Геомар Куликов - Как я влиял на Севку
— Может, потом? — предложил Эдик. — Завтра.
— Нет уж, — сказал Севка. — Забыл, что Лёша говорил: лучше сразу.
Ясно было, куда клонит Севка.
— А чего выбирать? — Серёжка Блохин сплюнул через зубы и попал себе на рукав. — Ты и будешь капитаном.
— Я могу, — быстро согласился Севка. — Если остальные не возражают…
Мы не возражали.
Мы, конечно, знали, что у Севки есть недостатки. Но из нас он играл в хоккей лучше всех.
Севка очень уж любил командовать и Федя сказал:
— Только чтоб нос не задирал!
— И не орал на поле, — продолжил Эдик.
— И…
Мы высказали свои пожелания новому капитану. Но Севка их не слышал. Он смотрел на кулак Эдика, в котором был Лёшин значок, ставший теперь капитанским значком нашей команды.
— Ладно, — сказал Севка, когда мы кончили, — на всё согласен! — и протянул руку к Эдику: — Давай!
Серебряные коньки и клюшка вспыхнули на Севкиной груди.
Севка стал нашим капитаном.
Глава девятая
Мы не сразу привыкли к новому капитану.
У него было семь пятниц на неделе.
Он орал на нас так, словно был римским императором, а мы — его рабами.
Если с Севкиной подачи кто-нибудь из нас мазал по воротам, он кричал на весь двор:
— Не команда, а сплошные рахитики! С двух метров по воротам попасть не могут!
Если же мазал сам Севка, виноватыми получались опять-таки мы.
— Кто так подаёт?! Лопухи несчастные! — выходил он из себя.
Когда только можно, Севка обязательно жульничал.
Как-то раз мы играли с ребятами из пятнадцатого ЖЭКа.
Я пропустил шайбу. Сам даже не знаю как. Шлёпнулся, а шайба уже в воротах. Лёжа на животе, я её и выкинул. А судье показалось, будто шайбу я взял, будто гола не было.
Но многие ребята видели, что шайба побывала в сетке.
Казалось бы, чего проще: гол есть гол. Так и надо было сказать судье. А Севка заспорил. Он бил себя кулаками в грудь и кричал:
— Не было гола! Провалиться мне на месте, если вру!
Я потянул Севку за свитер и тихонько сказал:
— Был же гол…
Севка зыркнул на меня злыми глазами и прошипел:
— Пикни только!
Гол нам не засчитали. Судья назначил спорный.
В перерыве я сказал Севке:
— Так ведь был гол… Может, ты плохо видел?
— Ха! Слепой я, что ли? — сказал Севка. — Сам видел, что был.
— Так чего же? — удивился я.
— Ничего! Судья-то не видел!
Мы сыграли вничью.
После финального свистка судьи Севка подъехал ко мне:
— Понял теперь? А то бы проиграли. Соображать надо!
— Зря это ты, — сказал я.
— А что зря? Что зря?! — вскипел Севка. — А ты видел, как ихний вратарь из сетки шайбу выкидывал? Нет? А я видел! Они могут жульничать, а мы нет?
Никто из нас этой шайбы не видел. Но разве Севку переспоришь?
Я махнул рукой.
Раньше у меня было много всяких «надо». И ещё больше всяких «нельзя». Теперь и тех, и других здорово поубавилось.
Насчёт уроков у нас с Севкой давно был разговор, ещё тогда, когда его ко мне только прикрепили. Севка поглядел, как я делаю домашние задания и спросил:
— Неужели всё подряд учишь?
— Конечно, — сказал я.
— А если сегодня спросят, завтра всё равно учить будешь?
— А как же?
Севка засмеялся.
— Чудак!
Я сказал с достоинством:
— Я учусь не для отметок. Для знаний. В наш век…
— Ладно! — зевнул Севка. — Без тебя знаю. Сто раз слышал. Надоело.
Теперь для меня всё это было давно прошедшим временем. На уроках я лавировал, как лихой лоцман в проливе, утыканном рифами.
Время от времени меня допекали с Севкой.
— Что-то, Горохов, не высокие успехи у твоего подшефного, — говорил кто-нибудь из учителей.
Я вставал и пожимал плечами:
— А что я могу сделать? Он отстал очень.
— Конечно! — тут же вскакивал Севка. — Шуточки, четыре года человек лодырничал, а теперь всё сразу догонять приходится!
Учитель улыбался:
— Ну-ну, желаю успехов!
Успехи у нас были. Особенно у меня.
Я освоил все Севкины «приёмчики». Все соседние дворы я изучил за полтора месяца лучше, чем за все предыдущие двенадцать лет жизни. Я научился плевать сквозь зубы так, что все мальчишки зеленели от зависти.
У меня, наверно, были бы ещё большие успехи. Но тут грянул гром. Нежданно-негаданно.
