Рене Реджани - Пятеро ребят и одна собака
- Что это такое? - спросил Мантеллина.
Джанджи пожал плечами. Он не знал, но было ясно: они нашли нечто замечательное.
Поиски ракушек прекратились. На камне, напоминавшем панцирь гигантской черепахи, дети аккуратно разложили ракушки и морскую звезду с обломанным концом. Чудесного морского зверька они поставили в самом центре и, словно зачарованные, стали рассматривать свои находки.
Глава 10. Месть
Тем же самым рейсовым автобусом Тури вернулся в Пакино и прошёл пешком до Мардзамеми.
Дома и в саду никого не было: ни Джанджи, ни Тома, ни Мантеллины.
Тури достал из кармана квитанции и спрятал их в шкаф: документы будут готовы через несколько дней.
Юноша вышел в сад взглянуть на помидоры; они лежали на циновке, прикрытые кусками чистой марли, и сушились на солнце. Над помидорами чернели мухи. Тури прогнал их, затем приподнял кусок марли: всё в порядке. Ещё немного и помидоры можно будет солить, приправив маслом и двумя-тремя дольками чеснока.
Вдруг Тури услышал за спиной чьё-то тяжёлое дыхание, кто-то царапался о деревянную калитку и жалобно завывал.
Молодой человек подошёл к калитке, открыл её и впустил Тома - пудель был один. В глазах его застыло страдальческое выражение, словно он видел что-то ужасное, Тури испугался.
- Том, где Джанджи? - спросил он.
Пёс завыл, повернулся и снова стал царапать калитку: на сей раз он хотел уйти.
- Поди сюда, - позвал Тури, в то время как сердце у него учащённо забилось.
Том не двигался с места. Он продолжал царапать калитку, жалобно выл, то и дело бросая на Тури умоляющие взгляды, которые как бы говорили: «Ну, постарайся понять!»
у Тури на лбу выступил холодный пот. Он подбежал к калитке, открыл её, и Том устремился вниз, к дороге, ведущей в Ното. Пёс мчался, словно заяц. Иногда он только останавливался и оглядывался назад, чтобы посмотреть, следует ли за ним Тури.
Молодой человек чувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он бежал, спотыкаясь, кусая себе пальцы. Случилось, должно быть, что-то ужасное!
Тури увидел море. Хорошо хоть, Джанджи и Мантеллина умеют плавать. А если судорога? Или другое несчастье? Ребёнку немного надо, чтобы пойти ко дну. Но Том бежал не к морю.
Теперь Тури и Том неслись по шоссе в сторону Ното. Наступили сумерки. Парень совсем выбился из сил. В конце концов он увидел, как Том остановился возле чего-то.
Это был Мантеллина. Он лежал без сознания на обочине дороги. Том, высунув язык, осторожно спустился в канаву, которая тянулась вдоль асфальта, и завыл. Внизу неподвижно лежал Джанджи. На какое-то мгновенье Тури совсем перестал соображать; в глазах у него потемнело - малыш показался ему мёртвым.
Но Джанджи дышал. Тури поднял его, вытащил из канавы, провёл по лбу ребёнка платком, крови не было. И у Мантеллины тоже. Наконец Джанджи открыл глаза, увидел Тури и улыбнулся.
- Что с тобой? Тебе больно? Что случилось? - Тури задавал вопросы скорее самому себе, чем малышу.
- Машина ... - пролепетал Джанджи, - Мантеллина ... - и снова закрыл глаза.
Молодой человек чуть-чуть приподнял Аугусто. Тот сразу пришёл в себя и застонал, но потом опять потерял сознание.
Тури, обрадовавшись вначале, что застал детей в живых, теперь снова испугался.
Неожиданно вдали, на шоссе, засветились фары машины; она ехала из Ното. Тури встал и принялся размахивать руками, чтобы машина остановилась. Когда грузовичок подъехал совсем близко и затормозил, из него выскочили встревоженные Орест-горбун и Антонио. Мальчуган немного задержался в пекарне, и Орест провожал его домой.
- Что случилось? - воскликнули они в один голос. Фары осветили детей, распростёртых на земле. Между ними сидел Том: он охранял своих друзей.
- Я и сам не знаю, в чём дело, - ответил Тури. - Надо их скорее отвезти к врачу в Сиракузы.
- Нужно положить Джанджи и Мантеллину в кузов, - сказал Орест, - там груда пустых мешков, на них малышам будет удобнее.
Антонио и Тури осторожно подняли детей и погрузили их в машину, после чего сами вместе с Томом тоже забрались в кузов.
Орест сел за руль, развернул машину и на самой большой скорости помчался в Сиракузы.
Джанджи пришёл в себя. Казалось, ему стало немного легче. Но время от времени малыш Дотрагивался до головы и говорил, что его ударили сюда. Мантеллина стонал и плакал, а его правая нога безжизненно болталась на дне кузова.
