Борис Тартаковский - Мальчишка ищет друга
— Эти рептилии нарушают мне весь топливный баланс, — жаловался он.
— Ничего, даст, — уверенно заявила Варвара Ивановна. — Покрутится и даст. Думаешь, ему животных не жалко?
И завхоз действительно дал дрова. Не прошло и недели, как Маша прибежала в коровник и радостно сообщила, что Родька стал есть. Правы были друзья из Китая.
Маша села немедленно писать ответ.
Теперь в рептильнике было так жарко, как в разгар лета, и человек долго там просидеть не мог. Только Маша терпела, потому что она заботилась о своих рептилиях — об удавах, всяких ужах, крокодиле-китайчонке.
В рептильнике было двое крокодилов. Васька-китайчонок весь день лежал в огромной ванне с водой, а Васька-американец помещался на широком шкафу, в котором хранились всякие заспиртованные рыбы. Васька-американец был таким большим, что с одной стороны шкафа на целых полметра торчал хвост, а с другой стороны — огромная голова со стеклянными глазами.
Варвара Ивановна рассказала Тане про Ваську-американца интересную историю.
До войны в зоосаде жили шесть крокодилов, но американский аллигатор Васька был самым большим — больше двух метров в длину.
Каждый год, числа пятнадцатого мая, крокодилов выводили в бассейн с водой и оставляли под открытым небом до осени.
В июне, когда становилось жарко, крокодилы начинали есть. Особенно они любили протухшее мясо и глотали его большими кусками. Таня уже знала, что крокодил не разжёвывает пищу, а просто глотает.
Накануне войны выдалась холодная весна, и пятнадцатого мая было ещё прохладно. Николай Сергеевич приказал оставить крокодилов в помещении до июня.
— В такой холод они, чего доброго, могут заболеть, — сказал он.
А на следующий день, шестнадцатого мая, прибегает уборщица и кричит, что Васька-американец вылез из своей ванны и пошёл гулять.
Вначале Васька обследовал три комнаты, где стояли аквариумы, потом выполз на веранду, немного подумал, посмотрел, куда ведёт дорожка, усыпанная золотистым песком, и быстро отправился прямёхонько в свой бассейн. Здесь Николай Сергеевич и нашёл его.
Крокодил может часами лежать на солнышке и греться. Он лежит совершенно неподвижно, как бревно, и некоторые глупые животные попадают из-за этого в беду.
Однажды, когда Васька лежал на своём пляже, опустив хвост в воду и раскрыв страшную пасть, усаженную острыми зубами, к бассейну забрела курица.
Курица не знала привычек крокодила или, может быть, приняла его за бревно. Она подошла к Ваське и стала выклёвывать у него между зубами червячков и остатки мяса. А Васька лежал и не двигался. Потом он немного приоткрыл свои крокодильи глазки, увидел, что курица ничего себе, жирная, и вдруг хлоп — и проглотил глупую прямо с перьями.
С крокодилами шутки плохи. Они дружат только с маленькой птичкой бегунком. Где-нибудь в Африке, на песчаной отмели реки, можно увидеть такую картину: лежит крокодил, раскрыв огромную пасть, а крошка-бегунок прыгает по широкой спине своего друга или выклёвывает у него между зубами червячков, вызывающих у крокодила сильный зуд. Крокодил никогда не тронет своего санитара.
Ваську-американца убили фашисты, когда они захватили город. Николай Сергеевич ушёл на фронт, а многих зверей увезли на восток, в Узбекистан.
Как-то пришли фашистские офицеры и стали спрашивать сторожа дядю Сашу, какие у него есть звери, чтобы можно было подарить их на именины гитлеровскому генералу.
Дядя Саша сердито ответил, что у него нет никаких зверей, все они государственные и вовсе не для подарков всяким генералам. Тогда фашисты сказали, что они сами посмотрят.
И вот пришли они к бассейну, а там лежит голодный Васька, потому что с приходом фашистов в городе совсем не стало ни хлеба, ни мяса, тем более для крокодилов.
Увидев непрошеных гостей, Васька высунул из бассейна голову и стал смотреть, что будет дальше. А тут собачонка офицера прошмыгнула за ограду и стала тявкать. Васька немного послушал, а потом как стукнет собаку хвостом, схватил её и проглотил.
Офицер страшно рассердился.
— Знаешь ты, руська швайн, какой это собак! — кричал он на бедного дядю Сашу. — Это собак самого коменданта.
А дядя Саша только руками разводил. Что поделаешь, когда Васька такой несознательный?
— Он ведь крокодил, господин офицер, — объяснял дядя Саша, — и в политике ничего не понимает. Ему абы мясо, а чья собака — коменданта или ещё кого — безразлично. Одним словом, рептилия, господин офицер.
