Михаил Львовский - "Я вас любил..."
«Тихо. Идут экзамены» — было написано на двери Колиного класса. Возле нее толпились счастливчики, для которых экзамен был уже позади, и теперь они волновались за судьбу своих товарищей. Среди счастливчиков оказался и Женя Липатов. Из-за двери то и дело доносилось:
— Грибоедов родился в тысяча…
Петрушка, вечно ты с обновкой,С разодранным локтем…
— Пушкин родился…
Мой дядя самых честных правил…
Погиб Поэт! — невольник чести…
— Грибоедов родился…
Вот то-то все вы гордецы!Спросили бы, как делали отцы?..
За экзаменационным столом сидели молодая учительница литературы Лидия Николаевна, заведующий учебной частью и несколько представителей из гороно.
— Аристов, Аникина, Боровиков, — негромко произнесла Лидия Николаевна, глядя в экзаменационный листок.
Три руки протянулись к лежащим на столе билетам. Одна рука решительно взяла первый попавшийся билет, другая — после некоторого метания, а третья повела себя совсем малодушно: хватала то один билет, то другой…
— Боровиков! — послышался строгий голос учительницы.
Рука застыла в воздухе, потом, словно отчаявшись, упала наугад. Но в последний момент она все-таки изменила направление и взяла не тот билет, на который падала.
И вновь к счастливчикам, стоявшим за дверью, донеслось:
— Некрасов родился…
— Грибоедов родился…
— Пушкин родился…
— Лермонтов родился…
***— Твердые знания, — вытирая пот с лица, сказал вполголоса один из важных представителей Борису Афанасьевичу.
— А ведь молодая учительница, — ответил довольный завуч.
Мой дядя самых честных правил…
Погиб Поэт! — невольник чести…
Спросили бы, как делали отцы…
Ответы экзаменуемых сливались в сплошной гул, и явно утомленные представители уже перестали к ним прислушиваться.
И вдруг из этого гула вырвался голос Лидии Николаевны. Может быть, это произошло потому, что перед экзаменационным столом стоял мальчик с очень грустным выражением лица.
— Ну что ж, Голиков, на первые два вопроса ты отвечал неплохо, хоть у тебя и было много пропусков в последнее время… — сказала молодая учительница.
— Хотели даже к экзаменам не допускать — такое с ним ЧП, — шепнул Борис Афанасьевич важному представителю. — Обидно: лучший математик школы.
— Может быть, достаточно? — обратилась все еще не уверенная в Коле Лидия Николаевна к пожилой женщине, от которой, судя по всему, трудно было ожидать пощады.
Так и оказалось.
— А художественный текст? — напомнила представительница.
— Что там у тебя, Коля? — спросила Лидия Николаевна.
— Пушкин. На выбор. Можно не из программы?
— Лучше, конечно, из программы, — поспешно заметил завуч.
— Почему, Борис Афанасьевич? — возразила представительница. — Это даже интересней…
— Ну, если гороно не возражает… — улыбнулся завуч.
— Читай, — сказала Лидия Николаевна Коле.
— «Я пережил свои желанья», — объявил Коля и опустил голову.
Он читал глухо, нараспев и в то же время быстро, как иногда «бормочут» свои стихи поэты:
Я пережил свои желанья,Я разлюбил свои мечты;Остались мне одни страданья,Плоды сердечной пустоты.Под бурями судьбы жестокойУвял цветущий мой венец;Живу печальный, одинокой,И жду: придет ли мой конец?..
— Ты что, с ума сошел, Голиков? — прервал его завуч.
— Борис Афанасьевич, — твердо сказала Лидия Николаевна.
— Гороно не возражает, — резко бросила представительница. — Что ты еще любишь у Пушкина? — спросила она у Коли.
Коля отвечал трудно, как бы преодолевая многолетнюю душевную немоту:
— «Желанье славы», «Я вас любил, любовь еще, быть может…»
— А у Лермонтова — «Мцыри»? — спросила представительница. — И Лермонтов тебе больше нравится?
— Откуда вы знаете?
— Обычный путь к поэзии. Для нормальных мальчиков. А к Пушкину по-настоящему ты еще придешь. Прочти нам, пожалуйста, «Я вас любил…»
Теперь на лицах представителей не было и тени усталости.
