Даир Славкович - Красобор
Утром Костя взял несколько вареных картофелин, луковицу, немного соли. И выгнал Красулю из хлева. Мать проводила сына за ворота. Все было как всегда. Необычное началось позже, днем, когда корова пришла домой одна.
— Пастух наш потерялся, — завидев ее, пошутила Валя.
Но Алена Максимовна заволновалась:
— Хоть бы на этих извергов в черных шинелях не напоролся.
Лена пыталась успокоить мать:
— Придет. Свистки, наверное, мастерит. Сейчас самая пора их делать, правда, папа? — повернулась она к отцу, ища поддержки. Но Николай Романович промолчал.
А в это время в нескольких километрах от Рысевщины на партизанской базе Долгий остров комиссар подвел к стройному, подтянутому капитану подростка в яловых сапогах, шапке-кубанке и вельветовом френчике. На ремне — тяжелая кобура с револьвером, гранаты-«лимонки», немецкий штык. За плечами мальчика висел автомат ППД. Что и говорить: вооружен до зубов. Из-под воротника виднелся пионерский галстук.
— Посмотри, командир, на этого вояку, — весело сказал комиссар.
— Сын кузнеца Будника? — сразу догадался Никитин. — Тот самый?
— Да. Уже просился однажды к нам в отряд. Оружие тогда принес…
— Он член Теляковской подпольной организации, — подал голос начальник разведки. — Помог, кстати, уничтожить склад на Рысевщине первой.
— Как попал в наш лагерь? — спросил Костю Никитин.
— Я, товарищ командир, два караула обошел. Только возле самого лагеря на «секрет» наткнулся.
Командир посмотрел на начштаба:
— Придется с начальником караульной службы серьезно поговорить. — И повернулся к Косте: — Сколько у тебя оружия припрятано?
— Примете в отряд, скажу.
— Боец Будник, отвечать на вопросы командира!
— Есть, товарищ капитан! Думаю, все уместится на одну подводу, — четко отрапортовал новоявленный партизан.
— Двух человек из третьей роты и его, — Никитин хлопнул сильной рукой Костю по плечу, — сегодня же отправить с подводой на лесозавод. Забрать у кузнеца оружие, которое оставляли для ремонта, и прихватить арсенал этого молодца. К утру всем троим быть в роте.
Наконец-то исполнилась мечта Кости: его приняли в партизанский отряд!
Я вернусь, мама!
Начали сгущаться вечерние сумерки, когда телега, на которой ехали партизаны, остановилась на опушке леса. За поломанной заводской оградой виднелось небольшое здание кузницы. Поодаль, на фоне светлой полоски заката, темнели здания цехов. Над ними, как часовой, возвышалась высокая кирпичная труба.
Постояли, послушали.
— Чужих нет, — сказал Костя. — Рудик лаял бы. Схожу, отца позову?
— Нет, — возразил Мельников, старший в группе. — Вы с Дороховым оставайтесь здесь, а я пойду в окно стукну.
Как хотелось Косте самому побежать к своим, зайти в хату и крикнуть громко: «Смотрите, я теперь партизан!» Но слово старшего — приказ. И мальчик сидел на подводе, нетерпеливо ждал возвращения Мельникова: как-то там, дома?
Мельников пришел с Николаем Романовичем.
— Вот ты, значит, куда исчез! — Отец крепко обнял сына. — Я так и думал.
— Вы меня должны понять, папа, — тихо сказал Костя.
— Понимаю, сынок, и… одобряю.
— Наши не спят? Как мама?
— Не спят… — Отец помедлил. — Но лучше не ходи. Мать переволновалась, слегла. Узнает правду, совсем разболеется. Я подготовлю ее, а потом все расскажу.
— Хорошо, папа, — согласился Костя. И голос его прервался от волнения, к горлу подкатил комок.
— Забирайте ваш заказ, — сказал Николай Романович Костиным товарищам.
Партизаны подогнали коня к кузнице, уложили на телегу отремонтированное оружие.
— А как с заводом? — спросил Мельников у кузнеца. — Никитин просил передать: точно установлено — немцы собираются пустить его в ближайшие дни. Им нужен обрезной лес, чтобы строить укрепления в гарнизоне.
— Все готово, — буднично, спокойно сказал кузнец. — Взрывчатку я заложил там, где договорились. Натаскал в цеха стружек, обрезков досок, полил все мазутом. Осталось поджечь.
Костя с удивлением смотрел на отца. Так вот почему последнюю неделю он совсем не сидел в кузнице, все находил себе дела на территории завода.
— Отлично! — Мельников удовлетворенно потер руки. — Когда взорвем?
