Владислав Крапивин - Переулок капитана Лухманова
— Вот счастливый!.. Мак…
— Что?
— Ты… наверно, завидуешь, да?
— Вовсе нет, — сказал он как можно тверже. — Братьям нельзя завидовать. И к тому же это плохая примета: дело может сорваться… Я изо всех сил мечтаю, чтобы он поплыл. Это ему награда за всё…
— За конкурсы?
— Да… И за то, что чуть не погиб два года назад…
— Господи… — прошептала Маша.
— Его избила какая-то шпана, когда вечером шел из клуба. Просто так, ни за что. Бросили на снегу. Нашли его со всякими сотрясениями, со сломанной ногой. Потом еще воспаление. Мама сама чуть не слегла в больницу. А он пролежал полтора месяца. В заречном стационаре… Но зато именно там он узнал про капитана Лухманова. С этого все и началось…
Капитан Лухманов
Декабрьским вечером шестиклассник Мирослав Рощин возвращался из клуба «Речник» с занятий гитарной школы «Резонансы». Ну и подвалили четверо. Каждый выше на голову. Он даже не успел понять, что им надо. Впрочем, таким всегда надо одно: бить. Избили до потери сознания, кинули к забору в снег.
Нашли мальчишку только среди ночи, когда мама подняла на ноги милицию. Она не оставила в покое ленивых стражей порядка, когда те убеждали, что «пацан где-нибудь глушит с дружками пиво, очухается и придет».
«Неправда, он не такой!»
«Все они „не такие“. А мы должны машину гонять вслепую…»
Мама не отступала. Она сказала, что утром пойдет к мэру города, а еще поднимет на ноги молодежную дружину «Щит». Этих ребят милиция терпеть не могла и слегка боялась. Плюнули, поехали искать. Нашли…
Мирослава Рощина выхаживали в старой больнице, в Заречном районе. Там у мамы были знакомые врачи. Хирург Владимир Маркович сказал, что, если бы Мир провалялся в снегу еще около часа, его не спасли бы. Он сам написал про это в газету. Начальника милицейского отделения торжественно уволили со службы, а через две недели неторжественно и незаметно назначили заместителем управления МВД всего района.
Мама и Матвей приезжали почти каждый день. Одного Матвея мама в больницу, конечно, не пускала (в Заречный район, через полгорода, через мост, после того, что случилось со старшим сыном!..) Зато разрешала Маку оставаться у Мира в палате на полдня — с утра до обеда или с обеда до вечера. Врачи тоже не возражали. Мир потом сказал, что «это было не самое плохое время».
О чем они тогда только не говорили! О гигантских телескопах на орбите, о птеродактилях, о книжках Кира Булычёва, о доспехах римских легионеров, о подземных туннелях под фундаментом Благовещенского собора, о похожести галактик и микрочастиц. И о девочках, разумеется («Мак, только я ей ничего не сказал, а потом она перешла в другую школу…»). И о папе, которого Матвейка почти не помнил. И о всяком таком, про что могут говорить один на один только очень доверяющие друг другу мальчишки. Хорошо, когда у тебя есть такой старший брат.
Они даже сочинили сказку «Божья коровка, синяя, как небо». На самом деле это был крохотный вездеход с планеты Копейка, случайно залетевший на Землю. Экипаж «Коровки» удивлялся земным обычаям и чуть не вляпался в большую беду, но им помогли двое первоклассников — девочка Мика и ее влюбленный друг, по прозвищу Пушкин.
Сказку напечатали на ноутбуке, который мама принесла Миру (попросила у подруги). Потом без большого смущения прочитали соседу по палате, пожилому Виктору Ильичу. Виктор Ильич преподавал литературу в педагогическом колледже, месяц назад спешил на занятия, поскользнулся на тротуаре, заработал двойной перелом ноги и оказался здесь. Был еще сосед, слесарь дядя Женя, но он целыми днями пропадал в палатах у приятелей, а Виктор Ильич — всегда тут как тут. К сочинению братьев Рощиных он отнесся со вниманием. Одобрил:
— Вы, друзья, прямо братья Стругацкие. Слышали про таких?
Братья слышали, и Матвей согласился:
— Ага…
Он тут же получил от Мира хлопок по темени — за нескромность, — повалил его носом в подушку и начал крутить уши. На шум появились дежурная сестра Агнесса Игоревна.
— Это что такое! Кто-то сейчас немедленно отправится домой! А на тебя, Мирослав, я пожалуюсь Владимиру Марковичу.
Мирослав только хихикнул. Владимир Маркович был добрейшим существом. Кстати, это именно он дал Миру книжку капитана Лухманова «20 000 миль под парусами».
