Улица Пратер - Жужа Кантор
На бегу я уже прикидывал, что сказать бабушке, почему я так долго пропадал. Наверное, сердится на меня. Как мне ее умаслить? Ромовой вишне она, конечно, обрадуется. А вот, «Парад «пингвинов» не состоится — это уже точно. Но ничего, сам развеселю ее. Дам концерт своими силами. Буду ей рассказывать… Словом, развлеку. И торт сам съем — один за всех. Я теперь такой голодный!..
Пока я добрался до дома, уже совсем стемнело. Робко повернул я ключ в замке, с минуту постоял в кухне, чтобы прийти в себя и с веселым видом ворваться к бабушке, с порога крикнуть:
«Поздравляю с днем рождения!»
Только бы ее не очень огорчило мое опоздание! Я одернул пальто и вошел. Но слова приветствия застряли у меня в горле. Посередине стола в большой банке из-под компота красовался огромный букет цветов. Рядом с ним — остатки орехового торта и большое настенное украшение из дерева с изображением настоящего пингвина. Бабушка только руками развела:
— Как жаль, что тебя не было дома, Миши! Если бы ты знал, как мы тебя ждали! И где ты пропадал так долго? А тут твои друзья приходили. Они тоже сожалели, что тебя нет. Подождали немного, а потом этот весельчак Худак сел и написал тебе целое послание. Остальные тоже всё вертелись вокруг него, пока он писал, советовали, шептали, хихикали, а под конец попросили у меня конверт. Хорошо, что нашелся у меня один. Запечатали и сказали, что письмо секретное, только лично для тебя. Вот оно, бери. Не думай, я не вскрывала, я соблюдаю тайну переписки. Что ж это ты мне принес? Шоколад? Ромовые вишни! Ну, Миши, спасибо, ты молодец!
Руки у меня дрожали, когда я вручал бабушке шоколад, а как письмо начал вскрывать — и того больше. Первый раз пробежал прямо как был — стоя, в пальто, с шарфом на шее. Потом принялся сбрасывать с себя все: так мне вдруг жарко стало. А под конец я рухнул на диван: у меня подогнулись колени.
7
Потому что в письме было сказано следующее:
Наш дорогой бывший «командир»! Провалился ты сегодня у Таши, как ты, вероятно, соблаговолил заметить. Только не заметил ты, о хитроумнейший, что мы-то уже давным-давно заметили твое обманное «командирство». Не сегодня, а уже с самого первого дня и с той поры водили тебя за нос и разыгрывали. В самом начале, когда мы доложили начальнику штаба отряда, что выполнили его приказ, выяснилось, что ни он, ни кто-нибудь другой такого приказа не отдавал. После небольшого расследования мы распознали твой измененный почерк.
Мы отлично повеселились. Ты думал, что ты надуваешь нас, а на самом деле ты надул самого себя. Да так, как еще никто на свете. Мы решили: пусть потешится, а сами тем временем еще больше потешались над тобой. Забавно было, когда ты заказал Джимми «По уши» для бабушки, а еще забавнее — глядеть на тебя, когда мы разыграли, будто идем на доклад к председателю отряда. В конце концов ты так попался на крючок с этой грамотой, что нам даже жалко стало тебя. Мы попытались помочь тебе, подсылали к тебе Хоронскую, чтобы она добилась у тебя чистосердечного признания, но ты и ей ничего не сказал, хотя ты к ней хорошо относишься: это видно хотя бы из того, что в своих приказах ты постоянно поручал ей петь «Восковую куклу», но ведь эта песня ни твою бабушку, ни кого-либо другого не интересует, исключая тебя, и то только когда поет именно Жужа. Так вот, даже ей ты не сказал правды, и у нас не было другого выхода, как поймать тебя с поличным, что сегодня наконец-то нам и удалось сделать. И это хорошо, в основном, для тебя же самого, потому что ты совершенно запутался в этом своем «командирстве». Мы бы могли и дальше продолжать игру, больно уж хороша была потеха, но мы видели, что ты уже потерял самообладание. Поэтому мы прибудем к бабушке и без твоего приказа, но на этот раз и без «Восковой куклы», и мытья посуды: «пингвины» сами составляют для себя программу, это ты увидишь, если однажды мы примем тебя к себе в звено. Желаем тебе хорошего аппетита, хотя мы перестарались и от торта осталась для тебя только самая малость. А вообще докладываем, что твой последний приказ мы перевыполнили. Дощечку для гравюры мы сделали сообща, пингвина на ней выжигала Сиди. Правда ведь, хорошо получилось? И мы ждем, разумеется, за это похвалы! Или ее тоже не будет? Тогда — за око два ока! Кстати, и за то, что ты никогда не участвовал в мытье посуды, а приходил на кухню, садился на табуретку и читал Джимми «По уши». Нам отмщение, и мы воздадим! Именем всех «пингвинов».
ХудакЯ читал письмо, и каждое его слово ошарашивало меня все больше и больше. Уже и во второй раз я прочел его, а все не мог прийти в себя, будто оглушенный. Наконец бабушка поинтересовалась:
— Ну, что там написали тебе твои дружки? Не оставили и тебя без сюрприза?
— Да что-то в этом роде, — пробормотал
