Элизабет Мид-Смит - Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном
– Господи, хоть бы Сесилия подошла поскорее! Что я тут могу сделать? Встаньте-ка, мисс, прошу вас! Моя девочка так любит вас, и вы с ней ровесницы, мисс Маргарет. Вы такая хорошая барышня, что и говорить! Да встаньте же, что это с вами такое? Вы себя совсем измучаете, если будете так убиваться.
– Ах, что же мне теперь делать? – сквозь слезы прошептала я и вскочила на ноги. – Ведь это для моего брата, поймите же вы, я не для себя хлопочу. Отдайте мне деньги, прошу вас!
– Десять шиллингов я могу вам дать, если угодно. Может быть, этого будет пока достаточно? Моя девочка говорит, что вы хотите пойти жаловаться моему хозяину. Неужели вы это сделаете? Нет, вы не такая, я знаю!
– Нет, Ферфакс, мне ваши десять шиллингов не помогут. Джеку нужны его два соверена, и я должна во что бы то ни стало выслать ему деньги сегодня же, еще до обеда.
– Молодому барину?
– Ну да, да, моему брату.
– Таким молодым господам деньги вовсе не нужны.
– Нет, как раз очень нужны! Вы не хотите мне верить, это ужасно! Его ведь могут исключить из школы, если я не вышлю ему денег. Смотрите, Ферфакс, я покажу вам его письмо, – и я вытащила из кармана письмо бедного Джека.
– Вы прочитайте мне вслух, что же такое с ним случилось.
– Так вот что! – пробормотал Ферфакс, когда я закончила чтение письма. – Он, похоже, охотился на кроликов в чужом лесу, ясное дело. Хотя это моя обязанность – ловить браконьеров, но я все-таки жалею провинившихся. Ах, бедняга! Ему, значит, нужны деньги, чтобы откупиться, а вы отдали его сбережения мне… Ну вот что, мисс, знаете, что я вам скажу?
– Говорите скорее!
– Денег у меня сейчас нет, нет денег, и все! Но через неделю они у меня будут. Вот! На будущей неделе в понедельник.
– Да поймите, что мне сегодня же утром надо послать деньги Джеку!
– Я сказал вам, что раньше, чем через неделю, денег у меня не будет. К тому же для этого мне придется продать мои часы, с недельным заводом.
– Так сделайте это сейчас же, – воскликнула я, совершенно равнодушная к тому, что Ферфаксу, наверное, будет нелегко расстаться со своими часами.
– Да, вам легко говорить, – часы-то не ваши. Эти часы оставила мне в наследство моя мать, а ей они достались от ее матери. Ну да что ж делать, пускай пропадают, а то уж больно вы тут убиваетесь. Да и девчонка моя очень просила меня не отказывать вам. Часы стоят по крайней мере шесть фунтов, но я продам их дешевле, только бы выручить вас.
Волей-неволей, но я, конечно, вынуждена была довольствоваться этим обещанием Ферфакса. Как это было ужасно! Я не знала, на что мне решиться, и едва сдерживалась от нового приступа отчаяния, когда услышала, как где-то неподалеку пробило семь часов. Это заставило меня прийти в себя: надо было спешить домой, а то папа с мамой обратят внимание на мое долгое отсутствие, и тогда дело может принять еще худший оборот.
Глава VIII
Письмо с чеками
Мне, однако, удалось вернуться домой вовремя. Я прошла к себе в спальню, умылась, пригладила волосы и спустилась вниз, делая вид, что ничего особенного не произошло. Девушка в четырнадцать лет уже способна пережить минуты сильной тревоги и даже горя, не выдавая себя выражением лица; так и теперь, когда я разливала кофе за общим столом, по-видимому, никто из присутствующих не подозревал, что со мной могло приключиться что-то особенное. Все четыре девицы были в очень веселом расположении духа. Они уже отлично обходились без меня.
После завтрака все вышли в сад. Оставалось еще полчаса до прихода нашей учительницы. Люси Драммонд и Веда Конвей прогуливались, как обычно, под ручку, не обращая на меня ни малейшего внимания. Впрочем, я сама была всецело поглощена мыслями о Джеке. «Он, наверное, – думала я, – считает часы и минуты до получения моего письма с деньгами. Он уже уверен, что выпутается из беды, поскольку вот-вот получит письмо от сестры, от его Мэгги, которой он полностью доверяет. Но, увы, его ждет разочарование, так как почта скоро уйдет, и никакого письма от меня он вечером не получит! Он будет, конечно, беспокоиться, но не слишком: он подумает, что письмо, без сомнения, придет завтра рано утром. Ах, что же мне делать?» Эти мысли угнетали меня…
Я растерянно стояла под развесистым буковым деревом, когда мимо меня прошли сестры-американки. Джулия пристально посмотрела на меня, а потом сказала:
– Что это вы стоите, как приговоренная к смерти? Пройдемтесь лучше вместе с нами; мы с сестрой разговариваем просто так, никаких секретов между нами нет, – тут она взяла меня за руку. – Да что с вами? Вы так бледны, и руки у вас холодные как лед!