— Сегодня. Я сам уничтожу завод. — Кузнец не смог подавить вздоха. — Вас только прошу, как завод загорится, стрельбу устроить. Мне будет легче оправдаться: спасали, мол, всей семьей имущество Германии от пожара, а тут лесные бандиты нагрянули, старуху напугали чуть не до смерти — лежит, не встает, сына-подростка увели в лес. И подозрений на Костю не будет.
— Ловко придумано, — засмеялся Дорохов.
— План подходит, — одобрил Мельников. — Пошли посмотрим. А вы, — кивнул он Косте и Дорохову, — поезжайте за оружием. Дорога туда хорошая?
— К конюшне подъезд отличный, — сказал Костя.
— Зачем к конюшне? — удивленно спросил Николай Романович.
— Я, папа, — объяснил Костя, — заводскую конюшню для одного дела приспособил. Там сток когда-то был, яма цементированная. Ну я ее досками обложил и складывал туда оружие. Прошлым летом, когда пас Красулю. Потом жестью, досками и разным хламом завалил, песком присыпал.
Настала очередь удивляться кузнецу. Ай да сын!
— Идемте, времени у нас в обрез, — поторопил Мельников.
Взошла и повисла над лесом большая белая луна. От деревьев и кустов на землю легли таинственные, зыбкие тени.
Костя и Дорохов кончили грузить подводу и теперь ходили вокруг нее, пытаясь воткнуть между ящиками с патронами и стволами винтовок еще хоть что-нибудь — оружия у мальчика оказалось больше, чем предполагали.
— Хороший улов! — обрадовался старший группы, увидев телегу, заполненную оружием и боеприпасами до самого верха.
— Все не смогли забрать. Вон еще в яме сколько.
Николай Романович постоял, помолчал, видно, что-то обдумывая.
— Я сейчас, — сказал он и ушел с заводского двора.
Вскоре послышалось тихое ржание. Кузнец вернулся с подводой.
— Вот, Рыжего запряг. Часть оружия сюда переложить можно. И то, что в яме осталось. Да и сами посвободнее сядете.
— А коня как же вернуть? — спросил Мельников.
— Зачем? — удивился Николай Романович. — Пусть Рыжий вместе с сыном служит.
— Папа! — только и смог вымолвить Костя. Мальчик обхватил руками худую отцовскую шею, прижался к засаленной фуфайке.
— Чтоб не скучал без тебя… — Кузнец грустно улыбнулся. — Я здесь и одежку положил, ночи пока холодные…
Партизаны выехали на дорогу. Последняя подвода приостановилась у ворот.
— Прощайте, родные! — прошептал Костя. Помолчал. Потом, как клятву, произнес: — Простите, не могу иначе. Я вернусь, мама! Обязательно вернусь!
— Не задерживайся, сынок. От своих отстанешь, — послышался из-за ограды отцовский голос. — Береги себя! — И кузнец вдруг закашлялся.
В матово-белом свете луны отчетливо вырисовывалась темная заводская труба. Острые мальчишеские глаза рассмотрели на ней маленький металлический флажок. Так и не смогли сбить его фашисты. Звездочку, серп и молот нельзя было сейчас различить, но Костя знал: они там.
— До свидания, Рысевщина!
Застоявшийся в последнее время Рыжий рысью рванул с места. Прошло немного времени, и над заводом начало разгораться зарево. Один за другим прогремели четыре мощных взрыва. Высоко в небо взметнулось пламя. И тотчас в лесу прозвучали автоматная очередь и два винтовочных выстрела — короткий партизанский салют.
Первое задание
Костя энергично натер песком котел, окатил его водой из ушата, собрался пойти сполоснуть тряпку, и в этот момент как из-под земли вырос перед ним Яков Бочкарев. Загадочно улыбаясь, протянул маленькую записку. Костя взглянул на буквы, и сердце радостно дрогнуло: папа!
«Сынок, у нас все в порядке, — писал отец. — Мама поправилась. Слушайся старших, учись хорошо стрелять», — прочитал он и выразительно посмотрел на пустой ушат и тряпку, которую держал в руках. Бочкарев перехватил его взгляд.
— На сегодняшний день, — улыбнулся он, — это твое главное оружие.
На боевые задания Костю пока не брали, поручали дела попроще: он рыл траншеи вокруг базы, маскировал пулеметные гнезда, заготавливал дрова, помогал повару на кухне. Но при этом мальчик не пропускал занятий по военному делу. Вместе с другими молодыми партизанами изучал свое и трофейное оружие, стрелковое, подрывное дело, проходил строевую подготовку.
Отряд, бойцом которого стал Костя, был сильный, хорошо вооруженный, держал постоянную связь с Большой землей. В окрестных деревнях у него имелись свои глаза и уши. День ото дня боевые товарищи Кости наносили все более чувствительные удары по врагу. Фашисты начали готовить карательную экспедицию. В Зеньковичах, Даниловичах, Валерьянах были усилены гарнизоны. Больше стало немцев в Станькове, Узде, Телякове.
