Загадочное убийство - Бакли Майкл
Прошло несколько минут, и в дверь постучали, потом дверь приоткрылась,
— Liebling! —позвала ее бабушка Рельда.
Она включила свет, присела рядышком и обняла внучку за плечи. Сабрина отстранилась.
— Не желаю больше этим заниматься!
— Сабрина, нас попросили о помощи. Что нам стоит проявить внимание, расспросить кое-кого…
— Я не о разгадывании загадок. Не хочу больше быть одной из Гриммов!
Бабушка долго молчала. Сабрина уже готовилась выслушать лекцию об ответственности и о правильной жизни.
— Не хочешь — не надо.
Сабрина решила, что ослышалась.
— Тебя принудили к такой жизни против твоей воли. Я думала, что пройдет время и ты привыкнешь быть одной из Гриммов, поймешь, какая это стоящая штука — такая жизнь. Но теперь я понимаю, что заставляю тебя и что это несправедливо. Ты вправе сделать свой выбор, надо было тебе раньше это объяснить. Многие в нашей семье отвернулись от наследства, не пожелали его принять. Если бы ты прочла дневники Дугласа Гримма, то знала бы о его мучениях. Даже Базиль не был свободен от сомнений. Да что далеко ходить: твой отец выбрал совсем другую жизнь. Ты можешь поступить так же, если тебе так хочется.
— Ну да, и разочаровать тебя! Видеть твою обиду и гнев!
— Мне будет тебя не хватать, — призналась бабушка. — Я вижу, что ты становишься отменным детективом, но всё равно, твое право — сдать бляху, так сказать. Возможно, теперь для тебя и впрямь будет лучше сидеть дома и приглядывать за родителями.
Сабрина заподозрила в словах бабушки подвох, но та лишь кротко улыбнулась и чмокнула ее в лоб.
— Можно я хотя бы помогу искать способ разбудить маму с папой? — спросила Сабрина.
— Конечно, — сказала бабушка.
Сабрина воспрянула духом. Казалось, выглянуло солнышко и она нежится в его ласковых лучах. Впервые за долгие месяцы она не чувствовала, как от страха сводит живот.
— Мне хочется побыстрее сообщить Дафне, что нам с ней больше не придется всем этим заниматься, — сказала Сабрина.
Бабушка нахмурилась:
— Пусть каждый решает сам. Ты сделала свой выбор, пусть она сделает свой.
— Ей же всего семь лет! — возразила Сабрина.
— А тебе всего одиннадцать, тем не менее я уважаю твое решение, — сказала бабушка.
— Но…
— Мы, к сожалению, уже ввязались в расследование. Поэтому предлагаю тебе компромисс. Когда мы вернемся домой, ты перестанешь быть сказочным детективом, но сейчас ты примешь участие в разрешении этой загадки. Можем мы с Дафной рассчитывать на тебя? В последний раз!
Сабрина кивнула. Всё-таки она была счастлива и улыбалась во весь рот. Она не ожидала, что бабушка поймет ее и поддержит. Больше она не связана по рукам и ногам семейным наследием Гриммов. Больше никаких вечножителей, чудовищ, никаких сумасшедших! Оставалось только уговорить Дафну принять такое же решение.
Бабушка Рельда поцеловала Сабрину в макушку.
— А теперь вернемся к остальным.
Они вместе вышли из ванной комнаты. Свинсон уже пришел и сказал, что мистеру Канису нездоровится и он лег в постель.
— Уинстон, — сказала бабушка Рельда, — боюсь, нам придется задержаться здесь по меньшей мере до завтра. Горчичное Зерно попросил помочь ему найти убийцу его отца.
— Конечно поможем! — повеселел Свинсон. Дафна захлопала в ладоши.
— Какой у нас план?
— План такой, Дафна: как следует отдохнуть. Завтра нам предстоит трудный день — нам необходимо выследить убийцу.
— С чего начнем? — поинтересовалась Сабрина, глядя в окно на громадный город.
— С вашей старой квартиры, — ответила бабушка.
* * *Наутро было решено разделиться. Свинсону поручались поиски в Нижнем Манхэттене, бабушке с внучками — в Верхнем. Мистера Каниса оставили в гостинице. Когда они постучались к нему, он приоткрыл дверь совсем чуть-чуть и заявил бабушке Рельде, что должен поразмыслить. Она согласилась, что ему лучше отдохнуть. Сабрина гадала, заметила ли бабушка свежую волчью шерсть у него на подбородке.
