Ричард Бах - Хорьки-фермеры
— Накаяма тоже. Он играет на флейте, а на досуге оба решают квадратные уравнения. Для забавы. — Джоди провел лапой по лбу. — Я стал дядей, Шай! Малышка Хлоя. Ты в жизни не видела таких смышленых щенков!..
Внезапно он умолк, осознав, как быстро пролетели дни. До сих пор он и не подозревал, сколько решений он принял, сколько развилок миновал до этой новой встречи со своей подругой.
— А Джоди? — спросила она.
Он подумал еще немного и решил не обременять ее своими чувствами.
— У Джоди все замечательно. Может, мне и не удастся повидать мир, как тебе, Зандеру или Триш. Но мне и не слишком хочется. Я счастлив в Монтане. Это мой дом, Шайен. Монтана и лошади, малыши, которые учатся быть настоящими хорьскаутами. А скоро появится стадо овечек. Ты знаешь, я люблю животных.
«Интересно, похож я на оправдывающегося неудачника?» — мелькнуло у него в голове.
А Шайен тем временем думала: «Он понял себя. Каких успехов он достиг!»
Она смущенно улыбнулась.
— А у тебя есть кто-нибудь?
Джоди смотрел в стакан, и поначалу ей показалось, что он не расслышал. Но вот он поднял голову и поглядел ей прямо в глаза:
— Да. Есть, Шайен. Кто-то есть.
Она отстранилась от того, что он вложил в эти слова.
— Приятно слышать. Я рада за тебя, Джоди...
— Спасибо. Надеюсь, и у тебя кто-то есть.
С тех пор, как его подруга сыграла главную роль в фильме «Говорит дама» и стала известной на весь мир Хорьчихой Жасминой, газетчики, охочие до любовных историй, неутомимо строили догадки, кого же она изберет себе в пару. В «Знаменитых хорьках наших дней», в колонке «Как было бы прекрасно!», имя ее появлялось десятки раз, то в соседстве с именем Хорька Хешсти, то рядом с именами актеров, сыгравших главные роли в фильмах, где блистала она сама, а один раз — даже с именем Хорька Стилтона, когда ей случилось приземлиться в Международном аэропорту Лос-Анджелеса в один день с этим прославленным миллиардером.
Она задумалась: как же ответить?
— Кто-то есть, — медленно проговорила она.
Теперь пришла его очередь сделать вид, что он ничего не понял.
— Если у тебя когда-нибудь будут с ним проблемы, скажи ему, что дома у тебя остался друг. Дикий хорек, который вбил себе в голову, что обязан за тобой присматривать.
— Не надо так уж доверять газетчикам! — воскликнула она. — Они хотят как лучше, но иногда могут до такого дописаться! Хешсти — просто прелесть, он хороший друг, нам нравится работать вместе. Вот бы тебя с ним познакомить... — Она вздохнула: — Нет, Джоди, с тем, кто мне небезразличен, никаких проблем у меня не бывает.
На том и окончился их разговор, но сердцем они поняли друг друга. На то, чтобы сказать все, что было нужно, не хватило бы и многих часов. Не хватило бы целого дня, даже целой недели. Ужин был доеден, свеча почти догорела.
Джоди поднялся.
— Поздно уже. Пойду, пожалуй.
Они вышли из фургончика на свежий воздух. Серебристая шубка Шайен сверкала, как снег, в лунном свете.
— Ты тоже доволен, Джоди? Нравится тебе быть фермером?
Джоди улыбнулся.
— Ну, надо мной посмеиваются иногда, но это не важно. Мне нравится быть хорьком, который умеет говорить с лошадьми и с овцами. Мне еще есть чему поучиться. Такому, чего никто больше не знает... чем никто особенно не интересуется. Но мне это интересно. И этого достаточно.
— Мне тоже интересно, — сказала Шайен.
Она нежно обняла его и поцеловала в щеку, точь-в-точь как тогда, давным-давно, когда они прощались в Лапке.
Они молча постояли рядышком. «Если я сейчас скажу ей, что я чувствую, — думал он, — и если она ответит мне то же самое, что станется с ее карьерой? Нет, я ни единым словом не попытаюсь изменить ее будущее».
— Ну, — наконец выдавил он, — спокойной ночи, Шайен. Ты даже не представляешь себе, насколько...
— Я знаю.
Шайен стояла совсем близко, склонив голову ему на плечо. Если она скажет ему, что она чувствует, и если он чувствует то же самое, — вдруг от этого его судьба изменится? Вдруг из-за этого он не сможет принести миру свой дар? Долгий-долгий миг она смотрела на него в раздумье.
— Я по тебе скучаю, Джоди. Скучаю по дому.
— Я тоже по тебе скучаю, Шай. Может быть, когда-нибудь ты вернешься домой. Не сейчас. Пока еще рано. Но...
