Владимир Данилов - Магелланы с берегов Неженки
— С запада на восток!
— С юга на север!
— Верно. А где они скрещиваются, там что?
— Квартальный столбик.
— Тоже верно. А от столба до столба, если просекой добираться, сколько километров?
— Один.
— Два километра!
— Три…
Ребята называли все большие и большие цифры, пока Василий Егорович не замахал руками.
— Арифметику вы знаете, верю. Но в лесном деле своя арифметика. Квартальные столбы ставят обычно через два километра. Бывает, правда, и после километра и после четырех, но чтобы через десять — такого не встречал. А от столба к столбу бегут эти колышки. Нам они на обходе время веселят. Дошел до колышка — одна поперечная зарубка. Соображаешь: сто метров прошел. Уже ногами проворней хлопочешь, чтобы вторую зарубку поскорей увидеть. Прошел километр, столбик встречает тебя косой зарубкой — крест на крест. А там к кресту снова поперечины добавлять начнешь через каждую сотню метров, пока до столба не доберешься. Пришел к столбу и иди на все четыре стороны, куда душа желает. Уразумели?
Дальше ребята пошли веселее. Возле столба, где обозначены были номера кварталов, они остановились, поджидая, когда подойдут Семен Аркадьевич, учитель и лесник.
— А что без дела сидеть! — воскликнул Сашка Тергуев. — Смотрите, сколько валежника в лесу. Айда соберем на просеку.
К тому времени, когда подошли взрослые, на просеке выросли три огромных кучи из валежника и хвороста.
— Большой прива-а-ал! — нараспев крикнул Володя Мелькин.
Ребята расположились вдоль просеки, развернули прихваченные из дому пакеты с едой и принялись за обед.
А чтобы было веселей, подожгли весь собранный валежник. Три костра вспыхнули разом. Яркие языки пламени плясали над кострами. Смолистые сучья трещали в огне, и десятки искр, взлетая, прятались под мохнатыми лапами старых елей.
11
Попробуй усиди дома, когда весь лес звенит чистыми, как весенняя капель, песенками зябликов, дроздиными переливами и посвистами, когда барабанная дробь дятла с вершины засохшей сосны разносится на многие километры вокруг и уже невольно ждешь, что вот-вот раздастся сигнал зовущего в поход горна.
Гудящий десятками птичьих голосов лес словно магнитом тянул ребят из поселка. Едва кончались уроки, как школьные бригады рассыпались по лесу. Работы шли по составленному на совете лесников графику: две бригады под наблюдением Василия Егоровича сеяли лес, две другие окапывали противопожарную полосу по границам лесничества, собирали упавшие деревья-мертвяки; остальные работали на пришкольном участке, под командованием Тани Калитиной — на закладке питомника.
Немало хлопот было и в группе охотоведов. Сашка и Павлик Тергуевы вместе с ребятами подолгу торчали возле дуплянок и записывали в дневник, какие птицы в них поселились. Больше всего времени они провели возле гоголиных домиков. В пяти уже поселились утки, и ребята ждали, когда гоглюшки займут остальные.
Уж так повелось в Ташканах, что на праздничные вечера вместе со взрослыми в клуб приходят и ребята. Так было и в этот первомайский вечер. И никто не удивился, когда начальник лесопункта Иван Петрович Готчиев объявил торжественное заседание открытым и сказал:
— Первое слово первомайского рапорта предоставляется пионерской дружине Ташканской школы.
Таня Калитина, сжимая в руках белый листок бумаги, прошла через весь зал и поднялась на сцену. Но тут листок выскользнул из ее, рук и, отлетев, опустился на пол, Сашка и Олави, сидевшие в первом ряду, тотчас подобрали его.
— Шпаргалку потеряла, возьми! — зашептал Сашка.
Но Таня не слышала его. Она была уже на сцене и только тут обнаружила, что листок с записями пропал. Таня растерянно посмотрела по сторонам.
— Говори, не волнуйся, — послышались ободряющие голоса.
— Давай без бумажки.
— Расскажи своими словами…
Таня улыбнулась и, преодолев робость, начала:
— Наши родители работают в лесу. А мы решили не отставать от них. В начале зимы в школе было создано пионерское лесничество. Прошло всего пять месяцев, но сделано уже немало. Все ученики с четвертого по восьмой класс учатся в кружке лесоводов. Мы многое уже умеем. Собрали пять тысяч тридцать килограммов сосновых шишек. Лесные бригады на шести гектарах посеяли семена сосны, прокопали два километра противопожарной полосы, заложили на пришкольном участке лесной питомник. По всему нашему лесничеству развешано четыреста птичьих домиков и дуплянок, — Таня смолкла, припоминая, что же еще сделали лесоводы школы, но так ничего не вспомнив, закончила: — Вот и все наши дела.
