Владислав Крапивин - Болтик
– Подставляй ноги, – велела она.
Максим подставил. Струя била туго, но вода после ручья казалась очень теплой. Будто кипяченой. Глина смылась в несколько секунд!
Максим, прыгая то на одной, то на другой ноге, торопливо натянул носочки, застегнул сандалии. Одернул форму, поправил пилотку. И стал опять аккуратным и симпатичным Максимом Рыбкиным – почти таким же, каким был утром, уходя из дома. Только на краешке штанов темнела полоска невысохшей глины да бинт остался серым и запачканным.
– Наверно, грязь под него попала. Надо менять, – опять сказала девочка.
– А где… – начал Максим, но она перебила:
– Подожди здесь, я быстро сбегаю, я близко живу. Не вздумай уйти.
Максим слегка улыбнулся.
– Зачем же мне уходить?
Она тоже улыбнулась, и они впервые посмотрели друг другу в лицо не украдкой, прямо.
– Знаю я… – сказала девочка. – Мальчишки такие боязливые. Даже занозу боятся вытащить, а если перевязка, то вообще…
– Пф! Вот еще! – откликнулся Максим.
– Значит, жди.
– Ага.
Она побежала и один раз оглянулась, а он стоял у колонки и смотрел, как она бежит.
Потом девочка скрылась за углом. Максим, чуть-чуть хромая (колено снова заболело), подошел к лавочке у незнакомых ворот. Сел. Приготовился ждать.
Но девочка уже возвращалась. Опять бегом. Она так быстро вернулась, что на ее рыжеватых прядках не успели высохнуть капельки, попавшие от струи у колонки. В кулаке она держала пакетик со стерильным бинтом и маленькие ножницы с кривыми концами.
Максим украдкой вздохнул и вытянул ногу. Девочка села перед Максимом на корточки и снизу вверх взглянула на него. Сначала серьезно. А потом они опять немножко улыбнулись. Будто протянулась между ними какая-то ниточка. Будто они поняли что-то без слов. И неясно что, только все равно стало хорошо.
Девочка нагнула голову, щелкнула ножницами и принялась разматывать мокрый бинт. И так, не поднимая лица, вдруг тихонько сказала:
– Меня зовут Таня…
– А меня – Максим.
Пальцы у девочки на секунду остановились: она словно удивилась такому имени. Или просто хотела покрепче запомнить его. Потом она заторопилась и быстро, но осторожно сняла повязку.
Максим посмотрел на открытую коленку и отвел глаза: картина была не очень веселая.
– Ух ты! – сказала Таня. – Где это ты сумел так?
– Да случайно… из-за одной тетки, – равнодушным голосом сообщил Максим, глядя поверх Таниной головы. И обрадовался, что может рассказать о своем геройстве и не будет тут никакого хвастовства.– Шел по улице, а она стоит и голосит: "Ой, пожар будет, ой, сгорим!" Ушла, утюг не выключила, дверь захлопнула, а ключ не взяла. Все кругом охают и стоят. А если по правде пожар? Ну, я полез на третий этаж, утюг выключил. Там уж дымилось… А спускаться стал и сорвался… А она потом догнала и говорит, что я со стола деньги стащил!
Максим вспомнил, как это было, и не выдержал спокойного тона, переглотнул от обиды.
– Два укола пришлось делать. Ерунда, конечно, да из-за этого в школу опоздал. А она со своими рублями… Да наплевать. Не ее ведь спасал, а дом.
– Правда, какая глупая, – согласилась Таня. – Вместо спасибо такие гадости говорит человеку… Не сгибай ногу, сейчас забинтую… А ты ей что сказал?
– А я… я даже растерялся, – признался Максим. – Зато один летчик вступился. Он ей так ответил! Она до сих пор, наверно, вздрагивает.
– Ну и правильно, – откликнулась Таня.
Она говорила спокойно, вела себя сдержанно. А сердце колотилось радостно и быстро. Потому что случилось задуманное! Не в мечтах, а всерьез она перевязывала рану Принцу, совершившему геройство. Ну, пускай он не убивал драконов и не сражался с врагами, а просто спас от пожара дом. Ничего себе "просто"! Забраться на высотищу, получить ранение! И не в сказке, а на самом деле… Пускай у него нет шпаги и шелкового плаща. Где сейчас возьмешь принца со шпагой? Максим и так красивый и смелый.
Конечно, Таня помнила, что мальчишки – все равно мальчишки. Даже принцы. И прихвастнуть они могут, и глупостей наделать. Такие уж они все уродились. Мама не раз говорила, что даже у взрослых мужчин часто ветер в голове. А у маленьких, значит, тем более. К тому же полностью сказочных героев, конечно, не бывает. Но Максим больше всех на свете походил на Принца, Таня это сразу увидела. И главное, ни капельки не зазнается перед девчонкой… Хотя, конечно, трудно зазнаваться, увязнув чуть не по пузо в глине… Но ведь потом-то он мог уйти. А он, наоборот, сразу сказал, как зовут. А может быть… Может быть, он тоже мечтал с давних пор о Золушке?