Я вас любил: любовь еще, быть может, —
послышался голос Коли, —
В душе моей угасла не совсем;Но пусть она вас больше не тревожит;Я не хочу печалить вас ничем…
— А знаете, какое с ним ЧП? — шепнул завуч представителю.
— По стихам можно догадаться.
А Коля продолжал:
…Я вас любил безмолвно, безнадежно,То робостью, то нежностью томим;Я вас любил так искренно, так нежно,Как дай вам бог любимой быть другим.
***У классной двери с надписью «Тихо. Идут экзамены» замерли ребята, болевшие за судьбу своих товарищей. Только Женя Липатов, когда Коля кончил читать стихи, снисходительно пожал плечами. Он отошел от двери и начал быстро спускаться по лестнице. Потом замедлил шаг, и с лица его постепенно исчезло снисходительное выражение. Теперь оно казалось удивленным.
Закончились экзамены. Незаметно промелькнуло лето. За все это время Коля ни разу не видел Надю. Но вот однажды в зимний вечер в Колином дворе собралась почти вся его компания: кроме Коли, здесь были Жора, Володя и Марина. Не было только Жени Липатова. Но об этом никто особенно не жалел.
Жора все время напевал что-то непонятное.
— А ну-ка, покажись, — потянулся Коля к Жориной ушанке.
Жора отстранился. Но все-таки Коле удалось сорвать шапку с Жориной головы. Оказалось, что Жора подстрижен под «нулевку».
— Красиво? — спросил юноша. — Завтра ровно в девять ноль-ноль по спецнабору… — И Жора наконец запел нечто определенное:
А для тебя, родная,Есть почта полевая…
— Куда теперь пойдем? — спросила Марина, и стало понятно, что сегодня ребята весь день «провожали» Жору и походили немало. — Только учтите: все кино я уже видела, а из всех кафе меня пускают только в «Мороженое».
— А может, ко мне… в гости? — предложил Коля и добавил, усмехнувшись: — В это время у меня никого не бывает дома.
Все засмеялись.
Но у Жоры, очевидно, был свой план действий.
— Сейчас вы пойдете туда, куда я вас поведу.
И Жора решительным шагом направился мимо огромного сугроба, в котором торчала фанерка с надписью «Хода нет», к арке ворот.
Компания последовала за ним.
***В Большом театре шел балет «Спящая красавица». В «карманах» сцены среди артистов, ожидавших своего выхода, стояли Надя и Галя.
— После спектакля не убегай, — попросила Надя подругу.
— Не могу, — ответила Галя. — Сегодня Жора в театре. Последний вечер. Завтра в армию уходит.
Надя понимающе кивнула. Она знала, что Жора и Галя видятся часто и что Жора стал даже завсегдатаем на балетных спектаклях.
— Между прочим, он не один, — продолжала Галя. — Марина здесь и Володя. Я всем билеты достала. Третий ярус, пятая ложа.
— А Коля? — спросила Надя.
— И Коля, конечно, здесь.
***Вся компания действительно сидела в пятой ложе третьего яруса.
— Может, тебе программа нужна? — спросил Колю Жора. — Там все фамилии напечатаны.
Коля улыбнулся, не отрывая взгляда от сцены, на которой сейчас танцевала Надя Наумченко.
— Может, попросим бинокль? — не унимался Жора. Ему очень хотелось напомнить Коле тот вечер в Зеленом театре, когда они, похрустывая жареным картофелем, смотрели на танец маленьких лебедей.
Коля молча показал Жоре бинокль, который он взял в гардеробе.
А когда принц наклонился к спящей Авроре, чтобы разбудить ее поцелуем, произошло чудо.
Коле показалось, что он явственно услышал свой голос:
«А я не получу портфелем по голове?»
И пробуждающаяся Аврора, не разжимая губ, ответила голосом Нади:
«А мой портфель у тебя».
Глядя на сцену, Коля не знал, что в это время сквозь дырочку в кулисе на него смотрела Надя.
«А может быть, Красовская была права?» — думала девочка.
Если бы Коля знал обо всем этом, он, вероятно, очень обрадовался бы, но, к сожалению, ему даже не было известно, о чем когда-то говорила знаменитая артистка с ученицей хореографического училища.
***На этом кончается история, которую Коля хотел рассказать в сочинении на вольную тему. Может быть, он его и напишет, если, конечно, не выберет тему полегче.
