Елена Усачева - Дева. Звезда в подарок

— Так… — тяжело произнес Олег Павлович.

— Вы упали… — опередила его вопрос Ивашкина.

Олег Павлович ладонью провел по лицу, потом опустил ее рядом с собой, ощупывая землю.

— Вот, — догадался Ткаченко, отдавая очки.

— Спасибо, Петя, — пробормотал Олег Павлович и снова коснулся пальцами лба.

— Вам надо накрыться. Дождь идет, — напомнила Катя.

— Что-то я… — Олег Павлович оглянулся, поднял руку. Сережка шагнул вперед, подставляя под нее свой локоть, помогая подняться. Палыч стоял, покачиваясь, тяжело глядя себе под ноги. — Надо идти дальше. Искать место для ночевки.

— А как же вы? — изумленно открыла рот Лебедева. Слезы текли у нее по лицу вперемежку с дождем.

— Прихватило что-то, — Олег Павлович прижал ладонь к левой стороне груди.

— Ну чего? — прибежала от рюкзаков Ирка.

— Идем дальше. — Юля с тревогой вглядывалась в лицо руководителя.

— Где Инвер? — Олег Павлович поднял на нее глаза, словно сейчас мог ориентироваться только по звуку.

— Пошел освежиться, — не удержался от шутки Сережа.

— Надо идти, — Олег Павлович качнулся, но шага не сделал, остался стоять на месте. — Разобьем лагерь, там видно будет. Кто-нибудь… Настя? Сходи за Инвером.

— Скажи, что трупов пока не предвидится, — зло добавил Даушкин.

— Сбежал? — Вопрос снова был задан Юле.

— Я не знаю, — покачала она головой. Вот уж кто ее сейчас совсем не волновал, так это Инвер. С ним и так все было понятно. — Олег Павлович, а как же ваш рюкзак?

Инструктор беспомощно посмотрел вокруг себя.

— Дотащим мы его! Какие вопросы! — с готовностью подскочил к рюкзаку Царицын.

Юля отвернулась. Дальше можно было не смотреть, и так понятно, чем все это закончится, Мишка рюкзак с места не сдвинет.

За ее спиной что-то крякнуло, ухнуло, заржал Сережка.

— Рюкзак придется нести. — Олег Павлович поморщился, и все шагнули вперед, готовые поддержать его, если он начнет падать. Но инструктор отстранил их рукой.

Вернулся Инвер, мрачно посмотрел на всех и ничего не сказал.

— Полегчало? — поддел его Даушкин.

— Мустафаев, — прервал Сережку Олег Павлович. — Ищи Настю и вместе с ней идите по этой тропе вперед. Часа через два будет стоянка. Мимо не пройдете, увидите ее. Тропа упрется в речку, вы ее по камням перейдете, и на пригорке увидите костровище. Поставите лагерь, вернешься по тропе обратно.

Федина незаметно скользнула из-за кустов, глянула зло, словно кто-то был виноват в том, что она не нашла Инвера.

«Как же она одна!» — успела сообразить Юля, но Олег Павлович и сам догадался, что Федину одну в лагере оставлять нельзя. Так же как и Инверу идти обратно одному не стоит.

— Царицын, Харина, пойдете с ними. Ира, когда ребята уйдут, ты останешься с Настей.

— Какое! — возмутился Мишка. — Я рюкзак понесу! — И он снова попытался приподнять рюкзак, но взлетев на воздух, тот плюхнулся обратно, отдавив Царицыну ногу.

— Понесешь, когда вернешься. Смените Ткаченко с Даушкиным. — На Мишкины страдания Олег Павлович даже не посмотрел. — Ребята, собирайтесь. Ира, засеки время. Через час надо сделать пятиминутную остановку.

Харина хмуро кивала. Она не понимала, что происходит, почему выбрали именно ее. Но это было необходимо. Олег Павлович видел, что в группе зреет очередной скандал, и только так он мог хоть как-то разрядить обстановку, убрать самых взрывоопасных, Инвера с Настей, присоединив к ним нейтральных, Мишку и Иру. Если бы Мустафаев или Федина остались, новых разборок вряд ли бы удалось избежать.

— Как же мы пойдем одни? — Лицо Фединой все больше мрачнело.

— А вы Царицына вперед пустите — прямиком куда надо и попадете! — довольно хмыкнул Сережка.

— Я тебя сейчас самого пущу! — сжал кулаки Инвер.

— А чего я? — не догнал Мишка.

— Струсил, что ли? — дернул бровью Даушкин. Кажется, ему доставляла удовольствие эта игра. — Сбегай, освежись еще!

— Да пошли вы! — Мустафаев вскинул свой рюкзак на плечи, с раздраженным щелчком закрепил поясной ремень. — Чего застыли? — повернулся он к опешившим девчонкам. — Сказано идти, значит, идем! Шевелись! — накинулся он почему-то на Федину. — Или тебе уже дождь не дождь?

Мустафаев зашагал вверх, ногами яростно разбрызгивая жижу на дорожке. Петро дернул за куртку Мишку.

