Ксения Беленкова - Девочка по имени Солнце
Для начала я встретила Игорька Иванова. Страшно вспомнить: когда-то я была в него влюблена! Зато потом он сам около года бегал за мной, точно опаздывающий пассажир за уходящей электричкой. Заприметив Иванова, я всегда старалась поскорее скрыться из виду, чтобы не вляпаться в какую-нибудь скучную беседу. Но в этот раз оплошала, потеряла бдительность. Мы столкнулись во дворе буквально нос к носу, надо было прикинуться слепой на оба глаза, чтобы не заметить его.
– Сонь, привет, разговор есть! – Игорек не медлил.
– Ну?
– Я про Женьку…
– Чего с ней не так? – насторожилась я.
– Все так. Даже очень. – Игорек смущенно улыбался. – Не знаешь, почему она так изменилась?
– Знаю, но тебе не скажу.
– Слушай, она с кем-то встречается? – наседал Игорек.
– Да какое тебе дело? – насторожилась я. – Что пристал?
Игорек ничуть не смутился. Он потер переносицу, видимо, она чесалась из-за очков, которые ему теперь приходилось носить, и спросил:
– Как думаешь, у меня с ней есть шанс?
– С Женькой? – Я не верила своим ушам. – Хочешь сказать, что запал на нее?
– Есть такое дело, – признался Иванов. – Женька сейчас стала совсем другая. Одевается стильно. Классно выглядит!
– Ты считаешь? – Мне все казалось, Иванов шутит, разводит меня, просто желая зацепиться языками.
– А ты думаешь, одна такая крутая? – Игорь ухмыльнулся. – Все только за тобой бегать должны?
– Ничего подобного я не думаю. – Почему-то стало стыдно, будто Игорек прав, упрекая меня.
– Твое время прошло, Солнцева! – Игорек облизал губы, видимо, нервничал, хоть и притворялся надменным. – Идеалы меняются. Кажется, с возрастом у меня появился вкус.
Пользуясь случаем, Иванов хотел кольнуть меня побольнее за то, что два года назад я предпочла ему Кирилла. Не то что мне было обидно, но приятного в этом, как ни крути, маловато. Я хотела уже ответить Игорьку какой-нибудь не менее колкой остротой, но стоило мне открыть рот, как все слова тут же высыпались из него. Я так и застыла с распахнутой варежкой: по двору вышагивала мама, да не одна, а с каким-то лощеным типом! Носы его ботинок были такие острые, что ими можно было резать свежий хлеб, они даже сияли как лезвия. Так же сияла и макушка этого хлыща – она была лысой, как ладонь. Зато лоб прикрывала челка, окаймляющая безволосую поляну, точно редкие кусты. Сияющий тип улыбался, он скалил зубы и, очевидно, был крайне доволен жизнью. Больше всего меня раздражало то, что идущая рядом мама громко хихикала и тоже светила зубами. Мне стало совершенно начхать на Иванова, я бросилась наперерез веселящейся парочке.
– Ой, Соня, это ты? – удивилась мама, будто встретила возле дома не собственную дочь, а папу римского, который покинул свой пост как раз для того, чтобы прогуляться по московским дворикам.
Хлыщ остановился, перехватил какой-то увесистый пакет из одной руки в другую и сделал вид, что счастлив моему появлению.
– Что это ты светишься ярче, чем метеорит над Челябинском? – едко спросила я маму.
Она не растерялась, мама явно приходила в норму.
– Это Соня, моя дочь, – представила меня хлыщу. – Как видишь, у нее своеобразное чувство юмора.
– Вадим! – Лысый протянул мне свободную руку, его губы разъехались к ушам, как у профессионального клоуна.
– А отчество? Как я погляжу, вы уже не мальчик…
– Соня! – цыкнула мама.
– Да все нормально, – продолжал счастливо улыбаться лысый. – Кто скажет, что я девочка, пусть первый бросит в меня камень!
Мама опять залилась визгливым смехом, она всегда любила момент в книге «Двенадцать стульев», когда Остап Бендер пытался провести престарелого Кису на корабль под видом мальчика. Вадим продолжал блистать – теперь открылись его литературные познания.
– А я вам помидорчики несу. – Лысый приподнял пакет из супермаркета. – Приглашен, так сказать, на ужин!
– Это правда? – спросила я маму.
– Ты представляешь, какое совпадение: встретила в магазине коллегу! – придумывала на ходу мама, кивая в сторону хлыща. – И Вадим был так вежлив, предложил донести сумки. Я позвала его к нам на ужин.
– Совпадение – это когда у тебя на правой ноге такой же сапог, что и на левой, – сказала я. – А это не совпадение, это злой рок.
Вадим захохотал. Мама потрясла перед моим носом указательным пальцем. Мы пошли домой. Признаюсь, мне хотелось слинять от этой веселой парочки, но оставить маму наедине с лысым хлыщом и помидорами я не могла. За ними нужен был глаз да глаз!..