А если нет, то, может быть, сейчас начал мечтать? Ведь все-таки она его спасла, рану перевязала… Она затянула узелок и распрямилась.
– Вот и все.
Максим тоже встал.
Вот сейчас он скажет: "Ну ладно, спасибо, я пошел". И уйдет?
– Не туго? – торопливо спросила Таня. – Может, переделать повязку?
Максим осторожно согнул ногу.
– Туговато, но ничего. Потом ослабнет и будет в самый раз… – И запоздало добавил :– Спасибо.
– Спасибо, – сказал он и вдруг понял, что не знает, как теперь быть. Сказать "пока" и отправиться в парк? Неудобно сразу уходить. А если по правде, то и не хочется.
Максим с бинта перевел взгляд на Таню. Она смотрела вопросительно и немножко виновато. Потом смутилась и начала торопливо заталкивать ножницы в тесный карманчик на джинсах, пришитый у колена .
– Не надо, – сказал Максим. – Споткнешься если, ногу пропорешь.
– Я не споткнусь.
– Кто знает, – солидно возразил Максим. – Я вот тоже не думал, а грохнулся… А потом в этой каше увяз. Тоже ведь не ожидал… Хорошо, что ты подошла, – добавил он неожиданно, потому что вдруг отчетливо вспомнил ледяное цепкое болото и свою беспомощность. На миг он даже забыл, что надо выглядеть как можно храбрее. И сказал искренне:
– Я там даже перепугался немного.
– Ты от неожиданности перепугался, – успокоила Таня. – Это с кем угодно бывает.
И Максим подумал, что она хорошая.
И хорошо, что он застрял у ручья.
– А что ты делал внизу? – спросила Таня.
– В парк пробирался.
– По низу? – удивилась Таня.
– А что?
– Ну… ничего. По улице же удобнее.
– А по низу интереснее. Будто в джунглях. Я такого берега раньше не видел, потому что мы не здесь жили. – Он заметил, что Таня обрадовалась:
– А правда, как в джунглях? Будто вот-вот индейцы выскочат!
– Да… Или вообще тайна какая-нибудь…
Таня коротко вздохнула, нерешительно глянула на Максима и почему-то слегка побледнела.
– А там правда… есть одна тайна. Не выдашь?
– Никогда в жизни, – поспешно сказал Максим и тоже заволновался.
– Тогда пошли. Дай руку… Ой, а что у тебя в кулаке?
– Болтик, – улыбнулся Максим. – Я его утром нашел. Он сегодня весь день со мной. – И разжал пальцы.
– Хороший. Береги, – сказала Таня. – Ну, идем.
И они стали спускаться по тропинке.
Гнездо ласточки
Это был заросший травяным кустарником уступ. Ни сверху, ни снизу нельзя было его разглядеть. Да и с тропинки, которая пробегала в трех шагах, он был незаметен. Но Таня потянула Максима за собой, они скользнули между могучих старых репейников и оказались на узком твердом карнизе.
"Тайный уступ", – с удовольствием подумал Максим. И увидел щель. Большой пласт земли был словно отколупнут ножом великана и слегка отошел в сторону. Но он не оторвался, потому что его связывали с глинистым обрывом запутанные травяные корни. На них висели крошки и паутина.
– Пошли, – шепотом сказала Таня и боком пробралась в щель. Пробрался и Максим – осторожно, стараясь не запачкать форму, которой и так уже досталось. Впереди было темно, и в глазах плавали зеленые пятна.
– Здесь у входа шнурок, – прошептала Таня. – Надо дернуть. И видимо, дернула. Потому что зажегся яркий кружок фонарика и осветил тайную пещеру.
Что это было? Жилище разбойников, подземелье рыцарского замка, индейский вигвам, капитанская каюта? Или все вместе?
Небольшая комнатка или даже нора, вырытая в толще берега. Размером чуть больше ящика из-под пианино. Стены были выложены кусками старой фанеры, а земляной потолок едва не касался Максимкиной пилотки. Но это Максим уже потом разглядел. А в первый миг он зажмурился от блеска серебряных звезд. Они были вырезаны из фольги и расклеены по стенам. Красный фанерный щит с желтым крылатым львом и два деревянных меча висели напротив входа. А на других стенах увидел Максим самострел, два лука, старую фехтовальную рапиру, колчан со стрелами, половинку полевого (а может быть, морского) бинокля, карту Южной Америки и пышный индейский убор из перьев.
– Это ты… все сама? – изумленно спросил Максим. Таня быстро повернулась. При свете фонарика ее глаза сильно блестели.
– Тут же была пещера. Я только немного подрыла. А потом все устроила. Нравится?
– Еще бы! – сказал Максим.
