Екатерина Неволина - Перышко из крыла ангела
Главное в жизни – уметь отпускать.
Таня поняла это еще давно, когда отец стал появляться дома все реже и реже. Мать не хотела его отпускать, злилась, хлопала дверями и даже, словно в дешевом сериале, била тарелки.
Не умел отпускать и Серый, слишком перетягивал на себя, вот и результат – стоило ему только уехать, и стая разбрелась. Что поделать, наверное, все они – одинокие волки.
Ленка уже убежала, а Таня еще долго сидела в кафе, медленно поедая горячий шоколад из ложечки на длинной смешной ручке и запивая его противной, уже успевшей нагреться, водой. Домой идти не хотелось, а идей, чем бы заняться, не было. Конечно, можно позвонить одной из тех девчонок, с которыми дружишь время от времени – когда совсем уж нечего делать… Но эта идея не слишком нравилась Тане.
«Хорошо бы Миша позвонил…» – подумала она.
И тут же, словно в ответ на ее мысли, телефон действительно зазвонил.
– Привет, девочка из стаи! Что делаешь?
– Скучаю, – честно призналась Таня. – Может, составишь компанию?
– Нет, сейчас не могу. Еще часа два буду занят, – ответил он.
– По учебе? – зачем-то спросила девочка.
– Не совсем… – Миша замялся. – То есть совсем нет. Возникли некоторые… неприятности.
– Может, помочь?
Миша молчал целую минуту.
– Нет, не надо. И неприятности, в общем, даже не у меня… Если разобраться… Но, если ты не против, давай встретимся часа через два с половиной – три?
– Ну давай… – Тане было скучно и не хотелось прерывать разговор так быстро. – Слушай, а я ведь статью про тебя видела.
– Ту, которую твой отец написал? – Ей показалось или голос его опустился до минусовых отметок?
– Ну да, про выставку.
– Видел. Кстати, зря он так. Я бы на месте Димитриса обиделся, – льдинки так и позвякивали, сталкиваясь друг с другом.
– Да ладно? – удивилась Таня. – Ник… то есть отец говорит, что звезды рады любому упоминанию о них в прессе – лишь бы о них не забывали. А кочевряжатся так, для порядка. Чтобы опять же лишний раз имя прозвучало – хоть по поводу конфликта с журналистом.
– Вижу, что твой отец действительно в теме… Извини, у меня срочное дело. Буду ждать тебя на углу, где всегда.
– ОК, – согласилась Таня и нажала «отбой».
А что, если Миша прав, и Димитрис действительно обиделся на отца и из мести послал ей эти статьи…
«Ну конечно! – тут же рассмеялась она. – Очень это Димитрису надо. Да и месть какая-то странная…»
И чего она вчера вообще так расстроилась?! Случай-то ерундовый. Ну подумаешь, статьи… Вся проблема, как говорится, не стоит и выеденного яйца – и уж, конечно, не стоит думать над ней в первый день лета!
Чтобы занять время, оставшееся до встречи с Мишей, Таня решила сходить в кино.
Ближайший сеанс начинался как раз через полчаса.
Девочка купила билет, большой стакан колы, кулек с сырным попкорном, и все тревожные мысли окончательно вылетели из ее головы.
Глава 9
Тени наступают
Вечером, когда Таня встретилась с Мишей, ей показалось, что он выглядит усталым и немного нервничает. Впрочем, расспрашивать его она не стала: мало ли у человека проблем – один ЕГЭ опять же чего стоит! Захочет – сам расскажет.
– Знаешь, у меня есть предложение, – сказал вдруг Миша. – А поехали на ВДНХ? Там самое высокое в Москве колесо обозрения и еще всякие интересные аттракционы есть. Ты же любишь высоту. – Он даже не спрашивал, он утверждал.
– Здорово, а ты что, стал миллионером? Наследство получил? – поинтересовалась Таня.
– Почти! – загадочно улыбнулся он. – Представляешь, Рокфеллер оказался моим потерянным в детстве дедушкой!.. Ладно, шучу! Я тут недавно кое-какой перевод делал. Первая почти что официальная работа. Ну и заработал просто неприличную кучу денег. Теперь перед нами встает сама сложная в мире задача: потратить их до копейки!
– Зачем же до копейки? – удивилась Таня.
Вот ее мама всегда приучала к экономии. Вернее, пыталась приучить.
– А разве нет приметы, что потратить первый гонорар нужно подчистую? Нет? Ну тогда будет! Поехали, а то задача нам предстоит сложная, а времени, – он перевел взгляд на часы, – уже достаточно!
– Поехали! – легко согласилась девочка.
Когда они с Мишей уже шли по ВДНХ в сторону колеса обозрения, Таня чувствовала себя почти что на вершине блаженства. Наконец у нее появился настоящий парень! Такой, о каком она всегда мечтала. Сильный, умный, храбрый, щедрый и еще, конечно, очень красивый. Вон как на него девчонки смотрят!
