Михаил Самарский - Любовь, или Куда уплывают облака
– Ух, какие мы торопливые! – зацокал языком доктор. – Куда спешишь-то? Ты вон уже поторопился! Так-так-так! Осложнений я не вижу, других повреждений тоже. Думаю, в понедельник отправлю тебя домой, нечего тут валяться. Ну а полное выздоровление настанет где-то через месяц-полтора. Вот такие дела, прыгун прыгунович.
Глава 7
Доктор не соврал – через два дня Семен находился у себя дома и поджидал новую «учительницу» – Елену Витальевну Нестерову.
– Ну, как там отец? – первым делом спросил Семен. – Не наезжает?
– Молчит, – улыбнулась Ленка. – Я не стала ему говорить, что ты попал в больницу.
– И правильно! – закивал Семен. – Зачем лишний раз тревожить. То полиция, теперь больница…
– Он, кстати, скоро уезжает в командировку на Дальний Восток. Не будет дома целый месяц.
– Ничего себе, – удивился Семка. – А что он там будет делать?
– У них там какие-то важные строительные объекты, а он ответственный за их сдачу. Подробностей не знаю, папа никогда не рассказывает о своей работе.
– Будешь скучать? – спросил Семен.
– Да, – подтвердила Лена, – ты знаешь, он хоть и строгий, но хороший, я всегда скучаю по отцу. Слушай, Сем, а почему ты никогда не рассказываешь о своих родителях? Где они?
Семен отвернулся и, немного помолчав, сказал:
– Лен, давай эту тему не будем трогать. Мои родители… Понимаешь… В общем, они редко бывают дома…
– Поняла, – кивнула Ленка и подняла вверх руки, – нет проблем. Если ты не хочешь затрагивать эту тему, все – молчу.
– Как-нибудь поговорим, – виновато сказал Семен, – просто сейчас не хочу. Извини.
– Что ты, – улыбнулась Лена, – я все понимаю. Итак, приступаем к домашнему заданию, – Лена неожиданно сменила тему и вынула из сумки учебник. – Что у нас по математике? Значит, так: нужно решить эти примеры и задачку. Я думаю, ты здесь сам справишься. Мы уже решали такие на контрольной. Помнишь?
– Угу, – ответил Семен. – Попробую сам решить.
– Если вдруг не справишься, я завтра приду и помогу, – заверила «учительница».
– Спасибо, Елена Витальевна, – сказал Семен и прикоснулся к руке девушке. Та почему-то вся вспыхнула и отодвинулась от больного «ученика».
– Так, Щетинин, мы на уроке, между прочим, а не на свидании! – строго сказала Ленка.
– А что я сделал? – рассмеялся Семен.
– Что тут у нас дальше? История. Тебе нужно прочесть, вернее, изучить, – поправила себя Лена, – два параграфа.
– Почему два? – удивленно спросил Семен.
– Вообще-то я задавала бы тебе и по три-четыре параграфа, – девушка сделала строгое лицо, – сколько ты пропустил уроков? Историчка тебя просто пожалела. Только ты смотри, друг, меня не подведи. Она ведь потом все спросит, а краснеть мне.
– Не подведу, – пообещал Семен. – Изучу, не переживай, краснеть тебе не придется.
* * *Все прошло без осложнений, и Семен вернулся в школу через четыре недели. Учителя не могли надивиться – бывший разгильдяй и двоечник поднимал руку, охотно отвечал на уроках, не хулиганил, не дерзил, вел себя вежливо и корректно.
– Что случилось с нашим Щетининым? – спросила как-то в учительской математичка. – Вы заметили, коллеги?
– Не сглазьте! – усмехнулась другая учительница.
– Значит, умеем работать, – как-то язвительно сказала Наталья Ивановна, учитель химии.
– Мы тут ни при чем! – ухмыльнувшись, заявил физрук. – Просто парень влюбился. А это еще раз подтверждает, что любовь творит чудеса.
– Ой, Павел Григорьевич, – возразила Наталья Ивановна, – у меня полкласса влюбленных, а творят такое… хоть стой, хоть падай. Я думаю, повзрослел парень, возможно, взялся за ум. В любом случае позитивные перемены налицо. Чаще встречается все наоборот: учился-учился, а к десятому классу, смотришь, скатился на тройки и двойки. Дай бог, чтобы Щетинин и дальше так учился.
– Посмотрим-посмотрим, – ответил Павел Григорьевич. – Впрочем, у меня к нему никогда претензий не было. Физкультуру он любит, хотя и прогуливает иногда.
– Кстати, а что это за история с ним приключилась? Кто ему ребра сломал? – спросила молчавшая до этого Екатерина Афанасьевна, учительница физики. – Нарвался на кого?
– Молчит, как партизан, – ответила Наталья Ивановна. – Говорит, что поскользнулся на железнодорожном полотне. Но мне кажется, привирает. Подрался с кем-то, вот и накостыляли. Приходил запрос из полиции, Прасковья Степановна писала ему характеристику. Так вот она рассказывала, что Щетинин попал в полицию за драку. Словом, что-то там у него нечистое.