— Царек, идешь замыкающим!

Мишка мелко закивал, оглядываясь. Он не помнил, где бросил рюкзак. Мимо пробежала Ирка. За своим рюкзаком ей надо было спуститься вниз.

— Харина, — Юля пыталась поймать подругу за руку, но та дернулась, не давая себя задержать. — Ты там не потеряйся. Держись Царицына.

Ирка остановилась, лицо ее странно перекосило. Она вдруг всхлипнула и разревелась.

— Он ведь умрет, — ткнулась она носом в мокрый рукав куртки. — Что мы будем делать? Тут же на сто километров вокруг никого, одни бурундуки. И сотовые не берут.

— Не придумывай того, чего еще нет, — жестко оборвала ее Бочарникова. Сейчас было не время возиться с чувствами и переживаниями. — Все будет хорошо.

— Это из-за твоего дурацкого дневника! — Харина задрала лицо, но остановить слезы не могла. — Зря только шум подняли. Подумаешь, какая-то тетрадка. Федина права: нечего было ее с собой брать. Тоже мне — писатель!

— Хватит реветь! — разозлилась Юля, разворачивая рюкзак подруги так, чтобы было удобней надевать. — Чего теперь-то об этом говорить? Чего было, чего не было! Случилось и случилось! Иди отсюда! — Она сама уже жалела, что произошла вся эта история с дневником. Жалела, что так повела себя, когда увидела сгоревшую тетрадь. Все могло остаться нераскрытым. Это она понимала лучше Хариной. И не надо было ее лишний раз в этом упрекать. Она сама себя прекрасно могла в этом обвинить. Но делать этого она не собиралась. Утренний скандал к сердечному приступу не имеет никакого отношения.

Рюкзак был надет. Бочарникова стукнула ладонью по натянутому брезентовому синему боку. Ирка опустила голову, немного прошла вперед, остановилась.

— Как вы тут будете одни? — Она быстро спустилась обратно, во все глаза посмотрела на подругу.

— Мы-то тут при чем? — удивилась Юля. Она не понимала, о чем тут можно говорить. — Это вы уходите!

— А вы остаетесь! — Ира всплеснула руками. Это же так просто! Они в два счета дойдут до этой реки, переберутся через нее, поставят палатки, и единственной их заботой будет ждать. В то время как оставшиеся будут брести, тащить тяжелый рюкзак. А вдруг с Палычем опять что случится?

— Уходи! — оттолкнула подругу Юля. — Мы скоро вас догоним. — Она ни на секунду в этом не сомневалась. Сложности в дороге не было никакой.

Харина растерянно кивнула, сделала несколько шагов вперед, остановилась.

— А ты не обидишься? — громким шепотом спросила она. Ответить Бочарникова не успела, сверху на них свалился Мишка. Его еще перекошенное после укуса лицо было тревожно.

— Ну что, пошли, что ли?

Не дождавшись ответа, Ирка махнула рукой и зашагала вверх, Царицын пристроился сзади.

Юля проводила их взглядом. Мишка непутевый, но Ирку не бросит. А они скоро придут. Очень скоро. Поднимутся, а за рекой их будет ждать лагерь. Никаких сложностей! Палатка у Инвера, палатка у Мишки. У Палыча белая «Зима», но ее они поставят быстро.

Ира ушла, неловко оскальзываясь на затоптанной тропе. Мишка неудачно бухнулся на колени, но это уже было даже не смешно.

Юля подняла свой рюкзак и прошла к остальным. За это время никто так с места и не сдвинулся.

Сережка, Петро, Катя, Оля, она. Их гвардия смотрелась кисло. Все поглядывали на «зеленого крокодила» Олега Павловича, понимая, что далеко эту неподъемную ношу они не унесут.

Дождь припустил с новой силой. Ветра не было, поэтому он падал вниз отвесно, заставлял вздрагивать иголки кедров, шелестел по листве. Жижа под ногами неприятно чвакала, шустрый ручеек уже проложил дорогу между рытвинами и стремился вниз, туда, где осталась утренняя речка. Серая пелена отгораживала ребят от внешнего мира, делая их беду еще более трагичной, более неразрешимой.

Первой сдвинулась с места Ивашкина. Она подняла свой невесомый рюкзак, откинула клапан.

— Давай сюда все, что лежит там сверху, — махнула она Сережке. Тот послушно залез в рюкзак руководителя и стал передавать Кате пакеты с крупой, упаковки с сухарями, банки тушенки. Ее черная куртка блестела от дождя, отчего каждое движение казалось маленькой быстрой молнией.

Олег Павлович молчал. Он не смотрел на оставшихся. Провожал взглядом давно ушедших, глядел на истаявший в моросливой дымке след.

Ивашкина затянула веревку на рюкзаке. Это стало сигналом. Все засобирались, начали подтягивать ближе рюкзаки, одергивать на них защитные чехлы, стряхивать воду с плеч.

— Лебедева, Ивашкина — вперед, — скомандовал Сережка. — Олег Павлович, вы за ними. Потом мы с Петькой. Все остальные — за нами.