Антипка дарит журавлиное яйцо - Валериан Яковлевич Баталов
— Хорошо, что улетели, — подхватил Антипка, — а то бы несдобровать тебе.
— Да-а… Говорят, что журавли страх как не любят, когда человек их гнездо находит. Налетят, только держись, — крылья у них большие, сильные: до смерти убьют. Так что находка моя, такскать, редкая. Прямо скажу, диковина. Антипке я её подарил, пусть бережёт.
— Можно мне его в руки взять? — робко спросил Серёжа.
— Возьми, — разрешил Антипка.
— Только не урони, — добавил Фимка.
Серёжа вынул яйцо из шкатулки.
— Ой, а лёгкое-то какое!
— Оно пустое: видишь, иголкой с двух сторон проколото. Чтоб не испортилось. Смотри, пятьдесят лет лежит, а какое светлое… Ну, налюбовался? Клади на место.
Серёжа положил яйцо в шкатулку, и Антипка снова убрал её на полку.
Глава девятая. ПОПАЛСЯ
Фимка с Серёжей лежали в высокой траве. Отсюда, с этой стороны Косого оврага, им было хорошо видно и сухую ель, и шалаш, в котором на этот раз спрятались дед Никанорыч и Антипка.
У Фимки на лице было недовольное выражение. Облокотившись о землю и подперев голову ладонью, он хмуро смотрел в синее небо.
— Скорей бы уж прилетел, что ли! — сказал он. Потом тяжело вздохнул: — Эх, дали бы мне ещё разок, уж теперь бы он от меня не ушёл, лохматый!
Серёжа промолчал. Он лежал на животе и время от времени осторожно, кончиками пальцев, срывал с веточки и клал в рот крупные, сочные ягоды земляники, красневшей в густой траве.
— Гляди-ка, Фимка, сколько ягод! — сказал он. — Ешь!
Но Фимка безразлично глянул на ягоды и снова уставился в безоблачное небо.
— Может, он вчера нас заметил, вот и не летит? — предположил он.
— Не мог он вас заметить! — возразил Серёжа. — Разве только шорох слышал.
— Ну вот. Наверно, испугался.
Оба замолчали, задумались.
Вдруг Серёжа вскочил на коленки:
— Получилась!
— Чего ты орёшь? — прикрикнул на него Фимка.
— Получилась, — уже тише сказал Серёжа. — Задачка, помнишь, ты мне загадал?
Фимка посмотрел на него недоверчиво.
— Не веришь? Вот, смотри!
Обломком сучка Серёжа выкопал в земле три неглубокие ямки, старательно выскреб из них комочки земли.
— Вот у нас три банки: эта — десятилитровая, эта — семи, эта — трёх.
Он протянул руку и со стебелька пастушьей сумки сорвал десять стручков.
— Будем считать, что каждый стручок — литр молока. Все десять литров — в самой большой, десятилитровой банке. Наполним семилитровую доверху; в первой осталось три литра. Теперь доливаем в неё из трёхлитровой банки два раза по три. В десятилитровой банке у нас стало девять литров, в семилитровой — один, а трёхлитровая — пустая. Так?
— Ну так… — сдержанно ответил Фимка.
— Дальше перельём этот один литр из средней банки в маленькую, а из большой наполним среднюю. Что получается? В большой осталось два литра, в средней — семь, в маленькой — один. Так?
— Ну так…
— Теперь из средней доливаем доверху маленькую. Значит, в средней осталось пять литров. Вот и всё! Осталось только перелить из маленькой банки три литра в большую, где уже было два литра, вот и выходит, что в ней тоже стало пять литров!
— Верно, — скупо произнёс Фимка. — Да она и не трудная, эта задача. Просто сообразить надо.
— Понимаешь, — возбуждённо начал Серёжа, — я сперва подумал…
— Смотри! — перебил его Фимка. — Ястреб!
Серёжа поднял голову:
— Где?
— Да ты не туда смотришь!
Фимка подполз на коленях к Серёже, протянул руку перед самым его лицом, как бы целясь в ястреба указательным пальцем:
— Во-он, над школой сейчас летит!
— Ага, вижу!
Они отползли к ближайшей ёлке, не спуская глаз с ястреба.
— Как плавно летит, — приглушённо сказал Фимка. — Расправил крылья и не машет ими совсем. Иди ближе ко мне, — он потянул Серёжу за рукав, — вот за эти ветки.
Серёжа послушно прижался к Фимкиному плечу.
— Смотри, к ферме полетел!
— Добычу себе выглядывает.
Ястреб сделал над фермой круг, но, должно быть ничего не высмотрев, полетел к сухой ели.
— Давай-давай! — зашептал Фимка. — Давай садись! Там тебя давно уже ждут.
Серёжа напряжённо следил за ястребом.
— Сел!
— Чего он там тянет! — нетерпеливо воскликнул Фимка.
— Пусть прицелится как следует.
— Целый час целится. Опять улетит!
Раздался выстрел.
Серёжа с Фимкой выскочили из-под ёлки.
Ястреб, тяжело махая крыльями, летел прямо на них, с каждым взмахом крыла опускаясь всё ниже и ниже.
— Попал! — не своими голосами завопили ребята. — Ранил!
Ястреб, не перелетев оврага, свалился на землю возле изгороди.
Фимка с Серёжей побежали к нему. По другому склону, размахивая ружьём, мчался Антипка и кричал срывающимся голосом:
— Держите ястреба! Хватайте его скорее! Он раненый!
Не добежав до ястреба нескольких шагов, все трое остановились.
Легко сказать — «хватайте»! Как его схватишь — вон он какой страшный, взъерошенный. Того гляди, вцепится когтями.
Лапы у него, видать, сильные — толстые, лохматые, как будто поросшие мхом.
Легко сказать — «хватайте»! Как его схватишь — вон он какой страшный, взъерошенный.
— Эх, жалко, ещё одного патрона нет! — воскликнул Антипка, но тут же осекся.
Ещё несколько минут назад этот ястреб вольно и гордо парил высоко в небе, вызывая страх у птиц и ненависть у людей. А сейчас он, концом крыла касаясь земли, беспомощно прижался к нижним жердям изгороди, вздрагивает всем телом, затравленно крутит головой.
— Знаете что, давайте возьмём его живым, — предложил Антипка. — Пусть живёт в клетке.
— Верно, внучек, — поддержал Антипку подошедший дед Никанорыч. — Редкий экземпляр, такскать. Для кур он теперь не опасен. Так что, можно сказать, молодцы, ребята!
— Это Антипка молодец, — сказал Серёжа. — Попал всё-таки.
— Случайно! — возразил Фимка.
— Случайно или нет, а попал! — усмехнулся дед в бороду. — Ладно, я придержу его палкой, а вы хватайте за крылья.
Дед Никанорыч прижал птицу палкой к изгороди. Антипка с Серёжей, изловчившись, схватили ястреба за концы крыльев и, растянув их на весь полутораметровый размах, потащили хищника в деревню.
Впереди шёл Фимка с ружьём, позади неторопливо шагал дед.
— Знаете что, ребята, — оглядываясь, весело заговорил Фимка. — Давайте отнесём его ко мне во двор. Пусть там живёт.
