Елена Усачева - Парадокс Ромео
В стороне на ступеньках стоял худой невероятно взлохмаченный парень со стареньким смартфоном в руке, нервной белой змейкой от аппарата тянулся вверх провод наушника. Парень был в очках и сквозь эти очки печально смотрел на происходящее. На какое-то мгновение Всеволод загородил ему обзор, и глаза их встретились. Что-то было в этом парне, что не позволило сразу отвернуться. Как охотник сразу чует свою добычу и выделяет из толпы собрата, так Всеволод увидел в этом не выспавшемся хмуром парне своего. Шахматиста. Игрока. Он даже еле заметно кивнул, но парень в очках уже смотрел мимо него.
Обогнув Всеволода, как препятствие, к парню подошел высокий пацан с зачесанными вверх темными волосами и повлек его прочь от крыльца. Они что-то активно стали обсуждать, и Всеволод, на секунду испытав досаду, вошел в школу.
Все эти мелкие заминки привели к тому, что около нужного класса он оказался со звонком – все уже сидели на своих местах.
– Ой, какой хорошенький! – было первое, что он услышал, переступив порог.
Здесь все было другое. Другая форма класса, другого цвета стены, нелепые плакаты между окнами, пыльные шторы. Пятьдесят лет назад парты пустились в свое вечное движение, да так и застыли там, где их встретило утро. Зашарканный линолеум. Лица… Лица тоже были другие. Проще, что ли. Девчонки накрашены, у многих вызывающие украшения. Парни как будто не выспались. Взгляды потухшие, смотрят недобро.
– Здравствуйте! – для всех сказал Всеволод. – Это восьмой бэ? У вас сейчас литература?
– Красавчег, – протянула сильно высветленная девчонка и, широко распахивая рот, с удвоенной силой принялась за свою жвачку.
Всеволод хмыкнул такому непритязательному обращению и поискал глазами, куда бы сесть.
– Ничего так, – прокомментировала соседка белобрысой, ярко-рыжая девчонка с сильно подведенными черным глазами и огромными кольцами в ушах.
– Чего – ничего? – хмыкнули у нее за спиной. – Вот и есть, что ничего.
Сказавший это парень тут же опустил глаза.
– Ну, что застыл? – Всеволода в спину толкнула решительная рука. Он был вынужден сделать шаг в сторону и оказаться возле не занятой первой парты у стены. – Садись уже!
Это была учительница. Невысокая, седеющие волосы собраны в хвост. Из-под ровно обрубленной челки смотрят уставшие глаза. Она изучающе глядела на Всеволода, пытаясь что-то вспомнить. Вспомнила.
– А! Это ты вундеркинд из гимназии? Как тебя там?
Всеволод с легким поклоном представился, хотя такое обращение ему не понравилось.
– Да-да, – учительница поднесла руку ко лбу, закрыла глаза. И стояла так долго, словно уснула. – Проходи, – вдруг разрешила она, показывая на ряд у стены.
Делать было нечего, пришлось садиться на первую парту. Самое неудобное место – не виден класс. На следующем уроке надо непременно перебраться назад.
– Что же это вы-и, вундеркинды, на нашу школу так и сыпетесь, – быстро бормотала учительница, раскладывая по столу книги. – И ладно бы людьми были нормальными. Так нет. Одни проблемы. Вам дан такой дар, а вы-и, – последнее слово она вытянула странным подвыванием, словно готова была вот-вот заплакать.
Ее не слушали. Класс шумел легким прибоем, занятый своими проблемами. Девчонки перешептывались, подкрашивали ногти, передавали друг другу зеркальце, заглядывали через плечо в открытые страницы айфонов. Парни дремали, кто-то читал, положив планшет на колени, большинство безразлично смотрели по сторонам. За окном замерла стылая осенняя хмарь.
– На олимпиады вас не уговоришь. А устраивать скандалы и качать права – так вы – и первые. И как говорите! Как требуете!
Она еще какое-то время бормотала, полностью пребывая на своей волне. Класс мирно дремал.
Парни остались равнодушны к появлению новенького. Один, за спиной рыжей, недобро посматривал на Всеволода, но окончательно со своим отношением, видимо, не определился. Девчонки кидали на новенького взгляды, но как-то вскользь, украдкой, тут же краснея и нервно улыбаясь, словно это было запрещено и они этот запрет нарушали. Только белобрысая откровенно разглядывала его, активно перемалывая жвачку челюстями. Разглядывала и улыбалась. Рыжая соседка приклеилась взглядом к тетради, в которой что-то писала.
Всеволод незаметно для себя стал барабанить пальцами по столу. Пока рано было делать выводы. Для начала все складывалось неплохо.
Учительница так же монотонно перешла к объяснению темы. Класс никак не отреагировал на это, лишь двое открыли тетради и стали в них писать.