У нас дома на кухне Вадим чуть не уселся на папин стул, я вовремя выдрала его буквально из-под надвигающихся ягодиц. Хлыщ не удержал равновесия и загремел на пол. Даже в этом положении он умудрился оскалиться из-под стола. Мама прогнала меня в мою комнату. Я рвала и метала, впору было садиться в углу, запихивать пятки за уши и читать мантры. Но что-то подсказывало: мама не в том настроении, чтобы спасать меня из затруднительного положения. Оставит погибать в углу, лишь бы не мешала ей любезничать с лысым хлыщом. Как же не вовремя он появился! Мамино воссоединение с папой оказалось под серьезной угрозой, а я была вынуждена отсиживаться в своей комнате. Мне хотелось поговорить с кем-то, хоть немного выпустить пар, но про Женьку с Люком я и подумать боялась. Лишь один человек мог облегчить мои страдания. Я открыла ноутбук и написала Ромке:
Привет, у меня такое творится, ты не поверишь!
Я хотела уже отправить сообщение, занесла палец над длинной клавишей, но вовремя отдернула руку. А затем, подумав, стерла все, что написала, и набрала новое сообщение. Лишь эти слова позволяли мне считать себя человеком.
Привет, как ты? Если не спешишь, расскажи о своей маме.
На этот раз Ромка не стал отмалчиваться, будто все это время только и ждал моего вопроса, накапливая силы для ответа. Мне стоило всего лишь дать почувствовать – это не вежливое любопытство, он интересует меня по-настоящему. И Ромка стал рассказывать. Он все писал и писал, открывая мне правду, которая так долго оставалась в тени. Жизнь его прыгала строчками перед глазами, спешила куда-то, я же старалась уловить каждый миг. Ромку вырастили бабушка и отец, матери он не помнил вовсе.
Я видел ее только на фотографиях. Папа говорит, она там очень счастливая из-за того, что ждет меня.
Я окунулась не в свою, а в чужую жизнь, но почему-то становилось легче. Что-то менялось внутри – было больно, но я чувствовала, как это правильно. Быть может, сам того не зная, Ромка лечил не только себя, но и меня – оперировал сердце, заставляя работать не только для себя, но и для других. А потом Ромка написал:
Зато у меня самая красивая и молодая мама. И так будет всегда.
И я почувствовала, что глаза совсем промокли. Наверное, это выходил пар…
Вечером, когда Вадим успешно отужинал на папином стуле и покинул наш дом, я наконец выбралась из комнаты. Мама убиралась на кухне.
– Извини, что так вышло со стулом, – сказала осторожно. – Давай помогу с посудой.
– Ну ты сегодня и выдала! – У мамы было хорошее настроение, она все еще улыбалась. – Повезло, что Вадим легкий человек, не обидчивый.
– У тебя морщинка, – заметила я, легко проводя пальцем лучик от маминого глаза.
– Старею, – вздохнула мама. – Думаешь, я уже не такая красивая, как раньше?
– Думаю, ты еще недостаточно прекрасна, но у тебя есть время это исправить.
– Все шутишь! – снова улыбнулась мама.
Но я не шутила.
Агент СС
В Женьку вселился сам черт! Наверное, вылез из меня и тотчас подыскал себе новое пристанище – такие кадры подолгу не бродяжничают. Или она с цепи сорвалась, тут уж как посмотреть. Чужие проблемы, которые я раньше и в голову не брала, теперь стучали по темечку, точно град.
– Соня! Сделай это для меня! – молила Женька. – Я должна знать правду!
Подруга вбила себе в голову, что Люк втайне от нее ухаживает за Ириной. Переубедить Женьку казалось невозможным, тем более, стоит признаться, уверенности в своей правоте у меня не было. Ирине необычайным образом удавалось выглядеть одновременно умной и легкомысленной, что нравится парням. В то же время мы с Женькой, наоборот, пытались прикрыть свою несознательность напускной строгостью. У любого нормального парня при виде нас должны были тут же засверкать пятки.
– Солнцева, выручай! – наседала Женька. – Люк сегодня опять встречается с Ириной якобы по делу. Проследи за ними! Я не смогу, а у тебя богатое прошлое!
Она явно намекала на мои летние приключения с Поляковым, о которых я ей целый год рассказывала, когда нам хотелось посмеяться.
– Я не стану следить за Люком, – отбивалась я, как могла. – Это некрасиво, даже глупо, в конце концов.
– Как я посмотрю, ты очень умная стала… – На этот раз Женька обиделась не на шутку.
Вот так, пожертвуешь дружбе палец, она сразу стремится руку оттяпать. Я поняла: если сейчас откажу Женьке, наше перемирие забудется в момент. Но рассказать подруге о чувствах, которые вызвал во мне Люк, было равносильно тому, чтобы полить голову бензином и щелкнуть зажигалкой. Делать нечего, кроме как соглашаться на новую встречу с Люком! А во всем виноват Ромка, это он заставил мое сердце не только кровь по венам гонять, но и за других болеть…
