Йорн Риэль - Мальчик, который хотел стать человеком
В один из августовских дней Торстейн и его спутники покинули усадьбу. С ним ехала половина работников, и все они радовались, что увидят новых людей и узнают что-нибудь новое о мире за пределами Гренландии. Уже очень давно они не виделись ни с кем из жителей Западного Поселения. От Ролло они знали, что несколько кораблей из Норвегии побывали в Восточном Поселении, но в Стокканес, с тех пор как три года назад туда из Исландии приехал Торстейн, не приезжал никто. В Европе все время что-то происходило, там людям было не до Гренландии. А ведь, по словам Ролло, еще десять лет назад один или два корабля в год непременно приходили в Гренландию.
Трое суток корабль Торстейна шел при попутном северном ветре. Они шли близко от изрезанного берега. По ночам было еще светло, и Апулук, которому больше других хотелось вернуться домой, каждую ночь сидел на носу и следил за берегом. День и ночь он с надеждой вглядывался в береговые скалы, надеясь увидеть эскимосский земляной дом, хижину или охотника на каяке. Лишь на четвертую ночь его желание сбылось. Их судно только что миновало устье широкого фьорда и шло мимо мелких голых островков. Апулук окликнул Наруа:
— Смотри, там, между островками!
Наруа взглянула туда, куда он показал.
— Что ты там увидел? — спросила она.
— Там что-то шевелилось, но теперь это исчезло. — Апулук встал и прошел на середину судна. — Я почти уверен, что это был каяк.
— А вдруг это отец или кто-нибудь из наших! — обрадовалась Наруа. — Как думаешь, он видел наш корабль?
— Конечно, видел, потому так быстро и скрылся за островом. Испугался чужеземцев.
Брат и сестра прошли на корму и рассказали, что они видели. Лейв перевел их слова Торстейну.
— Я думаю, что наши сейчас находятся дальше на юге, — сказал он, — Но если ты высадишь нас здесь, мы сможем расспросить этих людей, не знают ли они, где сейчас стоит семья Апулука и Наруа.
— Думаешь, вам удастся поговорить с ними? — спросил Торстейн.
— Конечно. Далеко они не уйдут. Они спрятались где-нибудь среди островков и наблюдают за нами. Увидев, что мы втроем остались на берегу, а вы уплыли дальше на юг, они дадут знать о себе.
Торстейн не спускал глаз со взволнованного лица Лейва.
— Ладно, сделаем, как ты говоришь. Я вижу, что тебе не меньше, чем эскимосам, хочется вернуться к своим друзьям. Но ты уверен, что эти люди хорошо вас примут? Ведь может оказаться, что это чужая семья, которую вы не знаете.
— Это инуиты, а они не причинят нам зла, — сказал Лейв.
Торстейн покачал головой и засмеялся. Лейв слепо верил в эскимосов. Сам Торстейн слышал и об исландцах, убитых случайными эскимосами. Правда, то была месть за то, что исландцы первые убили несколько скрелингов и украли у них мясо и шкуры. Но, как бы то ни было, это говорило о том, что скрелинги не всегда настроены дружелюбно.
Троих друзей ссадили на берег, прятавшийся за длинной цепью островов. Торстейн отдал им часть взятой в дорогу провизии и обнял их на прощание.
— Когда-то между нами была вражда, — сказал он Лейву. — Я осуществил кровную месть и убил твоего отца за то, что он убил моего брата. Придет время, и ты будешь вправе убить меня.
— Между нами нет больше вражды, Торстейн Гуннарссон, — ответил Лейв. — Мои руки никогда не будут так длинны, чтобы убить тебя. Ты возместил убийство моего отца, став вторым отцом мне и моим названым брату и сестре, Наруа и Апулуку. Пусть всегда между нами сохранится мир.
Лейв смотрел в глаза Торстейну, крепко сжав зубы, чтобы не расплакаться. Потом быстро повернулся и спрыгнул на скалы. Ролло свесился через поручни и крикнул ему:
— Не забывай, Лейв, с тобой твой Бог! Он всегда будет на твоей стороне!
Лейв, Наруа и Апулук долго махали отходившему от берега кораблю. Сидя на камнях, они следили за ним. Но вот на корабле подняли большой четырехугольный парус, и он быстро понес корабль между островами. Лейв встал, но Апулук снова усадил его на землю.
— Не спеши, нам следует остаться здесь, — сказал он. — Надо просто сидеть и ждать. Скоро этот человек в каяке сам придет к нам.
Наруа встала на колени и вытащила из своего мешка каменный котелок.
— Если вы разведете огонь, я пока сварю мясо. И у нас будет, чем угостить гостя.
Лейв с Апулуком собрали ветки, и вскоре уже на огне приятно побулькивало тюленье мясо, которое им дали на корабле.
