Вера и Марина Воробей - Будь собой
– Знаешь, – начал Артем в одну из их встреч, – похоже, в конце мая мне придется слетать в Сидней. Моя работа здесь требует некоторых уточнений. – Он помолчал. – Так что я на две-три недели исчезну.
Ире и в голову подобная нелепость не приходила. Она считала, что коли он в Москве, значит, ни о какой разлуке и думать незачем. Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась, но Артем, кажется, остался очень доволен произведенным эффектом.
Больше он об отъезде не напоминал. А сама Ира старалась не задумываться, что же будет, когда он закончит здесь свои дела. Всеми силами она гнала мысль об окончательном Темином отъезде. Это было бы невозможно, невообразимо. В конце концов, Ира решила, пусть он сам все устроит. Переедет сюда совсем или даже заберет ее с собой. Правда, время от времени червячок сомнений подтачивал уверенность в благополучии их отношений, но Ира, как могла, гнала прочь мрачные мысли.
После письма, отправленного Егору Тарасову в день знакомства с Артемом, их переписка не только не прервалась, даже усилилась. Теперь девушке было что рассказывать. Послания выходили немного путаными и слишком восторженными, но Ира об этом не задумывалась. Все чаще в ее письмах появлялись рисунки. Немного небрежные, но очень выразительные. Ира вставляла в письма комиксы из школьной жизни, сценки, подсмотренные на улице, портретики. Каждый день ей приходили новые мысли, чувства, впечатления, их просто необходимо было куда-то выплеснуть. Если слов не хватало – она рисовала. Вот тут Егор и оказался очень кстати. Находясь далеко, он отлично заменил собой дневник. Только об Артеме девушка по-прежнему умалчивала.
А Егор оттаивал почти на глазах. От письма к письму он становился все более жизнерадостным. Ира подозревала, что ранняя весна в Крыму отлично действовала на него. Он вкладывал в конверты сорванные в горах крокусы или лепестки первых роз, рассказывал, как начинается цветение деревьев и утихают осенне-зимние шторма. Еще он обещал привезти Ире выброшенный морем и найденный им на берегу перстень с зеленым камнем. Егор его почистил и уверял, что перстень наверняка старинный. Ира радовалась каждому письму. Но мысль, что в один прекрасный день Егор вернется и они встретятся, ей в голову не приходила.
Аня Малышева вместе со своим Волковым окончательно погрязли в спелеологии. Целыми днями они торчали в маленьком подвальчике с громким названием «Путь Ариадны» и вместе с компанией таких же сумасшедших готовили к лету снаряжение. Все последнее время подруги встречались лишь в школе и, по всем законам дружбы, им следовало бы отдалиться, но случилось иначе. Ира ежедневно выплескивала на Аню свои восторги. Малышева слушала и радовалась тому, что у лучшей подруги наконец-то наладилась личная жизнь. К тому же Ира заметно изменилась в последнее время, в ней появилась неуловимая, особая женственная элегантность. Аня не могла этого не замечать, а заметив, еще больше одобряла Артема. Они с Волковым постоянно передавали Теме приветы, но после концерта вместе больше никуда не ходили. У самой Ани дела сердечные давно уже были в полном порядке, и сейчас она вместе со своим предметом увлеклась делом необычным и интересным. Чего ж еще желать?
Иру тоже все устраивало. Не то чтобы ее так уж интересовали пещеры, но раз Аню эта дурацкая спелеология прикалывает, она не просто имела право на существование, но почиталась достойным предметом для обсуждения.
Теперь к Кахоберовскому юбилею готовился не только их класс, но и добрая половина школы. В первые дни четвертой четверти должен был состояться торжественный концерт. А перед девятым «Б» встала серьезная проблема: во что бы то ни стало следовало удалить историка из кабинета на все каникулы, иначе план-сюрприз трещал по всем швам. Много раз ребята обсуждали, как это можно устроить, но пока еще так и не придумали.
– Ну как что делать? – Шустов развел руками. – Мы его похитим, спрячем на чьей-нибудь даче, а потом отпустим.
– Это тема. – Ваня Волков подергал едва пробивающиеся усы. – Из школы его может Кошка убрать, только с ней не договориться.
– Еще директор может, – тихо добавила Аня Малышева.
– Точно! – Борька потер руки. – Пусть издаст приказ, будто его уволил, а потом объяснит: шутка, мол.
– Я пойду к директору, – решительно заявила Лиза Кукушкина. – Но одной меня мало. Кто еще?
Вызвались Максим Елкин, Юля и, конечно, Шустов.
– Шустова не берите, – запротестовала Туся Крылова. – Если он рот откроет, директор вас точно пошлет.
