Радий Погодин - Лазоревый петух моего детства (сборник)

Мышонок Терентий хотел задуматься над Мишиными словами, но ему помешал странный запах.

— Удивительно. Пахнет мясной подливой.

Жеребенок Миша тоже принюхался. Обоняние у жеребят слабое — у жеребят слух хороший.

— Слышу тонкое бодрое пение.

— К чему бы это? — спросил мышонок Терентий.

— Наверно, к тому же все, — прошептал жеребенок Миша. — К тайне.

Тонкое бодрое пение происходило за кустом шиповника.

— Ты тут постой. Я сбегаю погляжу, — сказал жеребенку Мише мышонок Терентий.

— А я поверх кустов вижу. У меня шея длинная…

Видел жеребенок Миша огород цветущий. Над грядками сверкание переливчатое, будто брызги, а в брызгах радуга. На пеньке под кустом человечек сидел с красными волосами. И ему, Мише, махал рукой.

— Нас приглашают, — сказал жеребенок Миша. — Пожалуйста, держи себя в руках. Пожалуйста, не удивляйся во весь голос.

— Здравствуйте, — сказал человечек, когда жеребенок Миша и мышонок Терентий вежливо к нему подошли.

Сверкание на огороде как бы рассыпалось, успокоилось — между грядками стояли другие человечки с разноцветными волосами.

Конечно, это был мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня. И Саламандрик.

Шныри поздоровались приветливо и тут же снова забегали, да так быстро, что у жеребенка Миши и у мышонка Терентия засверкало в глазах.

— Они спокойно стоять не могут, — сказал мормыш Свиря. — Они шныряют и шмыгают. Это они дело делают. Пропалывают огород. Собирают вредителей. Песни поют, чтобы всходы быстрее росли. — Мормыш Свиря прошелся вдоль грядок. — Мы тут выращиваем собачью редиску. У нее запах мясной подливы. Кремовую капусту с сиропом. Карамельный горох. Мармеладную репу. Правда, все это для другой сказки. Дел у нас много, но мы готовы помочь, если у вас беда.

— Пока что у нас беды нет, — сказал мышонок Терентий. — Пока что у нас вопросы. Эти семечки для чего?

Мормыш Свиря задумался. Сжал одно семечко пальцами. Семечко запищало.

— Ясно, — сказал мормыш Свиря. — Семечки не для разгрызания. Их сажать нужно. Думаю, там, где сарай, упавший в траву, где одинокая яблоня с одним-единственным яблоком. Думаю, будут трудности…

— Трудностей мы не боимся, — сказал мышонок Терентий. — Трудности нам по плечу.

А жеребенок Миша стоял и смотрел на грядку с морковкой.

— Это морковка простая? — спросил он.

— Простая, — сказал мормыш Свиря.

— Вы ее такой и оставьте, пожалуйста. Я простую морковку люблю.

— Угощайся, — сказал мормыш Свиря. — Будь другом. Это очень приятно, когда любят простую морковку. В той, другой сказке все будут очень капризные. Будут требовать морковку деликатесную: виноградную и крыжовенную.

— Можно и Терентию быть вашим другом? — спросил жеребенок Миша. — Он тоже простую морковку любит. Хотя больше всего он любит голландский сыр.

Шныри перестали шнырять и шмыгать. Они крикнули хором:

— Мвсдрдзям…

Жеребенок Миша, у которого был исключительно тонкий слух, сумел разобрать:

— Мы всегда рады друзьям.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик выдергивали морковку из грядки.

А жеребенок Миша и мышонок Терентий ели ее.

На следующий день жеребенок Миша и мышонок Терентий снова пришли на берег Мишиной речки.

Отыскали лопату в сарае, упавшем в траву. Вскопали землю. Посадили семечки. Полили водой.

Жеребенок Миша сказал:

— Произрастайте.

И семечки тут же взялись произрастать.

Суток не прошло, а уже тыквочки лежали рядком. Созревали. Только одна какая-то егозливая каталась вокруг одинокой яблони с одним-единственным яблоком.

Наконец она завилась волчком, закопалась в землю и принялась расти вниз!

Все тыквы толстеют, желтеют на солнышке, а эта юла вниз растет, да быстро так, что друзья удивляться не успевают — смотрят на нее с испугом. Даже зверь Индрик.

Ты спросишь — где Попугаев Вовка?

Родители купили Вовке велосипед, чтобы он за углами не околачивался. Вовка гонял на своем велосипеде с большой резвостью — зверю Индрику стало за ним не поспеть.

Однажды под вечер, когда зверь Индрик в сердцах ругал Вовку за то, что променял Вовка все забавы, все песни на какую-то железную дребезжалку, земля содрогнулась, раздался звук взрывной силы и продолжительное шипение.

