Дядя Фёдор, пёс и кот. Полное собрание - Эдуард Николаевич Успенский
Печкин её тоже Нюшей назвал. Он сам ничего придумывать не умел. Он во всём дяде Фёдору подражал.
После этого корова Мурка в семью вернулась. Молока она стала давать в два раза больше без всякой музыки. Так что благосостояние кота Матроскина резко возросло.
Шарик свою поэму высушил, исправил все неправильности и разучил её наизусть. Он мог теперь её без бумажки читать.
Как только он встречал нового человека, он сразу становился в позу и читал:
Один чел-век имел собаку, И очень он любил собаку.Тут как раз папа с мамой приехали. Шарик их на пороге встретил. Родители спрашивают:
— Где дядя Фёдор?
— На речке.
— Где кот Матроскин?
— В сарае. Хотите, я вам поэму почитаю?
— Так сразу?
— А что? Вы же уже приехали.
Он встал в поэтическую позу, как Юрий Энтин, и стал радовать родителей:
Один чел-век имел собаку, И очень он любил собаку… Он без собаки жить не мог, И к ней бежал он со всех ног…— Шарик, Шарик, успокойся, — сказала мама. — Не волнуйся. Дай нам оглядеться. Мы твою поэму про чел-века обязательно дослушаем. А сейчас мы хотим сына увидеть.
И родители пошли на речку. Как только дядя Фёдор их увидел, он сразу закричал:
— Ура! Мама приехала!
Мальчики всегда кричат: «Ура, мама приехала!» Хотя папы всегда вместе с мамами приехивают. То есть приезжают.
Теперь уже начались настоящие, всехние каникулы! До самой осени!
Новая жизнь в Простоквашино
История первая
Мебель Пелагеи Капустиной
Жизнь в деревне Простоквашино всегда была полна интересных дел и событий. Потому, что в ней жили очень интересные люди. Один другого интересней, кого ни возьми.
Пелагея Капустина, подружка почтальона Печкина, была женщина деловая и невероятно хозяйственная. В доме у неё размещалось большое количество всякой ненужной мебели. Одних сервантов у неё было четыре штуки.
И всё потому, что у неё было три сестры в городе. Они очень любили Пелагею и всё старое ей присылали. Весь дом у неё был заставлен стульями, креслами с вылезшей ватой, этажерками и письменными столами.
Когда приезжала новая старая вещь, допустим, тумбочка бамбуковая, старую вещь приходилось выставлять в огород.
Как-то раз по вечерней росе дядя Фёдор с профессором Сёминым шли мимо её дома. И профессор Сёмин говорит:
— Смотри, дядя Фёдор, какое интересное кресло Пелагея Федотовна в огород вынесла. Наверное, будет реставрировать.
Пелагея в это время в огороде работала (она в любое время в огороде работала), она и услышала.
— Не реставрировать, — говорит, — а на дрова колоть.
Профессор Сёмин ужасно расстроился.
— Такое кресло нельзя на дрова колоть. Это музейное кресло.
— Мне это кресло не нужно, — говорит Пелагея. — У меня дом, а не музей. А дрова сейчас подорожали.
Тогда дядя Фёдор предложил:
— А вы, Эрик Трофимович, с ней это кресло на дрова поменяйте.
Они так и договорились. Взяли тачку кота Матроскина, привезли Пелагее две охапки тяжёлых берёзовых дров, а кресло музейное забрали и с трудом унесли.
Причём всё время садились на кресло отдыхать.
Через несколько дней Пелагея резной сервант в огород вынесла. Он стоял там рядом с помидорами и сверкал всеми стёклами. Профессор Сёмин как раз в это время рысцой пробегал мимо в поисках здоровья. Увидел этот сервант и говорит:
— Это ранний модерн времён Пушкина. Я такой сервантик в музее Достоевского в Петербурге видел.
Он позвал дядю Фёдора и спрашивает:
— Ну как?
Дядя Фёдор говорит:
— Этот сервантик, пожалуй, тяжелее судейского кресла будет. Раза в два. Он на всю вашу поленницу потянет.
И верно, пришлось профессору Сёмину всю свою поленницу к Пелагее Капустиной перетаскивать. Зато сервант у него в кабинете рядом с судейским креслом просто засиял. Профессор всё время в нём стёклышки протирал и зубной щёткой резьбу по дереву чистил.
Как-то раз почтальон Печкин к нему зашёл, газету принёс. Увидел он сервант и кресло и говорит:
— Хорошая работа. Бывалошная. Такие кресла у нас в своё время в селе Троицком делали. Всё село креслами промышляло. Была кресельная фабрика.
— А скажите тогда, Игорь Иванович, как они умудрялись ножки у кресел так выгибать?
— Никак они не умудрялись, — говорит Печкин. — Они в лесу искали такие деревья, которые у корня искривлённые. Из них ножки и делали.
Он много чего интересного рассказал. Что древесина на мебель шла особая, дорогая. Что порой некоторые деревья в воде по двадцать лет держали, чтобы они твёрже становились. Что основная фабрика была в городе, а в селе мужики только резьбу резали да кресла склеивали.
— Спасибо, Игорь Иванович, — сказал Сёмин. — Вы по мебели просто профессор.
Люди в деревне и в окрестностях узнали, что профессор за старую мебель дровами рассчитывается, и всё ненужное к нему в дом понесли. Кто шкафчик для лекарства, кто крышку от старого патефона, кто приёмник ламповый. И ещё обижались, если профессор что-нибудь не брал.
Хромой Шуряйка с лесопилки притащил такой же хромоногий табурет большущий, на медведя рассчитанный. Профессор Сёмин
