Альфред Бётхер - Поведение — двойка
— Подпиши, пожалуйста.
— Обязательно прямо сейчас? — буркнул отец. — И вообще, на кого ты похож? Пойди-ка вымой руки, прежде чем сюда входить. Давай живее! Мне некогда, как ты видишь. Где я должен подписаться? Показывай. Давай сюда. Иди мой руки.
Пока Андреас мыл руки, разразилась буря…
— Да будет ли когда-нибудь конец этим замечаниям? — кричал отец. — Если ты не можешь владеть собою, то скоро и я не смогу! Выдеру, и дело с концом! «Оказывал насильственное сопротивление»… Ты что, вообще рехнулся? Приносить мне такое!.. Но я это давно предчувствовал! Мальчишка, который грозится надрать уши взрослому человеку, и на учителя руку подымет!.. Молчи, когда я говорю!.. А то вот сейчас влеплю тебе! И это мой сын!..
Отец был так сердит, что и слушать ничего не хотел. Прошло немало времени, пока он уяснил, по какой причине Андреас снова получил замечание. Так вот оно что… Письмо к Клавдии Геренклевер. Узнав об этом, он сказал Андреасу:
— Ну ладно, я понимаю, что ты не хотел выдавать свою тайну. Всему классу это знать не обязательно. Ясно. И все-таки ты виноват. Ты вообще не должен был брать письмо в школу. Хоть это-то ты понимаешь?
— Да.
— Ну, а раз понимаешь, то и рассуждать тут не о чем. У меня нет времени выслушивать твои длинные речи. Ты виноват. Искупи свою вину, и дело с концом.
— А как мне это сделать, папа?
— Вынь деньги из своей копилки и отдай Клавдии за книжку.
Андреас был согласен, что предложение это правильное. Но хоть он и был согласен, делать это ему не хотелось. Он всего только один раз за все эти годы открыл домик-копилку. Чтобы достать деньги на голубую открытку. На это письмо он не пожалел бы и больше, хоть в десять раз больше. Но платить за книжку казалось ему несправедливым. Ведь это Райнер Шнек тянул!..
Андреас все говорил и говорил что-то отцу, хотя тот ничего не хотел слушать.
Он просил отца сходить в школу и объяснить фрау Линден, про письмо. Чтобы все было по справедливости!..
Андреас был очень настойчив, когда хотел кого-нибудь в чем-нибудь убедить. Он все повторял и повторял одно и то же — а вдруг отец все-таки передумает! Он плакал, видя, что ему это не удается. Он обратился за поддержкой к матери, когда она вернулась домой. Он не отставал от нее и вертелся под ногами, когда она накрывала стол к ужину. Он не слышал, что ему велели принести бутылку пива из погреба. Он злился и волновался все больше и больше и кричал:
— Пампуша ее разорвал, а не я! Я только крепко держал!
Но тут отец влетел в кухню и крикнул громовым голосом:
— Сейчас же прекрати рев! И имей в виду: если ты не заплатишь за книжку, я сам это сделаю. Я не стану терпеть, что бы Клавдия так и осталась без книги. Пошел спать! Я сам принесу пиво!
Андреас пошел спать. Он плакал, уткнувшись в подушку, и долго не мог заснуть.
Ночью подул сильный ветер. Начался проливной дождь. Он хлестал по веткам деревьев, срывая цветы с яблонь и вишен. Когда утром отец выходил из дому, дверь сама распахнулась от ветра и с таким шумом захлопнулась, что Андреас проснулся.
Ему приснилось, что это фрау Линден стукнула по столу. От этого удара конверт раскрылся, мальчик с букетом цветов сказал: «Поздравляю со свадьбой!» Весь класс расхохотался. Андреасу стало очень стыдно…
Это не ребята в классе смеялись, а мама Андреаса. Она стояла возле его кровати.
— Ты спишь, сжав кулаки, Андреас, — сказала она. — Ты что, собрался кого-нибудь отлупить?
Андреас посмотрел на мать. Сперва ему показалось, что она стоит где-то далеко-далеко. Очнувшись от сна, он спросил:
— А сколько лет мне еще надо жить, чтобы в копилке опять стало двенадцать марок? Если я десять отдам?
— Да не так уж много. А теперь поторапливайся! Ты вчера вечером даже не умылся.
Андреас поднялся с постели. Он зябко поежился, поглядев в окно и увидев, как быстро несутся по небу тучи. Потом он открыл копилку, достал свою бумажку в десять марок и сунул в пенал. А потом пошел в ванную и открыл оба крана.
Когда Андреас шел в школу, дождь уже перестал.
Погода была такая, какую любят все ребята. В переулке Майских Жуков сверкали лужи. Их, конечно, можно было обойти, но можно было и топать вброд, словно рыбак в высоких резиновых сапогах.