Я очень любил географию. И когда учитель Леонид Михайлович вызвал меня к доске, он, как всегда, спросил у класса:
— Ну как, ребята, может быть, не будем тратить зря время на Горохова? А? Поставим ему пятёрку и дело с концом? А вместо него спросим… — Леонид Михайлович начал изучать журнал.
В классе поднялся гвалт:
— Пусть тоже отвечает!
— А вдруг он не выучил?!
— Сомнительно, — покачал головой Леонид Михайлович. — Весьма сомнительно. Но, коль такова воля большинства, — Леонид Михайлович развёл руками, — ничего не поделаешь, Горохов, придётся тебя побеспокоить.
Леонид Михайлович, понятно, шутил. Но всем нам это нравилось.
Я вышел к доске и отчеканил урок, да ещё прибавил такое, чего нет в учебнике и что не рассказывал Леонид Михайлович.
— Вот видите, — Леонид Михайлович снова развёл руками, — выходит, опять напрасно побеспокоили человека. Извини нас, пожалуйста, Горохов!
На следующем уроке географии я сидел и думал о разных разностях, когда услышал свою фамилию. Я решил, что ослышался.
Но Леонид Михайлович сказал:
— Итак, Горохов, мы ждём.
— Меня? — спросил я.
— А разве у нас в классе есть второй Горохов? — спросил Леонид Михайлович.
— А что я должен делать? — спросил я.
— Выйти к доске и отвечать урок, — сказал Леонид Михайлович.
Все засмеялись.
Я вышел к доске и посмотрел в окошко. В голубом небе вилась стая белых голубей.
— Ну-с, — сказал Леонид Михайлович, — прошу начинать. Расскажи нам о величине земного шара.
Я не мог выдавить из себя ни одного слова. Если бы нам задали что-нибудь другое, я, может, и ответил. А тут надо было сказать несколько цифр. А я их не знал. Не может же человек знать всё на свете!
— Тише, тише! — сказал Леонид Михайлович, потому что в классе стал подниматься шум.
И тогда я брякнул:
— А Земля не круглая!
Сразу сделалось так тихо, что стал слышен голос Анны Ивановны из соседнего класса за стеной.
— Занятно! — сказал Леонид Михайлович. — А какая же она, на твой взгляд? Плоская и похожа на тарелку?
— Нет, — сказал я. — Зачем на тарелку? Она похожа на грушу…
— Ах, так, — сказал Леонид Михайлович, — не на яблоко, огурец или картошку, а именно на грушу?
— Да, — сказал я. — Именно на грушу…
Ребята давились от смеха.
— Тише, тише! — сказал Леонид. Михайлович. — Как это ни странно, Горохов по обыкновению прав. Некоторые учёные утверждают, что Земля не просто шар и не шар, сплюснутый с полюсов. Есть точка зрения, что Земля имеет гораздо более сложную форму, действительно напоминающую форму груши. Ну, Горохов, а по поводу заданного на сегодня ты имеешь что-нибудь нам сообщить?
Я молча опустил голову.
— Нет? Жаль! Какую отметку в таких случаях ставят, ты, очевидно, знаешь?
Я продолжал молчать.
— Учитывая твои прежние заслуги, мы сегодня твои познания оценивать не будем, а продолжим разговор на одном из ближайших уроков. Не возражаешь?
— Не возражаю, — шёпотом проговорил я.
— Значит, договорились. Можешь сесть на место.
Весь урок я просидел, уткнувшись носом в парту.
На переменке ко мне подошёл Игорь Булавин, председатель совета нашего отряда.
— Ты, правда, не выучил?
— Я? Не выучил? Откуда ты взял? — вытаращил глаза. — Просто в самый последний момент из головы выскочило. В классе форточка открыта. Сквозняк. Вот и выдуло.
— Слушай, Горохов! — Игорь от возмущения даже заговорил басом. — Ты последнее время мне не нравишься.
— Ты мне тоже, — сказал я. — И, между прочим, никогда не нравился.
— Оч-чень хорошо, — сказал Игорь. — После каникул мы с тобой встретимся на заседании совета отряда!
— Оч-чень приятно, — сказал я и вышел из класса.
Но нам с Игорем пришлось встретиться на совете отряда гораздо раньше. Только ни он, ни я этого ещё не знали.
Глава десятая
В нашем классе произошло ЧП. Чрезвычайное происшествие.
Несколько лет назад в нашей школе побывали гости с Цейлона, острова в Индийском океане. Наши ребята завалили их всякими подарками: самодельными полочками, шкатулочками и вышитыми салфетками. Гости дарили в ответ значки. Но нас было много, а гостей мало и значки у них скоро, кончились. И когда в пятом «Б» им преподнесли очень здорово сделанную модель Спасской башни Кремля, один из гостей, совсем седой смуглый человек, полез в карман пиджака, достал оттуда прозрачный пакетик и вытряхнул из пакетика зёрнышко. А переводчица объяснила, что господин такой-то, я забыл его имя, дарит в знак дружбы семечко лимона.
