Валентина Осеева - Васёк Трубачёв и его товарищи
— Такой хороший человек отец — и такой сын! — покачала головой Елена Александровна.
Леонид Тимофеевич взял её за руку:
— Голубчик, у вас неверное представление о ребятах. К нам не приходят ангелы — к нам приходят настоящие, живые дети со всеми их недостатками. Научитесь их любить такими, какие они есть. Что собой представляет Алёша? Хвастунишка, задористый паренёк, честолюбивый, при этом круглый отличник, хороший работник и даже, я так думаю, неплохой товарищ. Тишин — это другое дело… — Леонид Тимофеевич стал очень серьёзен. — Вот на Тишина нам придётся обратить особое внимание — это мальчик очень трудный, воспитание его запущено. Нам предстоит большая борьба, прежде чем мы сделаем из него человека.
— А Петрусин? — напомнила Елена Александровна.
— Ну, Петрусин — это просто подпевала. С ним справиться будет легче. — Директор снова оживился: — Вы думаете, что Кудрявцев дорожит этими двумя приятелями? Нисколько! Они нужны ему сейчас для поддержки в борьбе против Трубачёва, и я уверен, что это дружба случайная. Алёша стыдится этих товарищей, не верит им, в душе презирает их.
Елена Александровна недоверчиво улыбнулась:
— А кого он не презирает? Кого он ставит выше себя или хотя бы наравне с собой?
— Трубачёва! — неожиданно ответил Леонид Тимофеевич и, круто повернувшись к Елене Александровне, повторил: — Трубачёва! Выше себя, выше всех ребят! Выступая противником Трубачёва, Алёша искренне уважает его и даже, может быть, не отдавая себе самому отчёта, мечтает о дружбе с ним. Кудрявцев восхищён Трубачёвым!
Елена Александровна широко открыла глаза и не нашлась что ответить.
Глава 56
ПИОНЕРСКАЯ КОМНАТА
Едва успел Витя сообщить ребятам, что сказал директор, как в комнату вошла Елена Александровна.
— Завтра поедут за материалом, — сказала она, присаживаясь на диван. — Я хотела просить директора передать кому-нибудь другому ваш рабочий участок, но я понимаю, что сейчас вам трудно отказаться от соревнования. Придётся пока освободить часы для учёбы только за счёт работы в госпитале. Я назначу за вас других ребят. Это уладится. А насчёт занятий я говорила с Леонидом Тимофеевичем. Он больше склоняется к тому, чтобы вы остались на второй год.
— На второй год? Мы?.. — Васёк вскочил и в волнении остановился перед Еленой Александровной. — Леонид Тимофеевич так сказал?
— Ни в каком случае!
— Мы не останемся!
— Мы не будем позориться на всю школу! — шумно заговорили ребята.
— Выслушайте меня, — серьёзно сказала Елена Александровна. — Остался один месяц. Мы приложим все усилия, чтобы вы могли перейти в шестой класс. Но, если это окажется невозможным, тогда надо иметь мужество спокойно согласиться с директором…
— Никогда! — прервал её Васёк.
— Никогда мы не согласимся быть второгодниками! — повторили за ним ребята. — Мы будем заниматься ночи напролёт!
— Я, конечно, всемерно помогу вам, — сказала Елена Александровна. — Я проверю вас по всем предметам, и через несколько дней станет ясно, можете вы перейти в шестой класс или нет. Вопрос этот будет решать директор, — твёрдо добавила она, теряясь перед бурным протестом.
Ребята замолчали. Говорить больше было не о чём.
Елена Александровна подошла к столу, развернула карту.
— Я думаю, вот здесь, около окна, у нас будут портреты героев, — как ни в чём не бывало сказала она. — Дайте мне молоток.
Ребята принялись за работу.
Комната с праздничным названием «Пионерская» всегда была самым любимым местом школьников.
Украшая её, ребята немного отвлеклись от тревоги, вызванной разговором с Еленой Александровной. Их радовали любимые игры, стол, покрытый красным сукном, цветные плакаты, большая, во всю стену, карта.
— Вот здесь у нас будет место для стенгазеты. Сева, ты нарисовал бы заголовок к первому сентября, пора уже готовиться! — говорила Лида Зорина.
Мальчики помогали Елене Александровне.
В разгар работы вошёл Леонид Тимофеевич с матерью Нюры Синицыной.
— Мама!.. — вспыхнув, шепнула Нюра.
— Вот, познакомьтесь! Мария Ивановна обещала нам помочь в убранстве комнат. Они вдвоём с Федосьей Григорьевной что-нибудь придумают для уюта — может быть, занавески на окна. А вы небось и не догадались, что занавески нужны? — подмигнул ребятам Леонид Тимофеевич.