Андреас вообще-то давно уже вырос из того возраста, когда играют в рыбака. Но такое уж радостное у него сегодня было настроение. И все из-за десяти марок в пенале. Он казался себе как бы Дедом-Морозом, который несет подарок. Некогда обходить лужи — надо шагать прямым путем!
Он вышел из переулка Майских Жуков и оказался в толпе ребят, которые шли из поселка в школу. Впереди он заметил Антье Шонинг. Антье прославилась у них в классе тем, что уже два раза побывала в Советском Союзе. Она даже знала, какие там имена у девочек и какие у мальчиков. Все, все имена знала!
Антье Шонинг и Клавдия Геренклевер каждое утро встречались на дороге и рассказывали друг другу всякие новости. Даже если расстались только вчера вечером. Андреас подумал, что сегодня они обязательно заговорят про письмо. И, конечно, ему захотелось услышать, что скажет Клавдия. Он тут же бросился догонять Антье.
Он почти уже добежал до нее, как вдруг увидел, что к Антье пристает длинный мальчишка из третьего «Б». Андреас знал его. Это был Юрген Дальке, всем известный лентяй и шалопай.
Он шел позади Антье и задирал ей линейкой платье.
Антье испуганно обернулась и оказалась лицом к лицу с этим типом — он стоял перед ней, ухмыляясь. Андреас был вне себя от возмущения, что этот балбес насмехается над девочкой из их класса. Он крикнул:
— Эй ты, паразит, ты что, малость того? — и изо всех сил потянул его за портфель.
От неожиданности тот потерял равновесие и грохнулся на землю.
Но Юрген Дальке шел не один. Рядом с ним шагали двое ребят поменьше и еще большая девочка из четвертого класса. Увидав, что их товарищ упал, они с криком бросились на Андреаса, стали его бить по лицу и стаскивать у него со спины ранец-портфель. Тем временем Юрген Дальке уже вскочил на ноги.
Положение у Андреаса было отчаянное. Он понял это, когда его руки оказались просунутыми под ручку портфеля, словно в наручники. Защищаться он не мог, а Юрген Дальке изо всех сил колотил его кулаками по голове.
И тут Андреас пришел в бешенство. Он больше не смотрел по сторонам. Он отбивался ногами, портфелем, только бы победить… Потому что он прав!.. Он бил куда попало и даже не замечал, что у Юргена Дальке течет уже кровь из носа, а оба его товарища с плачем отошли в сторону.
Ребята, столпившись, глядели на эту драку, словно на представление в цирке. Антье Шонинг рассказывала всем и каждому, что Дальке сам виноват — это он приставал и безобразничал.
Все ребята были теперь на стороне Андреаса. Они подбадривали его, крича: «Дай ему! Дай ему!» — и грозились наподдать всякому, кто хотел разнять дерущихся.
Неподалеку от этого места находился продовольственный магазин, а перед ним стояла очередь. Женщины с бидонами в руках ждали, когда откроют. Среди них и фрау Геренклевер, мать Клавдии.
Фрау Геренклевер заметила, что ребята сбились в кучу, до нее доносились громкие возгласы, потом раздался крик Юргена Дальке — кровь из носа закапала ему куртку. Фрау Геренклевер питала отвращение к подобным сценам. Вдруг к очереди подбежала пожилая женщина. Всплеснув руками, она закричала:
— Да бегите же скорее! Помогите! Этот сорванец избивает детей до крови! В жизни ничего подобного не видела!
Фрау Геренклевер бросилась бегом через дорогу.
Она узнала Андреаса и пришла в ужас от его вида.
Силы Андреаса были на исходе. Лицо измазано кровью, рот раскрыт… Тяжело дыша, он держал за волосы девчонку из четвертого класса… Она пыталась вырваться и убежать, но он не отпускал ее и бежал за ней… Так они бегали по кругу, топча придорожную рожь… Девочка плакала и повторяла:
— Я все расскажу… Я все расскажу…
Фрау Геренклевер схватила Андреаса за руку и разняла детей.
Пожилая женщина кричала:
— Ну и воспитание! Да ведь это только у разбойников такие дети бывают!
Теперь в дело вмешались и другие взрослые, которые шли этим путем на работу. Ребята разбежались — ничего интересного тут больше не предвиделось.
Юрген Дальке показывал взрослым свою залитую кровью куртку и вопил:
— Он мне за это ответит!
— Скорей, Юрген, — крикнула девочка из четвертого класса, — а то опоздаем!
Фрау Геренклевер, покачав головой, сказала Андреасу:
— Как ты можешь так забываться?
Андреас смотрел на нее отсутствующим взглядом. Он никак не мог опомниться. Он не отвечал — у него не было сил говорить…
Он глубокими глотками вбирал в себя воздух, а вокруг все вертелось, как на карусели. Голова у него так кружилась, что он даже не узнал фрау Геренклевер. Он пришел в себя только тогда, когда все прохожие уже разошлись и он остался на дороге один.