Офицер вынул револьвер и выпустил в Ваську всю обойму. И тут дядя Саша впервые услышал, как кричит крокодил. Васька громко замычал, кинулся в бассейн и нырнул, а на воде показались пузыри и большие красные пятна.
Вот как погиб Васька-американец. Дядя Саша достал его со дна бассейна, сделал чучело, чтобы все видели, какой это был замечательный крокодил.
Несколько лет тому назад в зоологический сад из Москвы прислали другого аллигатора — китайского. Он был совсем ещё крошкой, длиной всего сорок два сантиметра. В память об американском аллигаторе Николай Сергеевич назвал и китайского Васюткой.
Маленького Васютку поместили в клетку, но Васютке там не понравилось, и он заскучал.
— Давайте поселим его в нашем большом баке. Всё равно пустует, — предложил дядя Саша.
Он налил в бак воды и бросил туда Васютку, а потом пустил десять краснопёрок. Это такие рыбки. Васютка стал гоняться за краснопёрками, всех съел и открыл пасть, чтобы ещё дали.
Васька-китайчонок хорошо рос и поправлялся, потому что ел каждый день круглый год, а не три месяца в году, как американские крокодилы. За шесть лет Васютка очень вырос и теперь имел в длину больше двух метров. И его стали называть не Васюткой, а Василь Васильичем.
Звериная кухня
Сразу же после занятий Шура Чоп бежал в крольчатник. Благо, это совсем недалеко, только пересечь наискосок шоссе. Нередко Шура наведывался в крольчатник и во время большой перемены.
У входа в сарай висело расписание дежурств и не было, пожалуй, случая, чтобы кто-нибудь опоздал пли вовсе не пришёл.
Хотя ребята очень добросовестно выполняли все указания Николая Сергеевича — шефа юных кролиководов, — недоверчивый Шурка дотошно проверял сам, всё ли сделано как следует. Все ли кролики получили назначенную пищу, во всех ли клетках есть свежая вода и сменена ли подстилка. Особенно заботился он о крольчихах. Они занимали самые удобные клетки, и каждая была снабжена «визитной карточкой», в которой были указаны кличка крольчихи, возраст и ежедневный рацион.
Каждая матка получала свой корм, и Шурка безошибочно знал, что шиншилла Фиалка любит люцерну, Снежная Королева — тимофеевку, а Ритка — люпин или клевер.
Однако нужна была осторожность. Не раз Шурка предупреждал ребят, как опасны для кроликов мак, куриная слепота, дурман, вороний глаз, лук и чеснок, которые иногда попадались в просушенных травах.
Больше всего Шурка дорожил пуховой ангорской самкой, которую как-то принёс Николай Сергеевич.
— Смотри! — предупредил Николай Сергеевич. — Береги как зеницу ока. Крольчиха дорогая.
А Шурка готов был расцеловать милого Николая Сергеевича. Такой крольчихи не имел даже Антон Пугач. Выглядела она совсем как пуховый шар. И голова круглая, большая, с длинной шерстью, а уши короткие, стоят прямо, и на кончиках — смешные кисточки. Кролики этой породы бывают белые, чёрные или голубые. Шуркина крольчиха была совсем белая и в честь собаки-космонавта Белки Шурка назвал свою любимицу Белкой.
Весь день Шуру прямо распирало от счастья. Он знал, что одна ангорская самка с приплодом может дать столько пуха, что его будет достаточно на три лётных костюма. Вот какую крольчиху подарил Николай Сергеевич!
Ясное дело, что короткошерстные, шкурковые кролики, всякие беспородные и рексы, которых насчитывалось уже штук двадцать с лишним, должны были уступить Белке лучшую клетку. Ведь пуховым необходима особая чистота и сухость.
Но скоро Шура привык к мысли, что у него есть ангорская крольчиха, и стал мечтать, а потом и вслух говорить о том, как бы достать мардера. Это тоже был дорогой кролик. Шурка где-то вычитал, что мардера вывели в Армении и он похож по цвету шерсти на куницу. Совсем коричневый! Знал Шурка, что есть ещё чёрно-бурые и вуалево-серебристые кролики. Их вывели в Татарии. Хотелось также иметь русского горностаевого, у которого шерсть совсем белая, только на мордочке, ушах, хвосте и лапках чернота. А глаза красные. Эх, если бы достать такого!
Но тут захворала Белка, и Шура сразу же забыл о горностаевом и мардере.
— Должно быть, отравление, — определил доктор. — Необходимы внимательный уход и строжайшее соблюдение диеты.
Иван Кузьмич полагал, что в корм случайно попал мак, куриная слепота или дурман. Встревоженный Шурка решил сам выполнять все предписания доктора. Он давал Белке слабительное, осторожно массировал её больной живот и сам ходил в кормовую кухню зоосада, где по указанию Ивана Кузьмича готовили для Белки специальный диетический корм.