– Жаль девочку… эту… как ее… Нестерову Лену, – сказала Екатерина Афанасьевна, – такая умница, а связалась с этим хулиганом.
– Так вы же сами говорите, что Щетинин изменился в лучшую сторону, – рассмеялся физрук. – А теперь «связалась с хулиганом».
– Горбатого могила исправит, – возразила Екатерина Афанасьевна. – Это он пока влюбленный ходит, под впечатлением, сейчас немного остынет, и понеслась душа в рай. Снова начнет фокусы выкидывать.
– Как так можно, коллега? – вступила в разговор Нина Андреевна, учительница русского языка и литературы. – Парень взялся за ум, мы должны радоваться этому и стараться помочь ему, а мы…
– Так мы и радуемся, Нина Андреевна, – всплеснула руками Наталья Ивановна, – просто Екатерина Афанасьевна не верит в такие метаморфозы. Так сказать, опыт показал. Правильно я говорю? – она обратилась к коллеге.
– Верно, Наталья Ивановна, – подтвердила Екатерина Афанасьевна, – чтобы поверить в такие перемены, нужно понаблюдать как минимум две четверти. Но я все же надеюсь, что все это непоказное, и мальчику удастся удержать себя в руках.
В учительской повисла тишина. Первой ее нарушила «русистка»:
– А мне кажется, напротив, показным было его хулиганство и нежелание хорошо учиться. Я давно наблюдаю за Щетининым и всегда была уверена, что этот парень порядочный и здравомыслящий.
– Да-да, конечно, – язвительно заметила Наталья Ивановна, – наверное, он от здравомыслия нахватался двоек, как собака блох?
– Знаете, Наталья Ивановна, – возразила Нина Андреевна, – не все в нашей работе можно измерить оценками и баллами.
– К сожалению, других мер измерения в современной школе нет, – парировала Наталья Ивановна. – Мы вынуждены оценивать и знания, и поведение только оценками.
– Это если подходить формально, – возразила Нина Андреевна, – а если на все это взглянуть с точки зрения человеческих отношений, с позиции души и сердца, то…
– Знаете, что, Нина Андреевна, давайте свернем эту тему от греха подальше, – с раздражением перебила Наталья Ивановна. – Все это теория, причем несколько притянутая за уши. Кто мне позволит разводить все эти душещипательные беседы и рассусоливания с учениками? Вы и сами знаете, сколько у нас на это есть времени, а кто за меня будет сдавать все эти многочисленные отчеты, заполнять никому не нужные ведомости и графики? Нас же обложили формализмом и показухой. Вот в первую очередь от чего нужно избавляться, а будет время, конечно, мы его потратим с пользой дела на своих учеников. Но кто об этом сейчас задумывается?
– Понимаю, Наталья Ивановна, – вздохнула Нина Андреевна, – но в любом случае, даже при таком положении мы обязаны видеть в ученике сначала человека, а потом уже все эти отчеты и формальности.
– Стараемся-стараемся, Нина Андреевна, – уклончиво ответила учительница и вышла из учительской.
Но разговор продолжился и без ее участия.
– Наталью Ивановну трудно переубедить, – усмехнулся физрук. – У нее на этот счет свое мнение. Она считает, что учитель не обязан заниматься воспитанием ученика. Как она говорит, наше дело: дать «клиенту» знания…
– «Клиенту»? – удивленно переспросила Нина Андреевна.
– Да, – подтвердил Павел Григорьевич, – с недавних пор она перешла на такую терминологию. Учащиеся и их родители для нее теперь просто клиенты.
– А вы знаете, – неожиданно вмешалась Екатерина Афанасьевна, – отчасти она права. Вы посмотрите, как ведут себя некоторые родители. У меня недавно на родительском собрании один папаша так и сказал: «Вам платят зарплату за то, чтобы вы наших детей учили, а не воспитывали». И я с ним согласилась. Если родитель не хочет, чтобы я воспитывала его ребенка, зачем я буду из кожи вон лезть? Воспитание должно идти из семьи.
– Семьи-то разные бывают, Екатерина Афанасьевна, – возразила Нина Андреевна. – Знания без воспитания, без нравственного их осмысления – это все равно что парусник в штиль – и корабль есть, и паруса, а стоишь на месте. Толку-то?
– Вот люблю беседовать с литераторами, – рассмеялся физрук, – умеете вы, Нина Андреевна, выразиться образно, красиво и понятно.
– Спасибо, Павел Григорьевич, – улыбнулась учительница литературы. – Но у меня другое мнение по поводу обучения и воспитания.
– Дорогая Нина Андреевна, – сказала Екатерина Афанасьевна, – согласитесь, это раньше основой школьного обучения являлось воспитание, а теперь? Сейчас учитель – это просто исполнитель, ремесленник. Творческий подход не приветствуется ни руководством школы, ни родителями. Неужели вы не замечаете, что современный школьный процесс стал «выхолощенным» и бездушным?
