Сказки Ольги Адамовой - Ольга Акимовна Адамова

Лишь только женщина одна

Крутилась в доме по хозяйству,

А Софы нет тут и следа.

Вдруг женщина, его увидев,

Ему не чуть не испугавшись,

Спокойно вышла на крыльцо.

— Ты кто такой? Тебе чего?

— Я, Софьин муж.

— Кардах, родной,

Пройди же в дом, наш дорогой!

Как дочь моя? Я так скучаю.

Никак привыкнуть не могу.

И сразу слёзы покатились.

Мольбы увидеть дочь свою.

Они вдруг так разговорились,

Что, кажется, совсем забылись.

Она накрыла стол отличный,

Набрала сумочку гостинцев.

О, сколько было в ней добра,

Тепла и материнской ласки.

Что понял он его София,

Под солнышком в тепле росла.

В любви, где маленький цветочек

Лелеяли и берегли.

А он губил его жестоко,

Из уст его не вышло слова

Не доброго, и не плохого.

Он пил нектар её чудесный,

Но не давал он ей тепла,

Теперь он понял,

Как прекрасна его любимая была.

Он вспоминал её лицо,

Её волшебные глаза,

В которых был испуг и ужас.

И молчаливая мольба.

Но поздно каяться, София

Живой остаться не могла.

Что б женщина в ночное время

Могла пройти чрез два села.

Такого быть, увы, не может.

О смерти матери сказать,

Себе он тоже не позволит.

Он взял с собой гостинцы дочке.

Сказал спасибо и ушёл.

А мать её, уж точно знала,

Сюда он больше не придёт,

Но глаз людской с молвой дойдёт.

Придётся им село покинуть,

Уехать в дальние края.

Где их не знает не душа.

А так случилось в те года,

Над миром лютая война,

Нависла тучей громовой.

Всё шло опять к резне христиан.

Война с Россией, этот план

Созрел давно.

И решено покинуть родину, село.

Не стоить голову ложить

Меж двух кинжалов,

Уходить, решили многие в селе,

В Россию в глубь. Не быть беде.

Под покрывалом тёмной ночи

Они границы перешли,

С хозяйством всем

Да, со скотиной

И в глубь России поползли.

Купили землю, паспорта,

Имея золота, с лихва,

Не пропадёшь ты не когда.

Конечно, было не легко,

Без языка, так далеко,

Среди чужих, в чужом краю,

Но так хоть сохранив семью.

Бегут деньки, сметая годы,

И за спиною все невзгоды,

Страна чужая — край родной

И приезжаешь, как домой.

С тех пор прошло пятнадцать лет,

София чудной красоты,

К ним часто ходят женихи,

Посватать милую девицу,

Но, Софа пуганый зверёк,

Их гонит прочь,

И мать с отцом

Переживают, что их дочь

Жизнь проживёт и не познает,

Любви и счастья материнства,

В миру монашкою помрёт.

Уж в доме русские невестки,

У внуков русые чубы,

На ужин борщ и пирожки,

У всех работа и семья,

Но только Софа расцвела:

Бела, высока и стройна,

Зелёны очи, косы в землю,

Года бегут. Она одна.

Отец и мать прожили много,

И знают эту злую долю.

Жить с братьями,

С невесткой в доме,

Растить чужих детей,

Батрачить в поле,

Не быть хозяйкой поневоле,

Надеяться на милость в старость,

Кто пожелает эту радость?

Они решили страх Софии,

Не пересилить, а насильно,

Отдать любимицу тому,

Кто первый в дом придёт к отцу,

Просить руки её,

Не важно, что дочь молила о пощаде:

— Не отдавайте меня замуж!

Я буду тихо жить и мирно,

Во всём невесткам помогать,

Я жить хочу, не умирать!

Невестка слышала те споры,

И донесла и очень скоро,

На третий день пришли сваты.

И через месяц в этом доме

Окончив пост, отметив пасху

Сыграли свадьбу без согласия.

Мать плакала о том решении,

Дочь было жаль, и страх, сомнения

Запали в душу к ней червями

Внутри неё её терзали.

Она ни ест, не спит ночами,

И мужа просит, умоляет.

— Ты дочку в гости привези,

Хочу узнать, винит нас в горе,

Иль счастлива, живёт в любви.

Отец привёз Софию в гости,

В ней не было печали, грусти.

Она к ним пала на колени,

В слезах за всё благодарила.

Её супруг уже не молод,

На двадцать лет Софию старше.

Вдовец, видавший слёзы, горе,

Он ласков с ней и по неволе,

Не принуждает, а голубит,

Живёт она, как королева,

Во всём он Софе потакает-

Подарки, золото, рубины,

Цветы, прогулки и забавы,

В избе прислуга,

Он прекрасен,

Покрытый сединой,

Но статен: высок, кудряв, красив и добр.

Он из Иранских ассирийцев,

Но был рождён уже в России,

Торговлей занят, он купец.

Торгует златом, жемчугами,

Привозит чай, шелка и кофе,

Туда с товаром и оттуда,

Одна мечта продление рода,

Чтоб было, для кого оставить,

Всё то, что потом добывалось,

С одной монетки размножалось,

Он был женат, жена погибла

Во время родов, с ней и сын,

Был богатырь и так велик,

Что померла не разродившись,

В мученьях адских, стонах, криках,

С тех пор прошло семнадцать лет,

А страх остался у отца,

И крики те в ушах стоят,

Но старость тихо за спиною,

Даёт годами по ногам,

Напоминая, что не двадцать,

А скоро будет пятьдесят.

Два страха под одним венцом,

Погибли, стало то концом,

Мучений, слёз, воспоминаний,

И, кажется не быть печали,

И всё бы было хорошо,

Но так лишь в сказках и в кино.

София — лучшая жена,

В угоду милому супругу,

Дарила каждый год по плоду.

Егор был счастлив,

Это чудо, три дочери

И младший сын!

На пятый год она опять,

Зачла, и счастлива была,

Егор уехал по делам,

И как всегда она осталась,

Ждать милого, такая жалость,

Но что бы жить и хорошо,

Трудиться надо и работать,

А бабья доля ждать, молиться,

Чтоб Бог помог на всех путях,

Сберёг и сохранил родного,

Вернул здорового, живого.

Всё нажитое схоронили,

Коробку полную сокровищ,

Под стогом рядом закопали,

Ах, если б только они знали,

Что это видит взор чужой!

Хоть взор им был совсем родной.

Уехал в ночь он, а на утро,

Пошла к околице она,

Разрыт весь стог,

Пустая яма,

Не сберегла,

Какая драма,

По миру с голоду пойдём,

Ещё и рот мы пятый ждём.

От полицейских нету толку,

Лишь разговоры без умолку,

Да пересуды и насмешки,

Богатый был, теперь ты бедный.

Соседи осуждают Софу,

Доверил муж такую сумму,

Она проспала, лай собачий,

Мы слышали! А как иначе?

София не боялась мужа,

К чему чужие пересуды,

Она та знала, нет вины,

Она всю ночь глаз не сомкнула,

Не спал сынок. Не лаял пёс!

И золото не крал чужой.

А кто — то свой,

А кто —