- Кто ударил тебя? - спросил Тури, поддерживавший Джанджи.
- Не знаю, - ответил малыш.
- У тебя болит нога? - спросил, в свою очередь, Антонио у Мантеллины.
Аугусто кивнул головой и застонал.
- Что с вами произошло?
- Это они, мерзавцы, негодяи, подлецы! - из последних сил произнёс Мантеллина и плюнул с отвращением. Потом он снова начал стонать ..
Тури вздрогнул.
- Братья Буррузо? - спросил он.
- Они, - пролепетал Мантеллина.
Мерзавцы! Подлецы! Отомстить так жестоко! Отыграться на детях! Негодяи знали, как дороги ему Мантеллина и Джанджи.
- Они вас били? Мантеллина покачал головой.
- Машина, машина ехала на меня, - неожиданно закричал Джанджи, прижался к Тури и заплакал.
Молодой человек почувствовал, как кровь бросилась ему в голову и холодный пот снова выступил на лбу. Наехать машиной на ребёнка! И всё это из-за того, что он, Тури, не отступил перед несправедливостью и насилием.
Ну, а потом? - спросил он.
- Мантеллина меня толкнул, и я упал, - ответил Джанджи.
Мантеллина сдержал слово. Он позаботился о Джанджи, спас ему жизнь. Молодец Мантеллина!
Тури мысленно представил себе, как всё произошло. Дети с собакой мирно шли по обочине дороги. Вдруг перед ними появилась машина братьев Буррузо. Подъехав поближе, она устремилась прямо на Джанджи. Мантеллина, догадавшись об опасности, толкнул малыша. Джанджи свалился в канаву и расшиб голову. Зато машина сбила Аугусто, и он, падая, сломал себе ногу. Бедный Мантеллина! И вот Том побежал за Тури! Молодец Том!
В Сиракузах грузовичок остановился возле дома доктора Кастровилла. Амбулатория была уже закрыта, но доктор открыл её и распорядился уложить на кушетку плачущего Мантеллину.
Джанджи, к счастью, отделался лёгким ушибом и чувствовал себя хорошо. На голове у него росла шишка, краски возвращались к лицу по мере того, как шишка, обмытая и прикрытая примочкой, увеличивалась. Тури отправил малыша с Антонио и Орестом погулять по Сиракузам.
Осмотрев Аугусто, доктор с помощью Тури приготовил гипс для ноги. Ребёнка, по-видимому, ещё сильно ударили в грудную клетку: он стонал от боли в груди; но, к счастью, ни одно ребро не было сломано.
- Если не появятся осложнения со стороны лёгких, всё будет в порядке, - сказал доктор Кастровилла. Впрочем, так всегда утешают врачи. - Снимите ему штанишки, - попросил доктор.
Тури подошёл к Аугусто и хотел расстегнуть ему штаны, но тот остановил его. Обессиленной от боли рукой малыш пошарил в кармане и с величайшей предосторожностью вытащил оттуда розовую ракушку; он посмотрел на неё: ракушка была невредима и сверкала в лучах яркого света, падавшего на больничную койку.
А на берегу моря, где причаливают корабли и расположены гостиницы для туристов, в сопровождении Ореста и Антонио гулял Джанджи. Малыш, словно зачарованный, смотрел на огни ночного города и время от времени озабоченно спрашивал у Ореста, что будет с Мантеллиной.
Глава 11. Мантеллина выходит из скорлупы
Наступил конец октября. Прошёл месяц после того, как с Джанджи и Малтеллиной случилось несчастье. Был окончен сбор винограда. Помидоры благоухали как летом: они были залиты маслом и ждали зимы. Октябрь стоял великолепный, истинно сицилийский.
Мантеллина вышел из лачуги Тури и присел у порога, положив больную ногу на скамеечку. В руках он держал маленькую книжечку, всю исписанную нотами. Черные овальные значки, порой связанные между собой горизонтальными чёрточками и расположенные на пяти линейках, превратились теперь для Аугусто в музыку.
В этот день Мантеллине должны были разрезать гипс, чтобы из него, как из скорлупы, вышла здоровая нога. Точно так же, за время пребывания в доме Тури и Джанджи Аугусто окончательно вышел из жёсткой скорлупы, которой покрылась его душа от страдания и одиночества, и сумел показать, на что способен добрый и умный ребёнок восьми лет.
Мантеллина вместе с Джанджи, которому было всего лишь пять лет, под руководством новоиспечённого учителя, Джузеппанджело, делал большие успехи в учёбе.
Пятеро ребят за это время ещё больше сдружились. Все они любили Тури, как только могут любить дети.
Впервые в жизни учился Аугусто читать и писать, а в перерывах играл на губной гармонике.
Бедный Мантеллина за время болезни совсем ослаб, хотя теперь он ел каждый день. Целый месяц его правая нога пролежала в гипсе. Мальчик не мог ходить; зато он научился играть на губной гармонике и делал чудеса. Тури был им доволен.
