Июнь, июль, август - Сергей Анатольевич Иванов
А со старостью и того хуже…
И эту историю я собираюсь рассказывать тринадцатилетнему парню?
И все-таки стал рассказывать.
«Ну и что, — хотел ему ответить Вадим, — и вы считаете, что она может спокойно орать? Она военная… Отлично! Она военная, а я мирный!»
Однако вместо этого он сказал:
— Извините меня, Олег Семеныч!
— А я-то при чем?
— Воспитываете меня, воспитываете… Уж я скоро сам отцом буду…
Начальник засмеялся:
— Нет, не скоро, слава богу.
Посидели, глядя друг на друга, улыбаясь. Только конца как-то не было у разговора.
— В общем, ступай, — сказал начальник. — Как отряд считает, так и я считаю, так и Валерия Павловна считает: ты не виноват. Ступай в палату… спи.
Вадим неопределенно пожал плечами:
— Сами говорите, а сами вроде что-то утаиваете…
— Я бы тебя очень попросил после тихого часа пойти на «Птичку». И перед этой женщиной извиниться.
— Она ведь уже со смены сменилась.
— Ну так найди, где она живет! — твердо сказал начальник.
Вадим сидел, глядя в окно. И думал о своей матери, которая была моложе той тетки, куда моложе! Но иной раз придет мрачная, злая, лучше с ней не заговаривай, а то что-нибудь ляпнет, потом неделю будешь обиду отскребать. И все же он ее… прощал, всегда прощал. Может быть, потому, что чувствовал себя сильнее и… взрослее, чем она. Хотя и понимал, что живут они на ее деньги, что он всего лишь нахлебник. Ну только если чего по дому…
И все-таки чувствовал себя взрослее. А потому никогда не обижался долго. Теперь он так же подумал и об этой женщине — ведь он был разнимателем драк.
— Как ее там зовут-то? — спросил он несколько ворчливо. — Тетя Клава вроде?
— Татьяна Александровна ее зовут. Фамилия Сараева.
«Неужели он заранее знал, что я извиняться буду?» — подумал Вадим.
Начальник поднялся, и вслед за ним Вадим:
— Пойду, Олег Семенович?..
В открытое окно начальник смотрел ему вслед. Шел Вадим легко, по-мальчишески. И уже по-борцовски, чуть косолапя. И уже по-взрослому — задумчиво приопустив голову.
Глава третья
ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ АЛЬКИ ЛИМОНОВА
В чем выходить на зарядку — тоже проблема, и большая. Почему? А вы что думаете, легко быть красивым в трусах? Попробуйте… Нет, это не так-то просто!
Но, слава богу, в «Маяке» с зарядкой полная свобода. Когда-то давным-давно взрослые решили: да пусть делают в чем хотят, лишь бы: «а» — не простудились и «б» — подвигались.
Денис Лебедев, известный левый полусредний второго отряда, выходит, естественно, в трусах. Иной раз ежится, а выходит. Чего бы ему не выходить — фигура будущего атлета.
Алька, напротив, — хоть жара, хоть пекло — всегда в тренировочных штанах или даже просто в брюках, а сверху рубаха. Дело в том, что у него нелады с ростом. И довольно-таки тонкие ноги. Причем что икры, что бедра — толщина одинаковая. Картина довольно дикая. Это все Алька установил нынешней зимой, как-то после ванны разглядывая себя в зеркало.
Странно! Прежде ему не приходило в голову рассматривать себя в зеркало…
Что обычно люди делают в таких случаях? Пыхтят где-нибудь в уединенном углу квартиры — накачивают мышцы.
Алька это считал для себя унизительным. Вот если бы он правда был какой-нибудь хиляк, тогда надо. А человек, без которого вряд ли обойдется хоть один «Кожаный мяч»… нет уж, извините!
И лишь единственное, что он себе положил, — висеть на всех встречных турниках, балках, сучьях. Говорят, от этого увеличивается рост.
Сегодняшнюю зарядку, как и все прочие, он делал шаляй-валяй, с небрежностью чемпиона. Да ведь как-то и глупо по-другому, если ты в брюках и ковбойке…
Физкультурник Эдуард Иванович подавал в мегафон бодрые команды. Ему хотелось сделать Альке замечание. Но как? Прямолинейные понукания — уж очень это было не в традициях «Маяка». И тут само небо остановило его взгляд на Денисе.
— Раз, два, три, четыре. Глубже наклоны, три-четыре… Молодец, Денис Лебедев, хорошо! — И от души порадовался своей уловке: Денис и Алька друзья, но, так сказать, «друзья-соперники». И что касается одного, другой сейчас же замечает.
Алька вдруг поймал себя на том, что вместе со всеми делает мощные приседания и сердце его крепко бьется.
— Молодец, Алик! И не забудьте, второй отряд, завтра матч!
После зарядки — четыре обязательных круга по дорожке стадиона. Такова традиция.
— Круг «М»! — кричит Эдуард Иванович. — Второй круг — «А»…
«Может, и не очень умная традиция, — думает Алька на бегу, — за четыре буквы слова «Маяк» четыре круга, а все-таки и ничего — каждое утро честь лагерю. С традициями вообще как-то жить проще».
Сперва он набрал хороший темп, но потом побежал все медленней, медленней. И скоро попал в стан самых отстающих девчонок. Последней громко дышала Козлова Люся. Она была откровенно неспортивная и полноватая в своих эластичных брюках. Но все-таки она была красивая, удивительно кареглазая. А особенно Алька был неравнодушен к ее несовременным светло-русым косам.
Оказавшись рядом с Козловой, Алька начал подпрыгивать и так, полупрыжками, продвигался вперед. Это, ясное дело, не самый простой способ преодоления дистанции, но зато почти незаметно, что Козлова выше его на полголовы.
Люся шаталась, моталась из стороны в сторону. Вроде и от усталости, а больше от того, что бежать ей уж больно не хотелось. Однако она была человеком старательным и послушным. Бежала.
— Э, Козлова, ты же вектор неправильно прикладываешь! — крикнул Алька.
Козлова попыталась вспомнить: то ли она еще не проходила, что такое вектор, то ли уже проходила и успела забыть. Алька это сейчас же заметил:
— Вектор, Козлова, — это не тот молодой человек, который таскает тебе портфель. То будет Виктор. А вектор — направляющая приложения сил.
Люся Козлова, скромный человек, ни о каких Викторах не слыхала. Ей было и лестно узнать о себе такое мнение, и обидно, что ее принимают за сердцеедку. В результате она не знала, как ответить. Она молча шлепала дальше, а Алька подпрыгивал вокруг нее, как чертик из стакана. И Люся обреченно знала: от Лимонова Альки ничего хорошего не жди!
Совершенно неожиданно на помощь ей пришла Ветка. Она тоже бежала в хвосте процессии:
— Слушай, Лимонов, и чего ты такой остроумный, а? Тебе, случайно, кеды в плечах не жмут?
— Смени ты пластинку, Ветка! Всегда молотишь одно и то же!
Он уже упрыгался, пот сыпал с него крупным горохом.
