поживем потихонечку.
– Там же ведьмы! – прошептал Тюлька.
– Ведьмы?
– Ну да. Все же говорят, что ведьмы там. К озерам никто и не ходит, поэтому и тихо там… Они утаскивают…
– Значит, домой?
Тюлька помотал головой:
– Не, лучше на озера. Я слышал, там мангусты водятся!
Аксён задумался. Какие еще мангусты?
– Может, лангусты? – спросил он.
– Может, и лангусты… Креветки такие большие…
– Значит, на озера. Жди здесь, я сейчас. На этом самом месте, понял?
– Понял. – Тюлька сел на мох, обхватил руками плечи.
Холодно ему. Ему всегда холодно, мерзляк Тюлька, мерзляк, это у нас у всех такое, у всех руки мерзнут, и руки, и ноги, кровь плохо ходит…
– Не сиди, простынешь. – Аксён рывком поднял Тюльку и прислонил к сосне. – Жди.
Тюлька буркнул что-то неразборчивое. А потом вслед еще крикнул про вездеход.
До дому Аксён добрался быстро. Не хотелось их видеть, ни мать, ни Гиляя, но до озера далеко и идти налегке не стоило, надо было взять хотя бы хлеба. И банку. Чай еще.
Все находились дома. Слушали музыку, из форточек вываливался заикастый рэп, видимо, дядя Гиляй и Чугун сошлись на рэпе. А матери все равно.
Аксён проверил веранду.
Хлеба не было. Даже крошек, Аксён заглянул в хлебницу, заглянул в сумку на двери. Ничего. Заходить в дом через крыльцо не хотелось, и Аксён решил осторожно влезть в окно. Их с Тюлькой комната располагалась в дальнем углу дома, так, даже не комната, отгородка, если Аксён приходил ночью, он всегда так и делал.
Приставил к стене лестницу, взобрался, обнаружил, что окно закрыто изнутри на задвижку, все равно пришлось пробираться через зал.
Бутылки стояли вдоль стены. Пустые. Мать лежала на диване, Чугун сидел на полу в углу и обнимался с Жужей, дядя Гиляй курил. Он увидел Аксёна, тут же выбрался из-за стола, подбежал, улыбаясь…
Замолчал.
Хотел что-то сказать, но на пути от стола до Аксёна забыл, что именно.
– Как самочувствие? – осведомился Аксён.
– Да… – протянул он. – Здоровье нам не помешает…
– Особенно если так жрать.
– Ты как с дядей разговариваешь? – промычала мать.
– С уважением. – Аксён попробовал обогнуть Гиляя по флангу, но тот слишком сильно раскачивался, это серьезно затрудняло маневр.
– Он нас уважает, – сообщил Чугун Жуже. – Смотри-ка ты…
– Он нас не уважает, – возразила мать. – А мы его семья, между прочим…
– Мы его семья… – Чугун чмокнул Жужжу в ухо. – Это так трогательно…
– Кровные родственники, – усугубил Гиляй. – Мы его кровные родственники…
– Сыночек называется… – прогудела мать. – Яблочко…
– Спокойно, спокойно, я ему сейчас объясню…
Гиляй попытался было приобнять Аксёна, но тот увернулся, и Гиляй проехал мимо, в стол, в сковороду с макаронами, в миску с сосисками. Сосиски опрокинулись на пол, на них тут же накинулась Жужжа, стала подбирать, в единоборство с Жужжей вступил Чугун, Жужжа цапнула его за палец, мать принялась смеяться.
– Зачем меня обрушил? – Гиляй пытался восстать из макарон, но не восстал. – Моя мать твою мать любила…
Аксён собрал со стола чайные пакетики и сахар, выудил из сухарницы все сушки и проследовал в свою комнату. Достал самодельный котелок, топорик, который на всякий случай хранил под койкой, спички, пакетики с лапшой. Шоколадные батончики из подоконничной шхеры.
Открыл шкаф.