А девчонки и вправду смотрели. Вон та, веснушчатая блондинка в красном платье и на каблуках даже оглянулась, а потом смерила Таню оценивающим взглядом и скривила гримаску: мол «фи», а девочка-то у красавчика так себе – ничего особенного.
Таня, заметив этот взгляд, скорчила рожу в ответ и даже показала незнакомке язык.
Блондиночка передернула плечиками и, отвернувшись, зацокала дальше.
Ну, подумаешь – фифа на каблуках!
И Таня тут же забыла о ней. Играла музыка, вокруг сновали прохожие, и видно было, что у всех сегодня особое, летнее настроение.
Они купили по кулечку миндаля, Таня – с солью, а Миша – с сахаром, и билеты в открытую кабинку колеса обозрения.
Затем выстояли небольшую очередь на посадку, и вот уже заскрипела, опускаясь, металлическая планка, и колесо продолжило свое вращение, плавно поднимая их все выше и выше над землей. Таня болтала ногами и озиралась. Как здорово! Высота снова, как и тогда, в недостроенном доме, пьянила ее. Только тонкая металлическая планка была между ней и пропастью. Адреналин хлынул в кровь, и девочка радостно засмеялась.
Она повернула голову к Мише, ища в его глазах отражение своего сумасшедшего восторга и… будто налетела на невидимое стекло. Его глаза оказались холодными и спокойными, будто он сидел на скамеечке в парке у своего дома.
– Тебе не нравится? – спросила она, с трудом веря, что зрелище, расстелившееся где-то внизу, у них под ногами, может оставить кого-то равнодушным.
– Да нет, нормально, – отозвался Миша, – извини, я задумался.
И почему-то настроение ее сразу пошло на убыль. Потом они долго гуляли по парку, катались на «Диком поезде», «Комете» и «Автодроме», выписывая на своих машинках самые сложные повороты, сидели в кафе, где какая-то девица хриплым голосом пела что-то по-английски, а Миша переводил, потешно пародируя ее акцент.
В общем, вечер пролетел так быстро, как растворяется в синем небе слабый дымок от одинокого костра.
Когда уже стемнело, Миша проводил Таню до дома, и они стояли под деревьями (там, где их точно не видно с Таниного балкона) и целовались.
Все было совершенно волшебно. Возвращаясь домой, Таня думала, что, пожалуй, никогда еще не была так счастлива. Если бы еще наладилось с отцом… ну или хотя бы у них появилась возможность видеться почаще, она бы согласилась, что попала в сказку.
Впрочем, сказок не бывает, и Таня понимала это не хуже других. Жизнь такова, что за все приходится платить, и только малышам все до поры дается даром. Вернее, даже не даром, а как бы в кредит. За успехи в школе платишь своим временем и вольной жизнью, за вольную жизнь приходится терпеть мамины попреки и присутствие в доме Геннадия Сергеевича. Ну и так далее.
С этой мыслью Таня вошла в квартиру. Свет в комнатах был уже выключен. На кухне обнаружилась оставленная для нее еда и короткая записка, напоминающая, что поздно ложиться спать – значит вредить собственному здоровью.
Записку Таня порвала и выбросила, а вот от еды не отказалась, уничтожив ее подчистую, и, довольная прекрасным днем, отправилась к себе в комнату.
Каждый раз, приближаясь к своей новой кукле, девочка невольно задерживала дыхание. Вот и сейчас она, замирая, подошла к ней, осторожно взяла ее, мягко прикоснулась к волосам, провела мизинцем по белоснежным перьям ангельских крыльев. Кукла казалась ей живой. Она смотрела на нее будто из ангельского поднебесья, откуда-то издалека. Когда-то Таню ужасно поразил рассказ о том, что звезды столь далеки от земли, что свет угасшей звезды на земле продолжают видеть еще долгое время. Звезды уже нет – она прогорела, но никто даже не замечает этого.
А когда Таня заснула, ей снился бал. Мерцали огни (или все это были погасшие звезды?), звучала чудесная музыка, льющаяся, казалось, сразу со всех сторон, звенел веселый смех, шуршали оборками пышные платья и кружились в вальсе пары. Однако среди всего этого великолепия не оказалось ни единого человеческого лица – только уродливые маски с длинными носами или, наоборот, совершенно гладкие, пугающе безжизненные…
Таня знала, что где-то среди танцующих – отец и Михаил, но никак не могла найти их. Белокрылый ангел – ах нет, это, конечно, король гоблинов Джарет, так любящий оборачиваться совой, шел прямо к ней.
Таня судорожно пыталась вспомнить, что она должна сказать ему, но знакомые слова исчезли из памяти, будто их и не было.
А кто-то уже хватал ее за руки и тащил прочь.