В зале зааплодировали, а Иван Петрович вышел из-за стола президиума и крепко пожал Тане руку.
А потом рапортовали бригадиры лесопункта. Они говорили о том, сколько сверхпланового леса заготовили их бригады для новостроек Родины.
Но вот Иван Петрович взял в руки небольшую красную книжечку и сказал:
— Накануне праздника лучшим рабочим лесопункта присваивается высокое звание ударника коммунистического труда. Первое удостоверение ударника я хотел бы вручить нашему передовому трактористу Армасу Ивановичу Лесонену.
Услышав свою фамилию, Олави схватил Сашку за рукав.
— Это же мой отец!
— А кто ж еще! — воскликнул Сашка.
Все присутствующие в зале стоя аплодировали до тех пор, пока отец Олави не поднялся на сцену. Прижав к груди красную книжечку ударника, он поклонился залу и что-то прошептал. Зал затих.
— Я мало еще сделал, — с трудом подбирая слова, сказал отец Олави. — Но я люблю, когда есть работа. Меня очень, волнует, что в вашей… нет, я неправильно говорю… в нашей советской стране так умеют ценить рабочего человека.
Олави захотелось броситься к отцу и своими глазами посмотреть, что написано в его красной книжечке. Но он сдержался и вместе со всеми начал хлопать в ладоши.
А потом на сцену прошли другие трактористы, чокеровщики, сучкорубы и раскряжевщики, которых так же горячо приветствовал весь зал.
Но вот закончилось поздравление ударников, и перед залом вновь появилась Таня Калитина.
— Пионерская дружина горячо поздравляет наших отцов — ударников коммунистического труда, — зазвенел ее бодрый голос. — Совет дружины и совет лесников решили преподнести вам пионерские подарки. Мы дарим каждому ударнику коммунистического труда пять кустов крыжовника и смородины, выращенных на пришкольном участке.
На ее слова зал ответил дружными, аплодисментами.
Праздничный вечер удался на славу. В концерте вместе со взрослыми выступали и школьники. Самые лучшие номера школьной самодеятельности были включены в программу. А танец молодых петухов по требованию зрителей пришлось повторить дважды.
За два-три дня лес оделся в нежную мягкую зелень. Едва отцвела мать-и-мачеха, как на лужайках запестрели одуванчики, голубые фиалки выглянули из-за стебельков травы, вытянули свои желтые головки навстречу солнцу купальницы. Расцвел ландыш. Весь лес наполнился запахами цветов перволетья и душистой черемухи.
Приближались летние каникулы, и свободного времени у ребят стало совсем мало.
В школе шли контрольные, прибавилось работы и в просыхающих от вешних вод лесных кварталах. С полудня бригады отправлялись в лес. Правда, девочки почти совсем перестали в лес ходить. Им хватало дел на пришкольном участке и в питомнике.
Были у девочек и другие заботы. Как-то Таня Калитина пришла в школу в новом темно-зеленом берете. И подружки сразу же стали примерять его. Берет «пошел по головам».
— Ой, девочки, а что если мы сошьем такие береты для всех наших лесоводов, — предложила Нютка Петрова. — Пусть это будет наша лесная форма.
А уж если девчонкам что в голову взбредет, они от своего не отступятся. Через несколько дней они принесли в школу швейную машину и по вечерам долго сидели в пионерской комнате, кроили и строчили береты. Мальчишки забегали к «портнихам» и примеряли обновки.
— Вот вам цветные нитки, иголки, можете вышить свои инициалы. А получите береты в день открытия лагеря, не раньше, — смеялись девочки.
В один из выходных дней Виктор Петрович и Володя Мелькин съездили с попутной машиной в город и привезли десять больших палаток и небольшой цинковый ящик.
— А тут что? Патроны? — спросил Павлик.
Володя подмигнул ему и нарочито громко ответил:
— Есть кое-что… Отличная вещь! Вот жаль только, на ружье денег не хватило.
Много интересных событий было в мае. И все же ребята ждали, когда в школе прозвенит последний звонок и наступят каникулы.
А они пришли в свое время, вместе с летом, ярким теплым солнцем и… комарами. В первый же день каникул лесные бригады отправились на берег Сяргиламбы. Уже к вечеру у подножия высоких сосен ровными рядами выстроились палатки и на белой тонкой мачте под самые кроны деревьев взвился красный флаг. Подъем флага в честь открытия лесного лагеря прошел, правда, без боя барабанов и сигналов горна. На это была своя причина. Над тропкой, что вела в лагерь, висел плакат со словами: «Не шуми, ты не на перемене». Хозяева лагеря не хотели беспокоить своих соседей — птиц и зверей.