— Ты юноша романтического склада, думаю, тебе будет интересно… Смотри, год издания тридцать шестой, прошлый век. Тогда еще моего папы на свете не было. Только в таких учреждениях, как наша ветхая лечебница, и могут сохраняться подобные раритеты…
Оказалось, что «раритет» отыскался в больничной библиотечке, которая находилась под присмотром сестры-хозяйки Людмилы Федоровны.
Да, книжка пришлась кстати! Особенно в ту неделю, когда «ребенок (разумеется, Мак) допрыгался до распухания гланд» и был засажен дома, к Миру его не пускали. Если бы не плавание барка «Товарищ» через Атлантику, Мир извелся бы от скуки.
А так он ничуть не извелся! Он окунулся в «соленые океанские ветры» и в изучение морских премудростей: в конце книжки оказался корабельный чертеж и объяснения. Правда, не все термины были понятны, однако в наше компьютерное время какие могут быть трудности! Ноутбук был подключен к Интернету, и Мир неоднократно нырял в Сеть, чтобы узнать про такелаж, рангоут и заодно про самого капитана Лухманова. В первый раз он узнал не так уж много. Но все же выяснил, что Митя Лухманов начал плавать на парусниках с детских лет, хлебнул всяких приключений и штормов, что капитаном «Товарища» стал уже после шестидесяти лет. И еще — что в ту пору был у него сын-мальчишка Волик. Самый младший и самый любимый. В учебном плавании «Товарища» через Атлантику он был с отцом.
«Повезло пацану», — подумал Мир.
Он тогда не очень увлекался парусами и плаваниями. Иногда с любопытством читал о кругосветных путешествиях и дальних островах, но все-таки нынешние телескопы на орбитах интересовали его гораздо больше. Однако здесь, в больнице, ему почудилось, будто незнакомый сын капитана помахал ему загорелой рукой. Из давнего времени. С желтой палубы, которая пахла теплыми от солнца досками. Мир тогда так и подумал: «Запах солнечной палубы». А мальчику Волику помахал в ответ. Мысленно, конечно.
В книжке оказалось много фотографий. Правда, черно-белых, мутноватых, но это как бы набрасывало на них тень старины и загадочности. На тринадцатой странице был снимок мальчишки — в берете, тельняшке, белых штанах до колен, улыбчивого, босого. Он стоял по щиколотку в потоках воды (наверно, был аврал) и смотрел вверх. Похоже, что фото сделали с марсовой площадки.
В книжке ничего не было сказано о мальчике Волике, но Мир не раз возвращался к снимку и убедил себя, что это и есть сын капитана. Хотя бы потому, что никаких других мальчишек на снимках совсем не было. Значит, и на барке их не было. А этот — был. И словно говорил Миру: «Привет!»
А дальше стало еще интереснее.
Книжка была с помятыми уголками, в зеленоватой коленкоровой корочке с синими картинками заморских городов по углам переплета и четырехмачтовым парусником посередине. Даже если не смотреть на год издания, все равно видно, что старина. Это заметил и Виктор Ильич.
— Можно полюбопытствовать?
Полюбопытствовал. Долго листал и словно даже принюхивался. Покачал книжку на ладони.
— Удивительные бывают совпадения… Глянь в окно. Вон там, на углу, виден кирпичный дом…
— Ага. Красивый…
— Еще бы! В свое время один из самых красивых и знаменитых в нашем весьма славном городе Турени. В позапрошлом веке выстроил его для своего семейства именитый купец Холмогоров. Знаешь Холмогорский спуск у Заречной пристани? Это в честь того самого купца. И дом долго назывался Холмогорским, пока не стал Центром культуры коренных народов (а сейчас, по-моему, в аварийном состоянии). Так вот, в нем жила несколько лет писательница Надежда Лухманова. Сейчас почти забытая, а в конце девятнадцатого века очень даже популярная. Была замужем за сыном купца, известным инженером, который строил в Сибири железные дороги… Я вот и подумал: не родственники ли они с капитаном? Он ведь, судя по всему, тоже не был обделен литературным даром…
— Ой! Понятно, что родственники! Я прочитал в Яндексе, что его мать была писательница. Только там про все это коротко, и про наш город ничего…
— Если покопаться, можно найти. Любопытная тема… Едва ли сам капитан бывал в наших краях, но, возможно, здесь есть его родственники.
— Какие?!
Конечно, это фантастика, но опять вспомнился мальчик на палубе. Мир в ту минуту не думал о разнице времен.
— Дальние, конечно. Надежда Лухманова прожила здесь несколько лет, написала о нравах нашего города книгу, довольно интересную кстати. Потом развелась с мужем, вернулась в Петербург. После участвовала корреспондентом и сестрой милосердия в Русско-японской войне… Слышал про «Варяга» и Порт-Артур?