И тут все увидели — от тыквы, которая росла вниз, отскочила верхушка, как крышка от чайника.

Изнутри семечки тыквенные выскакивают, верещат и щелкают по лбу кого попало.

Зверь Индрик отмахивается от них, как от пчел, и вопит:

— Кемцы-емцы! Ланцы-дранцы! Что за огород такой несусветный? Вы зачем из тыквы выскакиваете?

— А если Оно кушать хочет, — захныкали семечки и одно за другим затолкались в мешочек кожаный, который висел на яблоне.

— Кто кушать хочет? — спросил жеребенок Миша.

— Оно, которое в тыкве, — ответили семечки едва слышно. Они уже начали сохнуть. А как ты знаешь, ничто сушеное говорить не может.

Заглянули друзья внутрь тыквы. Все трое.

В тыкве темно. Из глубины духота идет. Что-то чавкает там, и хрустит, и дышит…

— Бежим! — закричал зверь Индрик. — Там дракон Кусач. — Пятиглавый змей.

Бросились они наутек.

Остановились в канаве. Потому что упали.

Первым поднялся зверь Индрик.

— Струсили, — сказал он. — Это нам не к лицу.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий с ним согласились. Решили: нужно спускаться в тыкву. Посмотреть своими глазами.

— Зафурыкали фурыки на фуражников, — проворчал зверь Индрик.

— Что? — спросили жеребенок Миша и мышонок Терентий слабыми голосами.

— Это я к слову, — сказал зверь Индрик. — Может быть, завтра полезем. Смелость — она каждый день нужна.

Но жеребенок Миша и мышонок Терентий уже окончательно пришли в себя.

— Если смелости нет сегодня, то и завтра ее не будет.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий пошли в сарай, упавший в траву. Отыскали лестницу-стремянку. В сараях, упавших в траву, много чего найти можно.

Ни в какого пятиглавого дракона Кусача они, конечно, но верили. Но, как ты теперь знаешь, всякая хорошая тайна может повернуться боком либо тем, либо этим.

— А вдруг Оно хищное? — сказал мышонок Терентий.

Зверь Индрик его успокоил:

— Не робей, я буду отступление обеспечивать.

Друзья опустили лестницу в тыкву. Подождали немного — вдруг Оно голову высунет?

Но Оно не желало.

Жеребенок Миша первым в тыкву полез. Пока он к лестнице приноравливался, мышонок Терентий вперед проскочил. Мало ли! Вдруг беда чтобы заслонить друга грудью.

Горло у тыквы было узким. Дальше оно расступалось пещерой.

Было жарко. Пахло так густо и сладко, что сразу всем захотелось воды. Со стен свисали липкие космы. Зверь Индрик лизал их зеленым языком.

А внизу, в темноте, сторожилась тайна — будто шорох в пустой квартире.

Так было страшно.

— Не пора ли уже отступать? Ланцы-дранцы! Я уже к лестнице прилипаю, — сказал зверь Индрик.

В узкое горло тыквы солнышко заглянуло. Солнце всегда помогает смелым.

Все увидели, что внизу сидит Неизвестный.

Шерсть длинная, темно-красная.

Нос длинный, свитый в кольцо.

Уши большие.

Ноги толстые.

Глаза закрытые — неизвестный спал и во сне посапывал.

— Вы кто? — спросил его мышонок Терентий.

— Брррррррр, — сказал Неизвестный. — Ап-чхии!

Развернул нос длинный. Распрямил ноги толстые.

Зверь Индрик дал команду решительную:

— Смело назад!

И наружу выбрался первым.

За ним мышонок Терентий.

Жеребенок Миша упал — оступился.

Когда и он вылез, зверь Индрик бодал рогом самую толстую тыкву и себя нахваливал.

— Вовремя я отступление скомандовал. Это и есть дракон Зубывон.

— Ты говорил, Кусач.

— И сейчас говорю. Он кусачий и бодучий. Он ломачий и топтучий. Плакали свечки возле нашей речки… — Зверь Индрик посмотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия желтыми хитрыми глазами. — Вы, ребятишки, тут без меня справитесь. Так что побегу я. Меня неотложные дела ждут.

Когда его шум затих в отдалении, жеребенок Миша сказал:

— Терентий, ты знаешь, кто сидит в тыкве? Оказывается, там просто одинокий маленький мамонт.

— Ма… Кто?

Мышонок Терентий разволновался. От волнения его голубая шерсть стала синей.

— Мы его спасем! — Мышонок поддернул трусики и спросил шепотом: Миша, ты умеешь спасать мамонтов?

— Миша не умеет, — сказала прабабушка Агриппина.

Прабабушка сидела под яблоней, вязала шапку с помпоном.

Мышонок Терентий вытаращился на нее: мол, откуда она?