– И будет прав. – Юля неблагосклонно поглядела на Борьку. – «Приказ», – передразнила она. – Совсем обалдел! Идите сейчас, мы не разойдемся. За школой потусуемся.
Делегация вернулась от директора через пятнадцать минут. Результат был.
– Есть! – начал Елкин. – Федор Степанович его на учебу ушлет на все каникулы ровно до третьего.
– А нам ключ дадут. – Марина радостно улыбалась.
– Главное – успеть за неделю! – Лиза Кукушкина вернулась от директора еще более решительной, чем уходила. – Мы с Мариной составим график, кто, что и когда делает в классе.
Однако такая перспектива порадовала далеко не всех. Кто-то из мальчишек забубнил, дескать, отдыхать хочу, а кто-то заявил, что вообще в десятый не собирается и, честно говоря, все эти дела ему по барабану.
Но тут высказался Коля Ежов:
– Если какая-нибудь ленивая скотина рискнет не явиться, – окинул он мрачным взглядом одноклассников, – сам лично рога отшибу.
– Зачем такие крайности? – Елкин поправил очки. – Я слыхал, тут кому-то по алгебре и по физике экзамены сдавать? Ну так фигули на рогули шпаргалочку.
– Солидарен с предыдущим оратором. И от меня та же фигуля на той же рогуле. Вот так, дамы и господа, методом кнута и пряника, – резюмировал Шустов.
18
На первые три дня весенних каникул выпала Ирина смена, и она вместе с Волковым и Малышевой с утра до вечера торчала в классе. Бордюры вышли потрясающие. Ира даже сама удивлялась. Зато потом наступило свободное воскресенье, и они с Артемом отправились гулять в Ботанический сад. В городе уже с неделю как не осталось и следов снега, в саду же он еще не растаял. Кругом блестели лужи, лужицы и лужищи. Ира порадовалась, что надела ботинки на очень толстой подошве, так что глубина луж девушку особенно не волновала. На солнце припекало с такой силой, что им приходилось снимать куртки, зато в тени они быстренько одевались.
Сначала Ира с Артемом бродили по местам совершенно безлюдным, там, где с осени наверняка не ступала ничья нога, кроме разве что лыжников. Ребята выискивали подснежники и, старясь не провалиться в воду, до них добирались. Потом Артем влез на дерево и читал оттуда стихи.
Часа через полтора они проголодались.
– На природе я ощущаю себя почти дикарем, – говорил Артем, выруливая к местам более обжитым. – Сейчас меня не удовлетворят ни салат, ни пирожное.
– Чего же ты хочешь? – Ира улыбалась.
– Я жажду мяса, изжаренного на открытом огне. Ну а так как даже мои дикарские наклонности ограничены, хочу шашлык. Но, чтобы его получить, придется идти к людям, к цивилизации.
Через некоторое время стали показываться и другие гуляющие.
– Ой, смотри! – Ира рванулась к соседней дорожке и потянула за собой Тему: – Смотри, человек! Ему плохо, надо помочь.
Прямо в луже под кривым деревом лежал преклонных лет мужчина. Лицо в крови, одежда грязная. К нему-то Ира и хотела подойти, но Артем положил ей руки на плечи и никуда не пустил.
– Вот, – брезгливо поджал губы Тема, – вот как действует на городского человека встреча с природой. Принял бедняга на грудь и теперь отдыхает. Идем, кажется, я чувствую запах дыма.
– Может, поднять его? – Девушка медлила. – Бывает же так, стало человеку плохо…
– Нет. – Тема крепче обнял ее за плечи и мягко, но твердо развернул в другую сторону. – В тебе говорит элементарное незнание жизни. Сейчас ему очень хорошо, а вот через часок данному субъекту и впрямь станет худо. И более всего остального ему тогда понадобится вода. Необходимая вода сейчас вокруг него, но, уводя его отсюда, мы лишь затрудним будущий процесс похмелья.
– Ты точно уверен, что он пьяный?
– Совершенно. Сейчас тепло, до вечера еще полно времени. Протрезвеет, встанет и уйдет. Да и куда ему сейчас в таком виде? Первый же блюститель закона его остановит, оберет и отправит в соответствующее заведение.
– А по-моему, он не похож ни на алкаша, ни на бомжа.
– Ну, человек существо странное. Мне рассказывали о бродяге, который прежде был академиком. Это ведь состояние души, своего рода призвание. – Артем уводил Иру все дальше и дальше по дорожке. – Нельзя ему мешать, в конце концов, человек живет как хочет. Какое право мы имеем навязывать ему свои представления о добре и зле?
– Никакого, – послушно отвечала Ира.
Они свернули, и человек окончательно скрылся из виду. Некоторое время девушка размышляла над тем, правильно ли они поступили, но, как всегда, Темины аргументы показались настолько верными и разумными, что она успокоилась.