Лейв снова растянулся на вереске. Он лежал на спине и смотрел в бесконечное синее небо.
Как странно иногда поворачивается жизнь, думал он. Его детство прошло в Исландии с отцом и матерью. Он был счастлив и не знал никакого горя. Играл с детьми из своего рода и ездил по округе на Рыжем. Что, интересно, стало с его конем? Кому он достался после того, как его хозяин в свое время прокрался на корабль, чтобы убить Торстейна?
Потом он вспомнил свой первый год жизни у эскимосов. Они научили его жить так, как живут люди, научили справляться со всем собственными силами, делиться со всеми и жить в братстве. Ему нравилось это братство, которое здесь непостижимым образом больше связывало, чем разъединяло людей. Если бы в Исландии люди так же относились к чужой собственности, это непременно привело бы к вражде. В Исландии, впрочем, как и у исландцев, живших в Гренландии, люди боролись, чтобы завладеть чужой собственностью. Здесь же люди не видели разницы между «отдать» и «взять». Может быть, потому, что ни у кого не было ничего лишнего. Здесь люди знали только насущные потребности. Пить, есть, работать и спать. Все было так просто, и Лейву нравилось жить среди эскимосов. Они вели честную и достойную жизнь, и он привязался к Наруа и Апулуку больше, чем когда-либо был к кому-то привязан.
Лейв был занят своими мыслями. Наруа не спускала глаз с кипящего котелка, где под густой пеной подрагивало мясо.
А Апулук смотрел на проливы между островками в надежде увидеть человека на каяке.
Неожиданно послышался свист и прежде, чем друзья успели шелохнуться, в землю на расстоянии ладони от головы Лейва воткнулась стрела.
Инуиты
Наруа, не веря глазам, уставилась на стрелу. Она была пущена с такой силой, что наконечник и треть древка вошли в землю. Попади она в Лейва, он был бы сейчас уже мертв. Она в ярости вскочила.
— С каких это пор инуиты стали стрелять в инуитов? — закричала она и от гнева топнула ногой.
Апулук тоже вскочил. Он быстро схватил лук и, вложив стрелу, приготовился стрелять.
— Может, жители этой части Земли Людей одержимы злым духом? — крикнул он. — И больше не видят разницы между своими сородичами и дичью?
Через мгновение у них за спиной послышался мужской голос:
— Мы не собираемся причинять зло инуитам! Но этот парень со светлыми волосами должен умереть!
— Выходи! — крикнул Апулук. — Этот светловолосый парень тоже из инуитов и мой брат!
Из-за скалы над ними вышли два человека. У одного через все лицо — от брови через нос и рот до самого подбородка, шел большой красный шрам. Из-за рассеченных губ казалось, будто лицо у него искажено гримасой.
Апулук опустил лук.
— Почему вы убиваете исландцев? — спросил он.
Эскимосы медленно и осторожно подошли ближе. Они держали свое оружие наготове, и было похоже, что они ждут нападения со спины.
— Потому что они сеют зло, — сказал эскимос с изуродованным лицом. — Они убили почти всю нашу семью. Пока они живы, у нас в стране не будет мира. Поэтому их надо убивать.
Наруа повернулась к ним спиной. Наклонившись над котлом, она тихо сказала:
— У меня сварено мясо. Может быть, пришедшие охотники порадуют жалкую женщину и поедят вместе с нами?
Охотники остановились метрах в десяти от костра. Лейв сел, он не спускал с них глаз. Эскимос со шрамом прикрывал лицо рукой, чтобы они не видели его шрама. Второй был очень старый. Наверное, такой же старый, как дедушка Наруа и Апулука. Одежда на нем была грязная и рваная, и он был страшно худ.
— Может, мы и захотим отведать сваренного тобой мяса, — сказал старик. — Уж больно приятно оно пахнет. — Он подошел к самому костру и положил на землю свой гарпун. — Я и не помню, когда в последний раз ел тюленье мясо.
Апулук кивнул и показал на Лейва:
— Этот парень — мой брат, и он больше инуит, чем исландец. Его к нам принесло море, он говорит на нашем языке и предпочитает жить с инуитами, а не с исландцами. Его зовут Лейв.
Эскимос со шрамом все еще стоял. Он долго и внимательно смотрел на Лейва.
— Я слышал об исландском парне, который живет в семье старого Шили, — сказал он. — Меня зовут Пулитук, а старика — Укик, и если ты и есть тот самый парень, о котором мы слышали, мы не причиним тебе зла. — Пулитук тоже подошел к костру и сел. — Мы приняли тебя за воина с чужеземного корабля, который ушел на юг. Думали, тебя оставили на берегу, чтобы стеречь этих двоих пленников.