После завтрака, собравшись в вестибюле гостиницы, они с удивлением обнаружили, что их поджидает посетитель.
Вернее, посетительница. В кресле у камина сидела Бесс. На ней было длинное зимнее пальто и серебристый рюкзак на спине. С собой она принесла пальто, оставленные Сабриной и Дафной в "Золотом яйце".
— Помощь не нужна? — спросила Бесс, улыбаясь Свинсону.
— Не помешает… — пролепетал Свинсон. — Только как на это посмотрит твой приятель?
Бесс подмигнула ему:
— Нет у меня больше этого приятеля, Уинстон. Ты не возражаешь?
— Мы с радостью примем любую помощь, — сказала бабушка, пожимая руку Бесс. — Почему бы вам не поработать в паре с Уинстоном?
— Лучше не придумаешь! — обрадовалась белокурая певичка.
Выйдя на улицу, они обнаружили, что за ночь выпало добрых полметра снега и город превратился в настоящее зимнее чудо. Свинсон и Бесс отправились в одну сторону, а бабушка с внучками и фея Мотылек стали искать такси. Десять минут прошло в бесплодных поисках, потом они залезли в автобус и поехали в район, где девочки жили раньше, — в Верхний Ист-Сайд. На беду, фея Мотылек повсюду таскала с собой пахучий кокон с Паком внутри, и рядом с ними никто' не хотел сидеть. Теперь от кокона пахло тухлыми яйцами, и им пришлось терпеть сердитые взгляды других пассажиров.
— Сдается мне, ваша мама вела тайную жизнь, — сказала бабушка Рельда, когда автобус свернул на Мэдисон-авеню. — Некоторые из нас стали заниматься семейным делом, выйдя замуж. Хороший пример "я сама. Если Вероника сталкивалась с вечножителями, подобно всем Гриммам, начиная с Якоба и Вильгельма, то почему ей было не изложить свои впечатления на бумаге?
— Ты намекаешь на дневник? Думаешь, она вела дневник? — оживилась Дафна.
В семье была традиция записывать свои приключения для потомков. У Сабрины тоже был дневник, хотя она редко делала в нем записи. Другое дело — Дафна: та уже исписала одну толстую тетрадь и трудилась над второй.
— Держу пари, так оно и было, — сказала бабушка. — А еще у меня есть подозрение, что Вероника утаивала свою деятельность от вашего отца. Он покидал Феррипорт-Лэндинг с твердым намерением зажить без всяких вечножителей. Если она вела дневник, то, наверное, прятала его от мужа. Вероятно, он так и остался лежать в вашей старой квартире.
— Долго еще туда ехать? — простонала фея Мотылек. — От этой тряски меня тошнит. У меня слишком хрупкое телосложение.
— О чем это она? — спросила Дафна сестру.
— Опять ноет, — ответила Сабрина.
Еще несколько остановок — и показался угол Восемьдесят восьмой улицы и Мэдисон-авеню. Выйдя из автобуса, они зашагали на восток, к Йорк-стрит. Этот уютный уголок города облюбовали семьи с детьми и собаками, а также пожилые пары. Чем больше Сабрина смотрела вокруг, тем ярче становились ее воспоминания. Вот в этом магазинчике продавали ростбифы и сочные сандвичи, которые ее отец покупал по вечерам. А вот в этом парке, названном в честь Карла Шульца [6], они всей семьей часто любовались рекой, а рядом с площадкой для выгула собак она играла в куклы. На другой стороне улицы стоял роскошный дом, в который ее мама мечтала когда-нибудь переехать. Сабрина узнала итальянскую закусочную Отоманелли, славившуюся своей пиццей с фрикадельками, химчистку, где одна кубинка часто угощала ее леденцами, газетный киоск, хозяин которого позволял трем своим кошкам спать на стопках "Нью-Йорк тайме". Сабрина унюхала аромат лучших на свете шоколадных пирожных с орехами, которые пекли в соседнем квартале, в пекарне Глейзера. В ее квартале мало что изменилось, разве что бывший магазин скейтбордов превратился в маникюрный салон.
Они прошли по Восемьдесят восьмой мимо пятиэтажных особняков. Вот и их дом номер четыреста сорок восемь. Он запомнился ей грязно-желтым, а теперь его перекрасили в серо-голубой цвет.
— Как мы войдем? — спросила Сабрина, поднимаясь по посыпанным солью ступенькам. — Когда полицейские отправляли нас в сиротский приют, они оставили ключи у себя в участке.