Он напомнил ей, что у нее есть выбор, и на душе у нее стало теплей.
— Иногда я забываю, что у меня есть дом. Но я люблю свою работу.
Джоди промолчал.
Наконец она отстранилась.
— Спокойной ночи, Джоди. Спасибо. Огромное...
Она вернулась в фургончик, заставив себя не оборачиваться. До чего же ей не хватало его доброты, его уверенности! Как ей не хватало света, мерцавшего в окошке ее друга! Если бы в тот миг Хорек Джордан поднял лапу или сказал хоть слово, она осталась бы с ним до конца своих дней.
Но он ничего не сказал. Дверь за ее спиной бесшумно затворилась, разлучив их вновь.
Следующий день целиком поглотили съемки «Дульсимеры». А потом за Жасминой прибыл чартерный вертолет и увез ее играть главную роль в фильме «К западу от дома» — фильме по мотивам великого романа хорька Таминдера, повествующего о прекрасной хорьчихе, целеустремленной, независимой и во что бы то ни стало желающей подняться на вершины актерской славы. Газетчики непременно объявят, что на эту роль ее выбрал Хорек Хешсти: ведь так приятно, когда вымысел обретает плоть, когда в сюжете, разворачивающемся на экране, отражается настоящая жизнь актрисы!
Для Джоди это оказалось полной неожиданностью. Впрягая лошадей в фургоны, он оглянулся посмотреть на вертолет, идущий на посадку. А обернувшись еще раз несколько минут спустя, он увидел, как вертолет отрывается от земли и в считанные секунды скрывается за горизонтом на востоке.
О том, что это прилетали за Жасминой, он узнал только вечером, из общего объявления.
Глава восьмая
— Курорт Хорька Джоди «Радужная овца» и Центр подготовки хорьков-фермеров. Я — София. Чем мы можем вам помочь?
Хорек Джуп покачал головой. «Уж эти мне телефоны», — подумал он. В офис он заглядывал нечасто, а сейчас зашел за чистыми блокнотами для своей саги. Он не очень-то понимал, для чего фермеру офис, а телефон — тем более. Он, конечно, допускал, что с той поры, когда они с Джоди были щенками в пестрых шейных платках и поношенных ковбойских шляпах, мир изменился, но это еще не значит, что фермер в горах не может обойтись без телефона.
Он слушал вполуха, как бодрая молоденькая секретарша втолковывает по телефону то, что он слышал уже тысячу раз: «Сожалеем, но радужную шерсть нельзя приобрести сразу. Овцам полагается сообщить, в каких целях будут использовать их продукт, и за ними остается право одобрить или не одобрить это применение. Для этого овцы должны встретиться лично с автором проекта. График приема у нас свободный, но без поездки вам не обойтись. Ближайший от нас аэропорт — в Хелене, Монтана, а оттуда — два часа езды до нашей фермы. Спасибо за звонок...»
Джуп покопался в ящиках с канцелярскими товарами, нашел блокноты в тканевых переплетах и написал расписку: «Взял два таких. Джуп».
Снаружи донесся шум подъезжающего автомобиля. По-деловому короткий стук в дверь:
— Это офис?
— Да, мэм. — София поднялась, приветствуя посетительницу. — Вы попали по адресу.
Телефон опять зазвонил.
— Не подойдете ли, Джуп? — попросила секретарша.
Фермер уже был у двери, но вернулся и, просунув лапу между горшками с городскими растениями, которым под открытым небом здесь пришлось бы несладко, снял трубку.
— Овечья ферма.
Голос с легким французским акцентом:
— Это курорт Хорька Джоди «Радужная овца»?
— Ага.
— Я звонил на прошлой неделе. Не могли бы вы назначить мне время для визита?
— В пятницу, — сказал Джуп.
«День большого представления, — подумал он. — Все будут при параде».
— Я имею в виду, для одобрения... Мы могли бы встретиться?..
— Ага.
— В... э-э-э... в три часа?
— Ага.
— Меня зовут... — звонивший помедлил и сам все понял, — ...это не обязательно, да?
— Ага.
— Значит, в пятницу, в три.
Джуп бодро кивнул, повесил трубку и, выбравшись из офиса, направился в сарай.
Глава девятая
Юный Хорек Баджирон поднялся задолго до рассвета. Он стоял в морозной тишине пустого загона и, пристроив блокнот на среднюю перекладину, выводил при лунном свете слова:
«Я боюсь, — писал он. — Завтра большая прогулка, мы будем сами по себе, всю дорогу до высокого хребта, до самой Громовой горы. Овцам все равно, для них это пикник. — Он остановился и в задумчивости пожевал кончик карандаша. — Больше всего я боюсь скал. Нам со Строубом велено держать овец подальше от обрывов. Куки говорит, надо быть осторожным, в таких местах трудно искать следы. Питон и Алла пойдут за нами, чтобы я не заблудился...»