— Можно из кисеи что-нибудь сделать, если у вас есть кисея, — смущённо сказала Синицына.
Елена Александровна приветливо протянула ей руку:
— Кисея есть, я сейчас принесу. Садитесь! У нас кисеи много, можно и в большом зале повесить — всё-таки будет уютнее!
Она поспешно вышла. Синицына села. Ребята от удивления словно приросли к полу.
— Нюра, — как ни в чём не бывало сказал Леонид Тимофеевич, — представь маме своих товарищей. Мария Ивановна давно их не видела, забыла уже, наверно, какими они были в прошлом году.
Нюра испуганно поглядела на ребят.
— Трубачёв… Васёк… — дрожащим голосом начала она, Васёк знал неприязненное отношение Нюриной матери к нему самому и к его товарищам, но из глубокого СОЧУВСТВИЯ к подруге с необычайной торопливостью подошёл к Синицыной и низко поклонился. Мария Ивановна подозрительно оглядела его со всех сторон и протянула руку.
— Вырос… большой стал… — наугад сказала она, стараясь быть любезной.
Товарищи подходили один за другим, кланяясь, смущённо улыбались. Мазин тоже поклонился и, усмехнувшись, громко сказал:
— Мы неплохие ребята, в общем…
Леонид Тимофеевич, наблюдавший эту сцену, весело расхохотался. Мария Ивановна тоже засмеялась — страх перед «компанией» её дочери невольно рассеялся, и, привлекая к себе Лиду Зорину, она даже сказала:
— Что же ты к моей Нюре не приходишь? Приходи, когда свободна.
Вместе с Еленой Александровной в комнату вошла Федосья Григорьевна, оставив за дверью кучку младших ребят.
— Нельзя туда — учительница не позволила! — громким шёпотом уговаривала своих сверстниц Нютка.
Елена Александровна положила на стол большие куски белой кисеи. Федосья Григорьевна захлопотала:
— Мария Ивановна, давайте отмерим сразу на все окна и примемся за работу.
— Я думаю, может, покрасим раньше в разные цвета? Можно в жёлтый, в светло-зелёный, — предложила Синицына.
— А для пионерской комнаты сделаем флажки, — подхватила Федосья Григорьевна и, собрав со стола ворох кисеи, пригласила: — Пойдёмте во двор, там у нас есть скамеечка и столик, сядем уютно. Пойдёмте, пойдёмте!
Мария Ивановна пошла за учительницей младших классов.
— Дети, дети, идите все за мной, я несу вам работу! Чудесную работу! — слышался в коридоре сочный голос Федосьи Григорьевны.
Елена Александровна заметила взгляд директора и улыбнулась. Ей вспомнилось первое посещение школы Синицыной.
Нюра, счастливая, что всё обошлось благополучно, шёпотом говорила Лиде:
— Ой, как я испугалась! Я только на вас и надеялась. Ведь ты знаешь, мама не сама пришла — её давно уже Леонид Тимофеевич звал.
Ребята снова принялись за дело. Со двора начали появляться школьники других классов. Все знали, что сегодня будут убирать пионерскую комнату. Некоторые принесли из дому плакаты, открытки, портреты.
Леонид Тимофеевич подозвал Васька и указал ему скромное местечко в уголке, над круглым столиком.
— Ну, я думаю, здесь можно поместить и нашу семейную фотографию, — пошутил он. — Пойдём-ка со мной, Трубачёв!
Васёк, ничего не понимая, побежал за директором в учительскую.
Вынув из портфеля фотографию, где была снята группа учителей, Леонид Тимофеевич показал её мальчику. Васёк пробежал глазами по знакомым лицам и замер от счастья, увидев Сергея Николаевича и рядом с ним Митю.
Леонид Тимофеевич знал от ребят, что Митя был опасно ранен, и, не надеясь на его выздоровление, не хотел раньше показывать найденную среди школьного имущества фотографию, чтобы лишний раз не напоминать ребятам о постигшем их горе.
Теперь Митя выздоравливал, и Леонид Тимофеевич решил передать фотографию в пионерскую комнату.
Васёк долго смотрел на Митю, на учителя, потом с волнением спросил:
— А что, Леонид Тимофеевич, ничего не слышно о нашем Сергее Николаевиче?
Ребята часто задавали этот вопрос своему директору, но судьба учителя была неизвестна, и, как всегда, Леонид Тимофеевич грустно ответил:
— Нет, Трубачёв, не слышно. — И тут же, чтобы отвлечь мальчика, заторопил его: — Ну, беги вниз, приготовь там местечко, а я сейчас принесу фотографию. Да не говори ничего ребятам, пусть это будет для них сюрпризом.
— Вытрите столик хорошенько и ничего тут не вешайте! Это место занято! — вбегая в пионерскую комнату, крикнул товарищам Васёк.
