Ирина Антонова - Тили-тили-тесто

И Гена залюбовался стройной, ровненькой, как по заказу, ёлочкой. Она была ни мала, ни велика – как раз такая, как надо.

– Эта ёлка моя! – вдруг послышался позади них скрипучий голос.

Мама обернулась и стала разглядывать собеседника. Им оказался маленький сморщенный старик с чёрной бородой.

– Как это – ваша? – удивилась мама.

– Я первым её приглядел, – с вызовом сказал старик и загородил собой ёлочку.

Мама решила не уступать. Ей так приглянулась эта ёлка, что, казалось, лучше уже не найти.

– Здесь никого не было, когда мы пришли, – возразила она. – Поэтому ёлку берём мы.

Но и старик, как видно, отступать не собирался.

– Не было, не было!.. – проворчал он. – А я эта… как его… за деньгами бегал, – пряча глаза, нашёлся он.

Гена тоже решил во что бы то ни стало отстоять ёлочку, поэтому сердито выпалил:

– Врёт он всё!

И, пожалуй, был прав. Когда человек говорит правду, глаза ему прятать незачем. Пальцы мальчика сами собой собрались в кулаки. Не нравился ему этот старик. Решительно не нравился. Было в нём что-то неприятное, заставляющее нервничать и злиться.

Хотя и маме показалось, что старик говорит неправду, она всё же осталась недовольна поведением сына и сказала Гене:

– Разве можно так о взрослых?

– А что он… – огрызнулся сын и тайком от мамы показал старику язык.

Старик не обиделся, а вроде даже обрадовался:

– Какой замечательный мальчик!

Он хотел было потрепать Гену по плечу, но тот отскочил в сторону и состроил уморительную рожицу.

Привлечённый спором, к ним подошёл продавец.

– Не волнуйтесь, граждане, не шумите. Ёлок хватит всем, даже ещё останутся. – И предложил маме: – Пойдёмте, я выберу вам наилучшую.

– Нет-нет, – вдруг поспешно остановил его старик, – пусть забирают эту, раз она им так понравилась.

Никем не замеченная злость промелькнула в его глазах и тут же погасла. Он быстро пересек базар и скрылся за распахнутыми воротами.

Мама пожала плечами, расплатилась с продавцом, и они с Геной понесли ёлку домой.

За ними, прикрываясь спинами редких прохожих, прячась за домами и телефонными будками, крался чернобородый старик.

Гена и мама, разрумяненные морозцем, вполне довольные, поднялись на свой этаж. И тут они увидели в двери своей квартиры сложенную вчетверо телеграмму.

Мама, предчувствуя недоброе, разволновалась, быстро развернула серый квадратик и прочитала вслух:

– «Вылет задерживается. Встречайте праздник без меня. С Новым годом, родные. Папа»… Ну вот, – только и вымолвила она.

Ёлку внесли и положили в прихожей у стены. Теперь она лежала, как связанный по рукам и ногам пленник. И никому не было до неё дела. Разве что Митрофану. Кот заходил с разных сторон, обнюхивал ёлку, жадно вдыхал терпкий аромат оттаивающей хвои.

Не раздеваясь, мама прошла в комнату и опустилась в любимое папино кресло.

Никогда раньше она не позволяла себе вот так запросто войти в комнату в уличной обуви. Гена – это другое дело. Бывало, уже обует ботинки и вдруг вспомнит, что забыл что-то очень нужное. И, не разуваясь, на цыпочках, на цыпочках – в комнату… Но ему за это влетало.

– Мам, что с тобой? – удивился Гена. – Устала?

– Нездоровится что-то, – сказала она и прикрыла ладонью глаза.

Гена испугался: уж очень мама побледнела.

– Может, принести лекарство? – спросил он, но тут же подумал: «А вдруг что-то серьёзное?» И решил: – Лучше вызову врача! – И побежал к телефону.

Мама попыталась возразить, но Гена уже набрал 03 – телефон «Скорой помощи».

Митрофан, кажется, тоже заволновался. Он оставил ёлку в покое, прыгнул к маме на колени и легонько потёрся головой о её плечо.

– У вас сильнейшее воспаление лёгких! – сказал маме после осмотра врач. Он покачал пухлыми розовыми щёчками и заключил: – Немедленно в больницу!

Огоньки «скорой» мигнули в последний раз и скрылись за поворотом. В густой темноте Гена остался один на пустынной заснеженной дороге. Он очнулся от того, что кот настойчиво тёрся об его ноги.

– Это ты, Митя, – сказал он коту. – Пойдём домой.

Они медленно поднимались по лестнице. Гена рассуждал вслух:

– Не пойду я ни к какой тёте Виолетте! Ну и что, что маме обещал?! Не могу же я Митю одного в Новый год оставить. А может, папа ещё вернётся…

Вдруг шерсть на спине кота встала дыбом, и Митрофан сердито зашипел. Гена поднял глаза и увидел, как из их квартиры, озираясь по сторонам, вышел невысокий старик с мешком.