Всеволод это произведение уже изучал, но ради приличия все же взялся за ручку, повертел ее, думая, чем бы себя занять на сорок пять минут. Оживился сосед сзади. Он вдруг стал тыкать острым в спину, громким шепотом спрашивая: «А кто ты?», «А чего из гимназии?», «А зачем к нам?», «Выгнали?», «Что натворил?», «А ты вообще откуда?» Сутуловат, с бледным треугольным лицом и прямыми бесцветными волосами. Маленькие глазки смотрели заискивающе. Всеволод сел боком, но это не спасло. Сосед перегнулся, нависнув над партой:
– А ты, типа, как Генка Сидоров в девятом? – сыпал он вопросами. – Его, типа, в десятый перевели, а он, типа, уперся. Тебя тоже?
– Нет, – скосил глаза Всеволод. – Я не тоже. Я просто перешел из гимназии сюда. И ты мне мешаешь слушать учителя.
Странное заявление ошарашило соседа. Он покосился на литераторшу, взглядом оценивая, можно ли ее слушать, если до этого никто подобным не занимался.
Учительница кружила у доски, азартно взмахивала руками. Класс не реагировал. Они ухитрялись быть отдельно друг от друга – учитель и ученики.
Щелкнула о парту записка – пришла очередь девчонок задавать вопросы. Все было предсказуемо. Просили номер телефона, чтобы прислать СМС.
– Эй! Новенький! – шипела белобрысая, поняв, что ответа на записку не будет. – У тебя девчонка есть?
Всеволод не смог сдержать улыбки. Окружающее становилось забавным.
– А тебе кто больше нравится – я или она? – шептала рыжая соседка и томно щурила глазки.
– А может, тебе нравится вон та кикимора? – не унималась белобрысая и показывала на соседний ряд, где с краю сидела пухлая девчонка в очках. Она была вся аккуратно круглая – круглое тело, круглые плечи, круглая уже хорошо сформировавшаяся грудь. Круглое белое лицо хранило въевшееся в кожу равнодушие.
– Номер телефона дай! – потрясла своим смартфоном рыжая. – Диктуй! Записываю.
– Э! – ожил парень за белобрысой. – Ты на кого смотришь?
– Слушай, отвали от него! – отозвалась рыжая и безбоязненно замахнулась своим маленьким кулачком.
Это было смело, потому что парень был здоров, под футболкой просматривались хорошо развитые мышцы. Лицо такой развитостью не отличалось, к тому же его здорово портили юношеские прыщи.
Всеволод отвернулся.
– Я говорю: «На кого смотришь?» – настаивал парень.
– Да отвали ты! – назойливо защищала Всеволода рыжая. Делала она это довольно громко, но учительнице было все равно.
Всеволод поглядел на преподавателя. Подняв глаза к потолку, она вела собственный диалог с действительностью. Задавала вопросы и, не дожидаясь уснувшего класса, сама же отвечала на них. Толстая девочка согласно кивала и даже ухитрялась что-то писать.
– Ща получишь, понял? – твердил свое прыщавый.
– Ничего, нормально так, – снова активно стала жевать белобрысая. – Прикольный пацанчик.
Оживились и другие девчонки. Каждая посчитала своим долгом спросить, дал ли новенький телефон, уточнить, почему не дал. На партах появились аппараты, забздынькали включенные трубки и смартфоны, потекли туда-сюда вопросы: «Какой номер? Какой?» Посыпались удивленные взгляды.
Так в перешептываниях и переглядываниях прошел урок. Как только прозвенел звонок, учительница на полуслове прервала свое выступление и стала складывать разложенные на столе книги.
– Не, ну ты точно сейчас огребешь! – сорвался со своего места прыщавый.
– О!!! Андрюха! Ты с ним поосторожней, – предупредил бледный сосед. – Он вообще…
Разбрасывая парты и стулья, парень прорвался к ряду у стены.
– Соколов, можно потише? – устало заметила учительница, не отрываясь от заполнения журнала.
Соколов танком двигался на Всеволода. Это было даже забавно – что он сделает, когда дойдет? Так и виделось, как парень с разбегу врезается башкой в стену. Стена должна при этом развалиться. Иначе никак.
Белобрысая смотрела с восторгом. Распахнула свои большие глаза рыжая. Еще пара девчонок приблизилась, чтобы оказаться в партере. Остальные с любопытством подняли головы.
– Никто твою девушку не трогает, – тихо произнес Всеволод, когда Соколов добрался до него. – Своей выходкой ты сам ее оскорбляешь.
– Чего сказал? – озадачился прыщавый и даже посмотрел в пол, словно ища там смысл незнакомых для себя слов, которые только что услышал.
– Кричишь и ведешь себя как бизон.