– Я очень устала, – ответила я.
– Устала! Любопытно было бы узнать, отчего? Мне кажется, что вы просто злитесь на нас и что мы вам ужасно надоели. Мы ведь вас просто изводим, не правда ли, Маргарет?
– Нет, вы ошибаетесь. В эту минуту я думала не о вас, и если что-то меня и мучает, то вы тут ни при чем.
– Ну если так, то мы с сестрой продолжим наш разговор, может быть, это развлечет вас немного. Как ты полагаешь, Адель, на что нам следует употребить наши деньги?
– Надо обязательно употребить их на что-нибудь полезное.
– Это само собой разумеется, – согласилась Джулия. – У нас на руках целых десять фунтов стерлингов. Дядя Иосиф был удивительно щедр перед своим отъездом в Америку. Этакая сумма – целых пятьдесят американских долларов!
– Пятьдесят долларов! – невольно вырвалось у меня, и краска бросилась мне в лицо.
– Вы что, завидуете нашему богатству?
Ах, как мне хотелось во всем признаться! Всего каких-то десять долларов – и с моей души свалилась бы страшная забота! Если бы они дали мне эти деньги, то я, кажется, была бы готова и в самом деле вполне чистосердечно привязаться к ним.
– Мы охотно поделились бы с вами нашими долларами, если они вам нужны, – мимоходом бросила Адель.
– Благодарю вас, но мне не нужно ваших денег, – высокомерно ответила я.
– Как это на нее похоже, Джулия! – воскликнула Адель. – По всему видно, что она охотно воспользовалась бы нашим предложением, но никак не может преодолеть себя и признаться в этом. Как это глупо, непростительно глупо!
– Ах, вот, наконец, и наша учительница! – я воспользовалась этим предлогом, чтобы прервать тяжелый для меня разговор. – Мне немедленно надо в библиотеку, приготовить все к нашему уроку.
Я бросилась бежать от американок, но в моих ушах все звучали слова Адели: «Пятьдесят долларов; если вам нужно сколько-нибудь из этих денег, то стоит вам только слово сказать…» Надо же, мне представился такой простой выход из моей беды! Но из ложного самолюбия я отвергла предложение Джулии, и все оставалось по-прежнему.
Я принялась за свои уроки, но ничего у меня не получалось: я была рассеянна и беспокойна; учительница смотрела на меня с удивлением и только пожимала плечами.
Другие же девицы, в особенности американки, отвечали свои уроки превосходно.
«Ничего удивительного, – думала я, – у них нет никаких забот, что же им еще делать, как не зубрить свои уроки!»
Наконец прошло утро и настало время обеда. Мы редко занимались уроками после обеда, и я была озабочена тем, как бы улучить минуту, чтобы написать письмо Джеку. Оставалось только одно – сообщить ему, что смогу выслать деньги не ранее, чем через неделю, и что он должен постараться как-нибудь обойтись без них. Я знала, что он придет в негодование, может быть, даже возненавидит меня, и что рано или поздно мне придется объяснить ему, почему я не оправдала его доверия…
– Как вы собираетесь провести послеобеденное время? – спросила мама, когда мы заканчивали свой обед. – Сегодня такой чудный день, было бы хорошо прокатиться в Ширлеевскую рощу. Вы можете взять с собой корзинку с провизией и там выпить чаю на свежем воздухе. Что вы на это скажете? Наш Бобби совершенно обленился, и ему было бы невредно размяться.
– О, это будет прекрасно, – воскликнула Адель со своим противным американским акцентом.
Мама посоветовала нам нарвать в роще побольше цветов, чтобы украсить нашу церковь по случаю ежегодного праздника.
Все обрадовались предстоящей поездке и заторопились со сборами. Толька я одна стояла, понурив голову. Подумав немного, я сказала дрожащим голосом:
– Мне надо до отъезда написать письмо.
– Что за пустяки, Мэгги, – возразила мама, озадаченная моим странным видом. – Вам лучше выехать пораньше, и я уже приказала поскорее закладывать шарабан[7]. Твое письмо может подождать до завтра. Ты такая бледная, Мэгги, тебе обязательно надо прогуляться.
– Нет-нет, – ответила я, – мне непременно надо написать Джеку.
– Джеку! Ну, так это еще успеется. Я тоже буду писать моему милому мальчику, – настаивала мама.
Адель заметила мое волнение и вступилась за меня:
– Да ведь это же недолго – написать письмо, – заметила она.
– Да-да, я через пять минут буду готова, – и я быстро направилась в классную комнату. Следом за мной туда вошла Джулия. Ее присутствие меня стесняло, тем более что мне предстояла трудная задача – сообщить брату, что не в силах ему помочь. Я взяла листок бумаги и собралась писать, но мысли мои путались, и мне никак не удавалось начать письмо. Я уже была готова зарыдать, до того мне было тяжело, как вдруг у моего локтя очутилась Джулия.