– Вы кто? – испуганно спросил Гена.

– Дед Мороз! Я подарки вам принёс! – проговорил старик, прикрывая узорчатой варежкой чёрную бороду.

– Подарки? – обрадовался Гена, продолжая разглядывать старика.

Тот был в валенках, в красной шубе, отороченной белым мехом, с полным мешком подарков. Казалось, перед Геной стоял настоящий Дед Мороз. А если он и был ненастоящий, то совсем чуточку.

– Да-да, подарки. Я их тебе под ёлкой оставил, – подтвердил Дед Мороз и махнул рукой в сторону двери.

Гена, позабыв сказать «спасибо», бросился в квартиру.

– Только, чур, до двенадцати не трогать! – понеслось ему вслед.

Дома без Деда Мороза явно не обошлось: из прихожей ёлка переместилась в комнату и теперь стояла в ведре с песком. Она не казалась больше сиротливой: радостно переливалась игрушками и подмигивала гирляндой радужных лампочек.

Гена приподнял нижнюю ветку и увидел: на ватном снегу выстроились в ряд тринадцать игрушечных пиратов. В расшитых камзолах и треуголках, с кривыми ножами и старинными пистолетами, кто одноног, кто одноглаз, они так и просились в руки. У Гены от восторга перехватило дыхание. Он стоял как зачарованный, не в силах отвести взгляд.

А на лестнице между тем происходило вот что.

Когда Гена вошёл в квартиру, Дед Мороз преградил дорогу Митрофану, ловко ухватил его за загривок и раскрыл мешок.

Из мешка тотчас выпрыгнул огромный чёрный кот по кличке Таракан. Едва он коснулся лапами пола, как его шерсть из чёрной стала белой, точь-в-точь как у Митрофана. Теперь коты были похожи, словно близнецы.

Они яростно зашипели друг на друга, но Дед Мороз проворно затолкал Митрофана в мешок. Мешок завязал верёвкой и закинул себе на спину.

А бывшему чёрному коту приказал:

– Прикинься Митрофаном и следи за мальчишкой.

– Хорошо, хозяин, – ответил Таракан и юркнул в квартиру.

Гена не удержался и взял в руки одного пирата. Кот, который всё время крутился возле его ног, сердито замяукал, зашипел, давая понять, что Гена нарушил запрет Деда Мороза.

– Да погоди ты! – отмахнулся от него мальчик. – Сам знаю, что до двенадцати – нельзя. Я только посмотрю. Классная вещь! Ни в одном магазине таких не видел. – Он по очереди брал фигурки, рассматривал и ставил на прежнее место.

Кот немного успокоился, но всё равно продолжал наблюдать за мальчиком.

Гена поставил последнего пирата и выбрался из-под ели.

Задетая им нижняя ветка закачалась, а вместе с ней стала нырять вверх и вниз серебристая картонная мышка. Петелька, на которой она висела, внезапно соскользнула с иголок, и мышка незамеченной упала в вату.

Гене было скучно и тоскливо. Впервые он остался на ночь один. Он побродил по квартире, не зная, чем заняться. Не надеясь на себя – вдруг уснёт и пропустит наступление Нового года, – завёл будильник ровно на двенадцать часов.

– Что будем делать, Митя? – спросил Гена кота. – У нас ещё уйма времени. – Он взял программу телепередач. – Сейчас начнутся «Новогодние приключения Кота в сапогах». Тебе должно понравиться.

Кот фыркнул: мол, такой ерундой не интересуюсь.

– Тогда давай накроем стол, – вздохнув, предложил Гена. – А то как-то не празднично.

Холодильник ломился от разной снеди. Мама всё успела приготовить: и разные салаты, и холодец, и рыбу под маринадом, и курицу гриль с золотистой корочкой.

Гена постелил на большой стол скатерть с весёлыми гномами и стал носить из кухни тарелки со всякой всячиной.

Войдя очередной раз в комнату, он чуть не выронил из рук тяжёлый салатник: кот стоял на столе и с хрустом грыз селёдочный хвост.

– Что это ты, Митрофан?! – возмутился Гена.

Кот воровато оглянулся и поспешил спрятаться под столом.

– Ладно-ладно, – миролюбиво сказал мальчик, – ради праздника я тебя прощаю. И даже посажу рядом с собой. – И Гена принёс из кухни Митрофаново блюдечко с голубой каёмочкой.

Вскоре всё было готово.

Гена налил себе смородиновый сок и включил телевизор. Там важный дяденька долго и скучно поздравлял народ с наступающим Новым годом.

Наконец стрелка часов преодолела последние пять минут старого года, и звонкий голос будильника слился с боем кремлёвских курантов по телевизору.